Это неистовое сердце

– А я… давно уже уверена во всем. Было время, чтобы многое понять.

Даже сейчас трудно было заставить себя говорить о Марке. Я вышла за него замуж по причинам, казавшимся сейчас ничтожными и бессмысленными. Но Люкас искал Элмера Брэгга и нашел его. Но почему в форту Селден?

Этот вопрос мучил меня во время всего долгого путешествия в Сан-Антонио. Люкас знал о том, что удалось обнаружить Брэггу, не больше, чем я. И рассказал только, что Брэгг немного оправился, хотя еще не может ходить и передвигается в инвалидной коляске. Но его состояние не помешало решимости обнаружить правду. Теперь Брэгг хотел видеть меня, но требовал, чтобы я приехала в форт Селден.

Я пыталась протестовать, что это слишком опасно, что для встречи с Элмером Брэггом еще будет время и единственное, что нам нужно сейчас, – немедленно скрыться вдвоем с территории Нью-Мексико. Попытка добраться до форта Селден могла стоить Люкасу жизни. Но я забыла, каким упрямым может быть Люкас, да и спорить не оставалось сил. Мы были слишком поглощены друг другом. Позже… позже придется встретиться с Моникой и выдерживать ехидные намеки, хотя, как выяснилось, она стала моим невольным союзником в попытках перехитрить Марка.

– Скажите ему, что вы устали, – посоветовала она, – и целый день лежали в постели с головной болью. У беременной женщины всегда найдется куча предлогов, чтобы избежать… нежелательного внимания со стороны мужа. Бедняжка Ровена, неужели вы думали, я не пойму? Каждой женщине нужен любовник. Жаль, что Марк не так терпим, как мой Джон. Но вы… ведь вы светская женщина, как и я.

Моника всегда была гораздо практичнее меня. Постепенно я узнала ее лучше – ведь приходилось проводить бок о бок все дни в тесной коляске с парусиновым верхом.

Аморальная, распутная, словно уличная кошка, она считала и меня такой же. Видимо, Марк однажды, чересчур много выпив, рассказал ей все.

– Ваша история заинтриговала меня, милочка. Особенно после того, как мы познакомились. Вы англичанка и, наверное, поэтому кажетесь такой холодной. Неудивительно, что так прекрасно играете в покер! – Рассмеявшись, она искоса взглянула на меня. – Конечно, я согласна, устаешь от постоянных занятий любовью перед зеркалом! Слишком длинная прелюдия, а потом все сразу кончается! Не удивляйтесь, я как-то провела уик-энд в Сан-Франциско с вашим мужем и прекрасно понимаю, что вам это до смерти надоело. А Люкас… да ведь он почти дикарь, не правда ли? Женщины тоже любят разнообразие.

Насколько я поняла, Моника до замужества служила в «Серебряной туфельке», как она сама говорила, «наверху» – развлекала клиентов и не стеснялась оказывать более интимные услуги, и поэтому она не ограничивала себя в выборе мужчин. Я слушала циничные признания и старалась не показывать ревности, когда Моника начинала слишком откровенно кокетничать с Люкасом.

– Путешествие, конечно, будет долгим, – вкрадчиво заявила она, – но мы ведь поможем друг другу скрасить дорожную скуку!

Глава 45

Итак, Моника замышляла свои планы, я – свои. Подобных женщин я никогда не жалела, тем более что она намеревалась использовать меня точно так же, как я ее непрошеное покровительство. Наверное, Монику забавляло, что она помогает мне проводить с любовником украденные минуты, а кроме того, она считала, что теперь мы равны – титулованная леди из Англии и шлюха из «Серебряной туфельки».

Золотистое жаркое марево стояло над пыльными равнинами, солнце беспощадно жгло, и мне нетрудно было притвориться больной перед Марком.

– Я думал, что тебе уже гораздо легче – сама ведь сказала, что готова к путешествию, – жаловался он.

– Это все жара, Марк, – вмешалась Моника. – Ровене нужно хорошенько выспаться, пусть ляжет со мной! Завтра все пройдет!

Я почувствовала невольную благодарность к Монике за то, что она избавила меня от Марка, и позже, когда она начала беззастенчиво флиртовать с Люкасом, изо всех сил старалась казаться безразличной.

Я так привыкла к владевшему мной чувству холодного отчаяния, сковавшего сердце, что невольно боялась: слишком уж все гладко шло.

На ночь мы остановились в нескольких милях от Сан-Антонио, в пустынном месте, где почти не было растительности. Правда, неподалеку тек ручей – один из маленьких притоков Рио-Гранде, по берегам которого виднелись деревья.

Марк предложил посторожить, и мы наконец-то смогли смыть дорожную пыль. Быстро раздевшись, Моника и я окунулись в прохладную воду. Вымыв голову, я тряхнула волосами и тут только заметила остекленевшие глаза Марка.

– Как прекрасны… темная и светлая… вместе.

– Нет! – закричала я, гневно делая шаг назад.

– Осторожно, дорогая!

Моника обняла меня за талию. Я изо всех сил старалась не вырываться. Как могла я быть такой наивной и не понять, что они замышляют?

– Поскольку ты устала от моих ласк, почему бы не позволить Монике показать тебе, что такое настоящая страсть? Две восхитительные женщины… неужели не хочешь прикоснуться к ней? Испытать, что это такое?

– Не заставляй ее, Марк. Слишком это неожиданно! Не видишь, она еще не готова. Может, позднее.

Я застыла на месте, не в силах двинуться. Губы, казалось, замерзли.

– Пожалуйста, уходи.

Марк заморгал, словно выходя из транса.

– Ровена…

Но тут снова вмешалась Моника.

– Говорю же, Марк, рано! Дай ей время! – И, успокаивающе похлопав меня по щеке, добавила: – Успокойтесь, дорогая, нет ничего страшного в том, что муж видел, как вы купаетесь. А мне все равно – я горжусь своим телом!

Марк тут же исчез, а Моника начала спокойно расчесывать волосы. Мне не оставалось ничего, как последовать ее примеру.

– Ничего, – прошептала она, – сегодня ночью вы найдете утешение. Этот Марк! Я знала, что он захочет наблюдать за нами, но требовать, чтобы мы устроили для него представление, словно две шлюхи! Это уж слишком!

И снова я небрежно пожала плечами, заявив, что она права. Не стоило будить лишние подозрения.

За ужином Марк сделал вид, что ничего не произошло, и с обычной заботливостью ухаживал за мной. Мы пили охлажденное в ручье вино, болтали о пустяках, но неожиданно я почувствовала, как его пальцы, пробравшись под шаль, медленно, нежно гладят мою грудь, словно Марк желал напомнить: я его собственность, с которой он имел право делать что вздумается. По глазам Моники я видела, что она все понимает, и прилагала большие усилия, лишь бы не вырваться.

– Уж эти влюбленные! – шутливо укорила она и нахмурилась. – А где мой рыцарь? Может, пока любезничаете, мы с ним тоже немного прогуляемся?

На секунду пальцы Марка сжались, но он тут же презрительно расхохотался:

– Имеете в виду этого полукровку, телохранителя моей жены? Я послал его в Сан-Антонио вместе с другими людьми, разузнать новости. Надеюсь, ты не возражаешь, любовь моя? По-моему, он был рад – я слышал, там есть кабачок, славящийся отвратительным вином и самыми хорошенькими девушками в округе! – И, не понижая голоса, продолжал: – У Ровены такая восхитительная грудь – совершенной формы, и соски так быстро твердеют, когда возбуждены…

– Ну вот, теперь я завидую – некому говорить мне такие комплименты сегодня! – надулась Моника, но тут же пожала плечами: – Что ж, будут и другие ночи.

Я, как обычно, старалась не проявлять никаких эмоций, зная, что глаза мои тоже ничего не выражают, – нужно было держаться до конца.

Марк прижал меня к колесу фургона, где мы с Моникой должны были ночевать, покрывая лицо и грудь страстными поцелуями.

– Как ты застенчива, Ровена! Не перестаю удивляться! Но сейчас мы в тени, никто не увидит…

Пришлось вытерпеть шарившие по телу руки, шепот, описывающий ночи, которые нам предстоит провести вместе. Я чувствовала, что Марк каким-то извращенным образом наслаждается сознанием того, что только фургон отделяет нас от костра, вокруг которого сидели мужчины. Когда же он все-таки отпустил меня, я, дрожа от потрясения, взобралась в фургон, в ушах звенели его слова: «Ты моя, Ровена, моя наконец. И никому больше не будешь принадлежать, понимаешь?..»