Беглая

— Поймали?

Тот покачал головой, но лицо обнадеживало:

— Еще нет, мой принц, но женщина только что была замечена в районе порта.

10

Я лежала на чем-то жестком. Судя по всему, на полу. Характерных звуков улицы не доносилось, из чего можно было сделать вывод, что я находилась в закрытом помещении. Свет бил по глазам так сильно, что выступили слезы. Я инстинктивно прикрылась ладонью, проморгалась. Свет стал мягче, и я различила силуэт с пышной кудрявой прической в алых отсветах. Угадывалось, что женщина все еще прижимала палец к губам, но уже не шипела. Она вновь поднесла фонарь поближе и неприкрыто рассматривала меня. А я напряженно сжалась, будто ждала, что меня вот-вот ударят. И готовилась не растеряться, ударить в ответ. Впрочем, я уже понимала, почему она так рассматривала. И как-то предотвратить неминуемое было уже поздно… Наверняка у нее тоже есть фактурат.

Незнакомка прищелкнула языком:

— Ну да… Почти похоже. Но оригинал куда интереснее. — Она расплылась в белозубой улыбке: — Честно. Я в этом понимаю!

Я наспех села — лежа чувствовала себя совсем беспомощной. Вновь прикрылась ладонью от света:

— Убери фонарь — глазам больно.

Она хмыкнула, но загасила. Пару секунд я привыкала к тусклому отсвету дежурных ламп. Бегло осмотрелась. Запертая входная дверь, узкий коридор. На пурпурных стенах с мерцающим рисунком рядком висели подвижные аляповатые картинки пикантного свойства. Пошлая обнаженка. Под потолком — мишурные гирлянды с цветными стеклянными подвесками в виде маленьких членов и обросшие пылью искусственные цветы. Дерьмовое местечко. Впрочем, что я хотела увидеть в дешевом борделе?

Я перевела взгляд на незнакомку. Суминка. Довольно красивая, но уже не слишком молодая. Трудно было предположить, какому народу она принадлежала — даже малиновые волосы ни о чем не говорили, их всегда можно перекрасить. А оттенок кожи, если он есть, в кричащем красном полумраке и вовсе не уловить. Фигуристая тетка. Пышная грудь, тонкая талия, перетянутая металлическим поясом. Наверняка мамашка этого отдельно взятого притона, из бывших потаскух.

Я поднялась на ноги, выпрямилась. Мы были одного роста. Я сосредоточенно смотрела в ее чуть поплывшее лицо с полными чувственными губами:

— Ну? И что теперь? Сдашь?

Я не стала тратить время на дурацкую игру в несознанку. Тетка в полной мере дала понять, что узнала меня. Наверное, меня сейчас любая собака узнает, как родную. За дверью — стража Эйдена. Там ничего хорошего ждать, точно, не приходилось. Здесь — незнакомая тетка. На радушный прием я тоже не надеялась, но так хотелось верить во что-то хорошее… Может, просто позволит уйти через окно или черный ход? Если не совсем сука…

Она вдруг встрепенулась, посмотрела на дверь, на меня. Я хотела что-то сказать, но она зажала мне рот неожиданно сильной рукой и толкнула в стену:

— Молчи!

Я почувствовала, как проваливаюсь в мягкую субстанцию. Понятно, обманка… на самом видном месте. Я читала о них, но никогда не видела. Слишком дорогое удовольствие, которое удивительно обнаружить в подобном месте. Я оказалась в почти кромешной темноте, лишь едва заметно розовым подсвечивался проход. Теперь сюда невозможно снова зайти до тех пор, пока я не выйду.

Я замерла, прислушиваясь. Звуки доносились почти без искажений. Я услышала шаги — тетка подошла к двери. Я уже догадывалась, что сейчас услышу. Почти догадывалась, потому что еще не могла делать выводы. Кто откажется от трехсот курантов?

Стража. Пришли опросить. Тетка все отрицала и предложила служителям порядка обыскать дом. А, при желании, и поразвлечься. Я вновь слышала топот. Видно, в коридор все же прошли. Потом хлопок двери и тишина. От напряжения заломило надбровье.

Я вздрогнула всем телом, когда вновь услышала голос:

— Можешь выходить.

Я медлила. Все еще прислушивалась. Наконец, шагнула в едва заметный порт и снова оказалась в коридоре с красными стенами. Посмотрела на тетку:

— Они ушли?

Та кивнула:

— Пошли, здесь нельзя оставаться. Разговоры — потом.

Она уцепила меня за руку, потащила по коридору и свернула на узкую лесенку, ведущую вниз. Похоже, в подвал. Попетляла пыльными подсобками и открыла одну из металлических дверей, зажгла свет и закрылась изнутри на засов:

— Вот. Здесь какое-то время будет безопасно.

Я огляделась. Какой-то бункер с кроватью, столом и стулом. Даже раковина с унитазом в крошечной комнатенке. Все это хорошо, но меня мучил один вопрос:

— Почему ты мне помогла?

Та повела малиновыми бровями, хохотнула:

— Что, странно, да?

Я лишь кивнула.

Она пожала плечами:

— Случай представился — вот и помогла. Да и нагреть коллегию, при случае, милое дело. Что это они тебя?

Я покачала головой:

— Понятия не имею. Я не преступник.

— Да, уж, наверное… Я тебя знаю. Ты приемыш ганорской колдовки.

Я невольно улыбнулась:

— Гихальи.

Та кивнула:

— Она хоть и колдовка, но тетка порядочная. А вот скажи, у нее есть такие амулеты, чтобы мужиков побогаче привлекали? Очень надо.

Я вновь улыбнулась, и стало как-то легче, спокойнее.

— Я не знаю. Наверное есть. Тебе бы у нее и спросить. — Я вдруг похолодела: — Ты, случаем, не слышала, с ней все в порядке?

Тетка пожала плечами

— А что с ней сделается? Знаю я ее заведение — вчера на месте была.

Я с облегчением выдохнула и даже опустилась на стул. Значит, с Гихальей все в порядке. Самое главное!

Та опустилась на кровать:

— Меня Нимаина зовут. Мое заведение. Девочки сейчас еще отсыпаются, но уже скоро работа закипит. Потому советую нос отсюда не высовывать, особенно по вечерам. И на засов все время запирайся.

Я сглотнула:

— И сколько мне здесь сидеть?

Та пожала плечами:

— Долго-то и не выйдет. Я же не сумасшедшая. Улучу время, наведаюсь к твоей ганорке. Все обскажу, а дальше — как знаете. Уж тогда она мне амулетов-то наверняка отсыплет! Хотя… — она забавно сощурилась, — есть один вариант.

— Какой?

— Волосы покрасить, масочку для пикантности. И мне свежее лицо, и тебе деньжата не лишние. Ну? Что скажешь? Тут никто и не заподозрит до поры. А с коллегией я как-нибудь решу ради такого дела. Они же сами заявляли, что шлюх не хотят.

Я остолбенела, наконец, покачала головой:

— Я не шлюха.

Нимаина махнула холеной рукой:

— Но, уж, и не целочка! С таким-то фасадом. Весь город про сломанные ноги слышал! Значит, работают амулеты! А одно от другого… разницы-то пшик! Все ж, они, козлы, одинаковые!

Я покачала головой:

— Так понимаю, мне вон идти?

Нимаина вновь махнула рукой:

— Да ну тебя! Я же не зверь. Дело хозяйское, нет — так нет. У меня из желающих — две очереди. Сиди, уж. Благое дело и нам не чуждо. Сейчас стоит нос высунуть — считай, попалась.

Тетка была права… За заведением точно пару дней будут следить. Не думаю, что стража настолько поверила. Я кивнула:

— Спасибо.

Я никогда не оказывалась долгое время в запертом пространстве. А без окна это превращалось в настоящую пытку. Без своих часов я бы потеряла счет времени. Тешила лишь мысль о том, что с Гихальей все в порядке. Нимаина заходила редко, от силы, дважды в день. Приносила еды. Я все время спрашивала, не ходила ли она к Гихалье, но та отмахивалась. Говорила, что еще рано. Она была права — если за домом все еще следят, такой визит будет слишком подозрительным. Зато наступление вечера я определяла без всяких часов. Отголоски музыки по стенам достигали даже подвала. Еще немного — и станет невыносимо.

На пятый день Нимаина, наконец, объявила:

— Сейчас пойду к твоей колдовке. Не могу же я тебя вечно здесь прятать. Тем более, что работать ты ни в какую не хочешь. Пусть сама думает, куда тебя деть.

Я сглотнула — она так и не оставила попыток сделать из меня шлюху. Нет, уж, спасибо. Я кивнула:

— Приведи ее сюда. Я так хочу ее обнять. Гихалья заплатит тебе за меня столько, сколько скажешь. В разумных пределах, конечно. — Я хмыкнула: — Не думаю, что я так много съела.