Страница 6 из 111
Найти дом жреца в крохотной деревушке было несложно. Едва выйдя за порог хижины, я сразу пошёл к большому красивому дому в центре поселения, и не ошибся. Отпихнув с дороги слугу, попытавшегося загородить проход, я вошёл в дом, где и увидел местного жреца. Пухленький толстячок стучал по молитвенному барабану и нараспев тянул какие-то стихи. У дальней стены стояла статуя Селедры, и я только сейчас сообразил, что это не только дом жреца, но и храм местной богини. Пришлось выйти и терпеливо ждать за порогом, пока закончился ритуал и жрец, отложив барабан, соизволил обратить на меня взгляд.
— Чего ты хочешь, чужак?
— Карах и его долг перед тобой.
— Что тебе до его долга?
— Мне нужен помощник. Хочу его нанять, чтобы помогал.
— Он мне должен пять закатных солнц, — неспешно произнёс жрец, облизнув толстые губы. Почуял, что здесь он может неплохо заработать! Я покачал головой, услышав его слова.
— На всём этом острове нет ничего, включая тебя, что стоило бы хотя бы одну. За что он тебе их должен?
Жрец недовольно уставился на меня. Привык, что местные рыбаки и слово поперёк сказать боятся. Ну ничего, я и не таких обламывал. Не чета тебе, жирный хорёк!
— Я трижды молил Селедру, чтобы исцелить его дочь, провёл неделю, отказывая себе в еде и вкушая лишь воду, чтобы обратить её милостивый взор на дочь Караха. Но слишком велики его грехи перед нашей госпожой. Когда они с женой были богаты, слишком редко посещали они храмы Хозяйки Волн и Ветров и не подносили должных даров её служителям. За это богиня их и наказала, лишив своего покровительства.
— То есть ты тут в барабанчик постучал и требуешь пять закатных солнц (так здесь называли большие пурпурные жемчужины размером с маленькое яйцо, одна такая жемчужина стоила не меньше двух тысяч дайнов)? Не знаю, как у вас, жрец, но в моём мире принято платить за результат. Девочка не ходит, а значит, работу не сделали ни ты, ни Селедра, — оглядев его толстую фигуру, на которой не видно было следов долгого поста, я с сомнением спросил: — А точно ли ты не вкушал еды, довольствуясь лишь водой? Может, это ты у нас нарушил ритуал и из-за этого Селедра не услышала твои молитвы?
Жрец поплотнее запахнул расшитый волнами халат, пряча пухлый животик.
— Значит, так. Девочку ты не исцелил, поэтому жемчуга ты не получишь. Будешь мешать, и я тобой займусь сам. Что мы можем, я думаю, ты догадываешься. А это чтобы ты лучше представлял!
Призвав жезл, я ткнул им в сторону какой-то живности, бегавшей по двору жреца. Мелкая пухлая ящерица лопнула как перезревший фрукт, разбросав по двору внутренности.
— А если тебе что-то не нравится, можешь жаловаться своей милостивой госпоже, Хозяйке Волн и Ветров, — и я в раздражении плюнул на алтарь Селедры, стоящий перед её статуей.
Гнева богини я не боялся. У Хозяйки Волн и Ветров полно было своих проблем, с которыми она не справлялась. Твари Хозяина Глубин то и дело устраивали набеги на обжитые острова, вырезая жителей, опустошая деревни, сотнями уводя пленников в глубины, где сила темного бога преобразовывала их, создавая безжалостных тварей, охваченных жаждой убийства и способных подчиняться лишь его воле. Злая воля Хозяина Глубин и Тёмных вод преображала не только ал-маруни, но и морские создания, создавая таких монстров, что даже команды Игроков, искавших здесь жемчуг, предпочитали с ними не связываться, отступая подальше. Стражи Вод, воины Селедры, не справлялись с ордами тварей, лезущим из глубин: слишком мало было защитников. Так что богиня вряд ли услышит молитвы этого толстячка и станет отвлекаться на такую мелочь, как я.
Впав в ступор от моей наглости, жрец не нашёлся, что сказать, лишь боязливо взглянул на двор, живописно украшенный кровью и потрохами ящерицы.
— Богиня тебе этого не простит, — это было всё, что он смог произнести.
— Когда она справится с Хозяином Глубин, с Изменёнными и прочими тварями и сделает так, чтобы дети, наступившие на колючую медузу, вновь смогли ходить, тогда я попрошу у неё прощения. А пока иди и стучи в свой барабанчик, толстяк. Глядишь, хоть немного жира сбросишь.
Оттолкнув его, я отправился назад к хижине рыбака, бросив на прощание взгляд на статую Селедры. На миг мне показалось, что вместо стекляшек, вставленных в глаза статуи, на меня смотрят настоящие живые глаза. Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, я вновь взглянул на статую, но не увидел ничего, кроме синего стекла. Показалось.
В хижине рыбака было светло. Не пожалев дров, Карах разжёг большой костёр, повесил над ним котёл и вовсю кухарил. Дочка, сидящая возле очага, чистила рыбу, помогая отцу. Молодец!
— Ноги не двигаются, — сказал Карах, протянув мне миску с горячей похлёбкой.
— Не всё сразу, Карах. Нужно время. Но результаты, я думаю, ты скоро сам увидишь, поверь мне. Кстати, я решил вопрос с твоим долгом.
— Хорошо, чужак, я постараюсь поверить тебе. Завтра утром выходим в море. Буду учить тебя искать слёзы Селедры.