К-394

― Я буду звонить каждый день, хорошо? ― сказал он, и его голос слегка дрогнул.

Этот убитый горем звук попал прямо в мое сердце, расколов его еще больше, хотя я не была уверена, что это вообще возможно. Слезы, которые я так старалась сдержать, потекли по моим щекам в тот же момент, когда Ксандер оказался рядом со мной.

― Значит, ты еще и подслушиваешь?! ― прорычал он, сжимая руки в кулаки.

Я судорожно замотала головой, вытирая слезы, стекающие по лицу.

― Нет, я просто хотела найти тебя, и когда увидела, что ты разговариваешь по телефону, решила подождать, пока ты…

― Ты не могла подождать в доме? ― огрызнулся он.

― Наверное, могла бы, но просто…

― Просто ты решила, что можно подождать и здесь. Что ж, позволь мне прояснить тебе ситуацию, Иден. Тебе не стоит разыскивать меня. Более того, я не хочу, чтобы ты меня разыскивала. Так что иди своей дорогой и делай все, что тебе нужно. А я буду здесь, беспокоясь о своей больной матери, которая, кстати, сейчас сходит с ума, потому что я просто сорвался с места и уехал из Бронкса по причинам, которые не могу ей объяснить.

Мне казалось, что я задыхаюсь, наблюдая, как он решительно направляется обратно к дому. Его слова, его тон, все в этой ситуации воспринималось как режущие удары ножом по нутру. Десятки чувств выплескивались на поверхность, и ни с одним из них я не знала, как справиться.

― Ксандер! ― окликнула я, пошатываясь на песке в нескольких шагах позади него.

Он остановился и повернул голову, глядя на меня через плечо.

― Мне жаль, ― произнесла я, и мой голос был тихим и пристыженным.

― Еще бы, ― прорычал он. ― Из-за тебя может умереть тяжело больная женщина.

И после этих слов он снова направился к дому, оставив меня в тени. Слезы потекли вновь, и я рухнула на песок, размышляя, что, черт возьми, мне делать и как ― если это вообще возможно ― сохранить хоть какое-то подобие взаимоотношений с человеком, который так стремительно превратился из возлюбленного во врага.

***

ЛеРу наконец-то позвонил. Почти три дня спустя.

Уверена, вы можете себе представить, что это не вызвало восторга у Ксандера. Семьдесят два часа, предшествовавшие звонку, были чертовски тяжелыми. Ни одного взгляда в мою сторону, ни одного вздоха, ничего. Я чувствовала себя такой маленькой и несчастной, хотя на самом деле у меня не было никакого права так себя ощущать. Я сама сотворила это с собой, поэтому просто старалась не попадаться ему на глаза. Хотя это было не самой простой задачей, когда мы заключены в одном пространстве, пока, наконец, французик не решил, что готов пощадить нас и наконец-то приступить к шоу.

Ксандер снова куда-то ушел, когда на тумбочке зажужжал телефон. Я не боялась его, но было в нем что-то такое, вызывающее неприятное ощущение, от которого я не могла избавиться, и кажущиеся искренними любезности, которые ЛеРу говорил мне, тоже не способствовали ослаблению этого чувства. Его голос был подобен яду, капающему мне в ухо. Он немного поболтал, в то время как я ожидала инструктажа, как это обычно происходило с папой, но все, что француз дал мне, это имя (точнее имена) тех, кто якобы нанес ему обиду, адрес, по которому я могла найти их, и сообщение, которое нужно передать перед лишением жизни. Лично мне последний пункт показался бессмысленным, но я оставила это замечание при себе.

Дэнни Тао и его деловой партнер, Ким Нгуен, были первыми в моем бесконечном списке для ЛеРу. Они владели мясным рынком примерно в четырех часах езды к югу от города и, очевидно, заняли у Гаспара довольно много денег, которые, по всей видимости, еще предстояло вернуть. Сказать, что я была не в восторге от того, что меня ожидало, значило не сказать ничего. В животе образовался узел размером с Техас, который не могла развязать никакая ободряющая речь. Вечное молчание Ксандера тоже усложняло ситуацию, особенно в машине, где было тесно, отчего я еще острее чувствовала, что очень тоскую по нему.

Однако этот голод, эта потребность не были улицей с двусторонним движением. Ксандер не хотел иметь со мной ничего общего. Он мог не говорить этого вслух ― ему и не требовалось. Я просто знала это. Действия говорят громче слов, и его действия были громче, чем сигнал тревоги.

― Оставайся в машине, ― сказала я, сдавая задним ходом в узкий переулок между двумя старомодными зданиями из красного кирпича.

Ксандер усмехнулся рядом со мной и отстегнул ремень безопасности.

― Черта с два. Я иду с…

― Нет, не идешь.

Я тоже отстегнула ремень безопасности.

― Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Ты и так уже достаточно зол на меня. Мне не нужно, чтобы ты стал свидетелем того, что сейчас произойдет.

― Чего именно? ― огрызнулся он.

― Ничего, во что ты должен быть вовлечен. Просто оставайся здесь. Вернусь через несколько минут.

Раздраженный взгляд Ксандера казался осязаемым через то мизерное пространство, которое разделяло нас, и я бы сказала, что уязвлена, но это было не так. Я уже сбилась со счета, сколько раз с тех пор, как мы покинули Манхэттен, он смотрел на меня с откровенной ненавистью.

Не взглянув в его сторону и не произнеся ни слова, я выскочила из машины и свернула на тротуар в сторону рынка «Тао». Легкий холодок пробежал рикошетом по позвоночнику, вызвав неприятную дрожь, от которой по коже пошли мурашки, а оружие вдруг стало ощущаться как двадцатикилограммовые кирпичи, давящие на поясницу. С каждым шагом к рынку мое сердце билось все быстрее и быстрее, а на лбу выступили капельки пота, свидетельствующие о неуверенности, которая разъедала меня изнутри. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо так нервничала перед миссией, но, с другой стороны, меня никогда не использовали в качестве пешки в руках врага.

Вывеска «закрыто» была первым, что встретилось мне, когда я добралась до «Тао», расположенного всего в двух кварталах от места моей парковки. Сквозь грязные окна я увидела его самого и женщину, которая, как я предположила, была Ким, за прилавком, нарезающих различное мясо. Их внимание было полностью сосредоточено на текущей задаче, а я обнаружила, что дверь все еще не заперта, и протиснулась внутрь. При этом колокольчик над дверью звякнул, когда я вошла, и две пары темных раскосых глаз устремились на то место, где я стояла в помещении.

― Мы закрыты, мэм, ― произнес Дэнни с сильным корейским акцентом.

Я одарила его кривой улыбкой.

― Да, я в курсе. Вы Дэнни Тао?

Он кивнул, и я не упустила из виду, как крепко он сжал в руке свой громоздкий нож.

Неверный шаг, мистер Тао.

Тихонько хихикая от нервного напряжения, я повернула голову к женщине.

― А вы Ким Нгуен?

Женщина тоже кивнула, и то, как судорожно она сглотнула при этом, было видно невооруженным взглядом.

― У меня для вас обоих сообщение от Гаспара ЛеРу.

Они синхронно вздохнули, но стояли неподвижно, с расширенными от паники глазами.

― Он выразил надежду, что ваши семьи хорошо осведомлены о соглашении, потому что с этого момента они не только унаследовали ваш долг, но и получили его в двойном размере.

― Почему они унаследовали его? ― нервно спросил Дэнни.

― Потому что долги не могут быть выплачены из-под земли, ― ответила я.

Когда их испуганные взгляды устремились на меня, я выхватила оба пистолета из-за спины, направила по одному в каждую сторону, и, прежде чем они успели сдвинуться хоть на шаг, нажала на спусковые крючки и выпустила по одной пуле в голову каждому из них. Их ножи упали на землю, а когда рухнули и тела, остались только два багровых пятна, украшающие мрачные белые стены.

Несколько мгновений я стояла с замершим где-то в районе горла сердцем, пытаясь справиться с тошнотворной волной отвращения, грозившей разорвать меня на части. Я только что убила двух человек. Двух людей, которые ничем не были обязаны моему отцу, о которых я ничего не знала и чьи семьи, вероятно, не имели ни малейшего представления о том, чем занимались их ныне покойные родственники… А из-за меня они, скорее всего, тоже будут мертвы в ближайшие недели. Если раньше я отрицала тот факт, что являюсь чудовищем, то теперь ни за что на свете не смогла бы опровергнуть это.