Страница 11 из 121
— В порядке?
Но его же сбила машина!..
Его руки были только оцарапаны и в ссадинах, словно он пытался с их помощью смягчить удар при падении. Голова от удара слегка болела. Но одежда была в целости, и по ней нельзя было бы сказать, что Кавинант был сбит машиной и проехался по асфальту.
Он ощупал тело немыми пальцами, ощупал живот и ноги, но не ощутил при этом никакой острой боли. Казалось, он не потерпел почти никакого ущерба.
Но ведь должна же была машина куда-то его ударить!
Ну? Он смотрел на девушку, словно слова вдруг утратили всякий смысл.
Видя, что он молчит, она собралась с духом и, взобравшись на плиту, встала перед ним на фоне горы. Он увидел, что она одета в темно-голубое платье, похожее на длинную тунику, с белым шнурком, стянутым на поясе. На ногах у нее были сандалии, завязанные на лодыжках. Фигурка ее была тонкая и изящная, а красивые глаза широко раскрыты от испуга, неуверенности и любопытства. Она сделала два шага в его направлении, словно боялась подвоха, потом опустилась на колени, чтобы поближе взглянуть на этого ошарашенного, ничего не понимающего человека.
Что это еще за чертовщина?
Голосом, в котором звучали осторожность и уважение, она спросила:
— Чем я могу вам помочь? Вы чужой в Стране, я это поняла. Вы сражались с каким-то гадким облаком. Говорите, что вам нужно, — я постараюсь сделать это для вас.
Его молчание, казалось, смущало ее. Она опустила взгляд.
— Вы не хотите говорить?
Что со мной происходит?
В следующий миг она задохнулась от волнения и, указывая с благоговением на его правую руку, вскричала:
— Полурукий! Значит, легенды оживают снова?! — Изумление озарило ее лицо. — Берек Полурукий! — прошептала она. — Это правда?
Берек? Сначала он не мог вспомнить, где уже слышал это имя. Потом до него дошло. Берек! В холодном страхе он осознал, что кошмар не закончился, что и эта девушка, и Лорд Фаул были частью одного и того же сна. Он снова увидел тьму, сгущавшуюся в ярком голубом небе. Она клубилась над ним, била по голове, словно крылья стервятника. Где?..
Неуклюже, словно суставы наполовину заледенели от ужаса, Кавинант поднялся на ноги.
Мгновенно его глазам открылась грандиозная панорама внизу и приковала к себе его взгляд, как будто его ошарашили одновременно и радостью, и ужасом. Он находился на каменной платформе в четырех или более тысячах футов над землей. Птицы скользили и вились под его ногами. Воздух был чист и прозрачен, словно кристалл, и сквозь него обширная картина пейзажа казалась неимоверно громадной, так что глазам стало больно, когда он попытался увидеть ее полностью. Прямо под ним уходили вдаль горы; по обе стороны до самого горизонта простирались равнины, среди гор слева блестела серебром на солнце река. Все сияло весной, словно только что появилось на свет в утренней росе.
Проклятье!
Головокружительная высота заставила его пошатнуться. Крылья стервятника-тьмы били его по голове. Земля завертелась перед глазами. Кавинант не знал, где он. Никогда прежде не доводилось ему видеть ничего подобного. Как он сюда попал? Его сбила полицейская машина, и Фаул доставил его сюда. Фаул доставил его сюда?
Доставил сюда?
Невредимым?
В ужасе он бросился к девушке и к горе. Тремя неверными шагами он достиг пролома в парапете. Тут он увидел, что находится на вершине узкого каменного острия — по меньшей мере пятидесяти футов высотой, — которое наклонно отделялось от основания утеса подобно пальцу, обвиняющему небо. В поверхности этой колонны были вырублены неглубокие ступени, образующие крутую лестницу.
В течение какого-то головокружительного мгновения он тупо думал:
«Я должен выбраться из этого кошмара. Все это происходит не со мной!»
Потом все безумие этой ситуации дошло до его сознания, обрушилось на него из вращающегося воздуха подобно когтям кондора. Он споткнулся, пучина бездны разверзлась перед ним. Он молча закричал:
— Нет!
Когда он стал падать вперед, девушка поймала его за руку, повисла на ней. Он очнулся, качнулся назад и упал на колени внутрь парапета, подтянул колени к груди и закрыл голову руками.
— Безумие! — кричал он, произнося в действительности нечленораздельные звуки.
Тьма, словно тошнота, клубилась в его черепе. Картины безумия сменялись в его сознании.
Как?
Невозможно!
Он переходил улицу. Он отчаянно цеплялся за этот факт. Горел зеленый свет.
Где?
Он был сбит полицейской машиной.
Невозможно!
Она целилась прямо ему в сердце, и она нанесла удар.
И не причинила ему вреда?
Безумие. Я схожу с ума, схожу с ума, схожу с ума.
И не причинила вреда?
Кошмар. Ничего этого нет, нет, нет!
Сквозь белые вихри его отчаяния чья-то рука внезапно схватила его за руку и сжала ее сильно и настойчиво. Она держала его, как якорь.
Кошмар! Я сплю, сплю!
Эта мысль пронзила его охваченный ужасом мозг как откровение.
Сплю! Конечно же, он спал. Бессознательно пытаясь перехитрить самого себя, он постарался воссоздать новое понимание ситуации. Его сбило полицейской машиной — и он потерял сознание. Сотрясение мозга. Возможно, он отключился на несколько часов, даже дней. И пока он не пришел в сознание, ему снится этот сон.
Это было логичным ответом. Кавинант ухватился за него, как за руку девушки, державшую его напряженную руку. Он помог ему преодолеть головокружение, упростить страх. Но этого было недостаточно. Тьма все еще кружилась над ним, словно он был падалью, брошенной Фаулом.
Как?
Откуда берутся такие сны?
Мысль об этом была непереносима, он мог сойти с ума. Кавинант отогнал ее от себя, словно она уже начала вгрызаться в его кости. Не думай об этом. Не пытайся понять. Сумасшествие, безумие — самая главная опасность. Выжить! Вперед! Делай что-нибудь. Не оглядывайся назад! Он заставил себя открыть глаза, и как только в них ударил солнечный свет, тьма отступила, отползла на задний план и, крадучись, медленно сконденсировалась сзади него, словно дожидаясь, когда он обернется, посмотрит на нее и снова станет ее жертвой.
Девушка стояла возле него на коленях. Она взяла его больную правую руку в свои ладони, и из глаз ее, словно слезы, сочилась тревога.
— Берек, — с болью прошептала она, когда их взгляды встретились. — О, Берек! Какой недуг терзает вас? Я не знаю, что делать.
Она сделала уже достаточно — помогла ему овладеть собой, оказать сопротивление натиску опасных вопросов, на которые он не мог ответить. Но пальцы его оставались немы, прикосновение ее руки он ими вообще не чувствовал. Подтянувшись, он принял сидячее положение, хотя это напряжение заставило его снова почувствовать слабость.
— Я прокаженный, — слабым голосом произнес он. — Не прикасайся ко мне.
Поколебавшись, она разжала свои пальцы, словно была не уверена в том, отдает ли он себе отчет в своих словах, знает ли, о чем говорит. С усилием, из-за слабости показавшимся ему невероятным, Кавинант отнял свою руку.
Она огорченно закусила нижнюю губу. И, словно испугавшись, что обидела его, отодвинулась назад и села, прислонившись к противоположной стене парапета.
Но он видел, что ее разбирает любопытство. Она не могла долго оставаться неподвижной. Через минуту она мягко спросила:
— Разве это нехорошо — прикасаться к вам? Я не хотела причинить вам зла. Вы — Берек Полурукий, Лорд-Основатель. Зло, которого я не могла увидеть, напало на вас. Как я могу спокойно смотреть на ваши муки?
— Я прокаженный, — повторил он, пытаясь собраться с силами. Но выражение на ее лице показало ему, что это слово ничего ей не говорит. — Я болен, у меня болезнь. Ты не знаешь всей опасности.
— Если я прикоснусь к вам, то тоже буду «больной»?
— Кто знает? — Потом, почти не веря своим глазам и ушам, он спросил: — Ты не знаешь, что такое проказа?
— Нет, — ответила она, и в ее голосе послышалось прежнее изумление. — Нет, — она покачала головой и волосы мягко закачались вокруг ее лица. — Но я не боюсь.