Проклятие лорда Фаула

— Так бойся! — проскрежетал он. Неведение и невинность девушки привели его в неистовство. За ее словами чудились крылья тьмы, бьющие словно ножами. — Эта болезнь вгрызается в человека. Она вгрызается до тех пор, пока его пальцы, и ступни, и руки, и ноги не сгниют и не отвалятся. Она делает его слепым и безобразным.

— Может, ее можно вылечить? Может быть, Лорды…

— Спасения от нее нет.

Он хотел продолжить, излить часть той горечи, которую оставил в нем Лорд Фаул. Но он был слишком измучен, чтобы сдержать гнев. Ему надо было отдохнуть и подумать, изучить внимательнее противоречия своей дилеммы.

— Тогда как я могу помочь вам? Я не знаю, что делать. Вы — Берек Полу…

— Да нет же, — выдохнул он.

Девушка уставилась на него, и к ее изумлению он повторил:

— Нет.

— Тогда кто вы? Вы обладаете рукой-предзнаменованием, поскольку легенды говорят, что Берек Полурукий может прийти снова. Вы Лорд. Усталым жестом он отмахнулся от ее вопросов. Ему надо было подумать. Но как только он закрыл глаза и оперся спиной на парапет, то почувствовал, как внутри поднимается страх. Надо было двигаться, идти вперед — продвигаться по дороге сна.

Он снова сосредоточил взгляд на лице девушки. И в первый раз за все время заметил, что она хорошенькая. Даже ее благоговение, внимание, с которым она ловила каждое его слово, было привлекательным. И она не боялась прокаженных.

Поколебавшись еще мгновение, он сказал:

— Я — Томас Кавинант.

— Томас Кавинант? — Его имя в ее устах прозвучало довольно неуклюже. — Странное имя. Достаточно странное, чтобы соответствовать вашей странной одежде. Томас Кавинант. — Она склонила перед ним голову в медленном поклоне.

«Странно», — мягко подумал он. Странность была взаимной. Он все еще не имел представления, с чем ему приходится иметь дело в этом сне. Надо было хотя бы выяснить, где он находится. Следуя примеру девушки, он спросил:

— Кто вы?

— Я Лена, — официальным тоном сообщила она. — Дочь Этиаран. Мой отец — Трелл, гравлингас радхамаэрля. Наш дом находится в подкаменье Мифиль. Вы бывали там?

— Нет, — ему хотелось спросить ее, что такое «подкаменье», но были вопросы и поважнее. — Где… — Слово застряло у него в горле, как будто это была опасная уступка тьме. — Где мы?

— Мы на Смотровой Кевина.

Легко вскочив на ноги, она простерла руки к зелени и небу.

— Смотри!

Подбадривая себя, Кавинант поднялся и выставил голову за парапет.

Упираясь грудью в его край, он заставил себя посмотреть.

— Это Страна, — радостно сказала Лена, словно распростертая внизу зелень обладала силой, вызывающей в ней трепет. — Она уходит далеко за пределы взгляда на север, на запад и на восток, хотя древние баллады говорят, что Высокий Лорд Кевин, стоя здесь, мог видеть всю Страну и всех ее людей. Поэтому место и назвали «Смотровая Кевина». Неужели вы этого не знаете? Несмотря на холодный ветер, Кавинант обливался потом. От головокружения у него подкосились ноги, и только острый каменный край прямо напротив сердца позволял ему сохранять над собой контроль.

— Я ничего не знаю! — простонал он прямо в открывшуюся перед ним пропасть.

Лена с любопытством взглянула на него, но через минуту снова повернулась лицом к Стране. Протянув тонкую руку в направлении северо-запада, она сказала:

— Это река Мифиль. Наше подкаменье находится рядом с ней, но его не видно из-за этой горы. Река течет с гор Южной Гряды, что позади нас, и впадает в реку Черная. Там — северная граница Южных Пустошей, где почва неплодородна и почти никто не живет. В Южных Равнинах только пять подкамений. Но в этой горной цепи, уходящей на север, расположены несколько настволий.

К востоку от этих гор находятся Равнины Ра, — ее голос словно заискрился, когда она продолжила. — Это владения диких свободных лошадей — ранихинов, а ранихийцы служат им. Ранихины мчатся по равнинам, покрывая до пятидесяти лиг в час, и позволяют стать своими седоками только тем, кого выберут сами.

Ах, Томас Кавинант, — вздохнула она. — Моя мечта — увидеть этих лошадей. Большинство моих сородичей довольствуются тем, что имеют. Они мало путешествуют и не видели много из того, что видели жители настволий.

Но я мечтаю побродить по долинам Ра и увидеть мчащихся лошадей.

После долгой паузы она продолжила:

— Вот эти горы и есть Южная Гряда. За ней лежат Южные Пустоши.

Там нет жизни и никто туда не ходит; вся Страна находится к северу, западу и востоку от нас. И мы стоим на Смотровой Кевина, где во время последней битвы стояли высочайшие из Старых Лордов, прежде чем наступило Запустение. Наш народ помнит об этом и избегает Смотровой как места с дурной славой. Но Этиаран, моя мать, приводила меня сюда, чтобы здесь рассказать мне о Стране. И через два года я буду уже достаточно взрослой, чтобы поступить в лосраат и учиться самой, как когда-то моя мать. Знаете ли вы, — с гордостью произнесла она, — что моя мать училась у Хранителей Учения? Она посмотрела на Кавинанта так, словно ожидала увидеть произведенное этими словами впечатление. Но потом опустила глаза и пробормотала:

— Но ведь вы — Лорд, и все это вам известно. Вы слушаете меня так, будто готовы посмеяться над моим невежеством.

Зачарованный ее голосом и все еще находясь во власти головокружения, Кавинант вдруг на мгновение увидел Страну такой, какой она, должно быть, была после Ритуала Осквернения, проведенного Кевином.

За блеском ослепительного утра он увидел расколотые огненные скалы, выжженную почву, тухлую воду, сочащуюся из отвратительных болот в русло реки, — и над всем этим густой мрак безмолвия: ни птиц, ни насекомых, ни животных, ни людей — ничего живого, что могло бы пошевелить листком, прожужжать, пролаять или погрозить пальцем в ответ на все эти разрушения. Потом глаза залило потом, заволокло, словно слезами. Кавинант отогнал от себя это видение и снова сел, прислонившись спиной к стене.

— Нет, — пробормотал он, обращаясь к Лене. — Ты не так поняла. Я свое уже отсмеялся давным-давно.

Теперь, казалось, он увидел способ двигаться вперед, бежать от темного безумия, парившего над ним. В этом кратком видении он нашел тропинку своего сна. И без всякого перехода, чтобы избавить себя от необходимости задавать конкретные вопросы или отвечать на них, он сказал: — Мне надо попасть в Совет Лордов. По лицу девушки Кавинант видел, что она хочет спросить, зачем это ему. Но, казалось, она чувствовала, что не в праве задавать ему подобные вопросы. Упоминание о Совете только еще более возвысило его в ее глазах. Она двинулась к лестнице.

— Мы должны зайти в подкаменье. А там придумаем способ переправить вас в Ревлстон.

По ее виду можно было определить, что ей хочется отправиться вместе с ним.

Но мысль о лестнице пугала его. Как он сможет выдержать такой спуск? Ведь даже просто выглянуть из-за парапета оказалось достаточно, чтобы у него закружилась голова. Когда Лена повторила «пошли!», он покачал головой. Бесстрашием он похвастаться не мог. Тем не менее ему следовало как-то сохранить активность.

— Много лет прошло со времен Запустения?

— Я не знаю, — печально ответила она. — Но люди Южных Равнин пришли обратно через горы из бесплодных пустошей двадцать поколений назад. И говорят, что сам Высокий Лорд Кевин предупредил их — они бежали и жили изгнанниками в Пустошах, добывая себе пищу зубами и ногтями и руководствуясь учением радхамаэрль в течение пятисот лет. Это — единственное, чего мы не забыли. По достижении пятнадцати лет каждый из нас приносит клятву Мира, и мы живем ради жизни и красоты Страны.

Он почти не слушал ее, поскольку его не особенно интересовало то, что она говорила. Но звук ее голоса нужен был ему, чтобы найти в себе силы. Не без усилий удалось ему сформулировать еще один вопрос, который можно было задать. Глубоко дыша, он сказал:

— Что ты делала в горах? Почему ты забралась так высоко, что смогла даже увидеть меня здесь?

— Я искала камни, — ответила девушка. — Я изучаю искусство суру-па-маэрль. Вы знаете, что это такое?