Страница 22 из 82
Да, похоже, дело обстояло именно так: бритый затылок Фурсова понемногу становился пунцовым. Я почти физически ощущал исходивший от здоровяка праведный гнев, но тот изо всех сил сдерживал его внутри. На этот раз гнилая компания Кудеярова выбрала себе жертву, которая не могла ответить.
И ни грозного Ивана Павловича, ни кого-то из учителей, как назло, рядом не оказалось.
— Да ты, никак не голодный? — ехидно поинтересовался Крысиная Морда, нависая над Фурсовым. — Ежели так — тебе, любезный, и компот без надобности.
Бедняга попытался спасти хотя бы остатки своего обеда, дернулся, но не успел: длинная загребущая лапа подхватила стакан со стола — и сразу же выплеснула сладкую жижу с ягодами прямо ему в лицо.
И тут терпение закончилось. Только не у Фурсова — у меня.
Я уже давным-давно научился держать себя в руках, но сейчас сработало что-то другое. Чуть ли не постороннее, на уровне чужой памяти, засевшей не в разуме, а где-то в мышцах или позвоночнике. Похоже, желание разобраться с Кудеяровской бандой имелось еще у Володи Волкова — а теперь к нему прибавилось еще и мое собственное.
Веселая ярость буквально подбросила меня с лавки и, толкнув в спину, швырнула навстречу Крысиной Морде.
— А ну отойди! — рявкнул я на всю столовую. — Или руки пообрываю!
Восьмиклассники будто этого и ждали: тут же повскакивали со своих мест и бросились вперед, на ходу расстегивая пуговицы на воротах кителей — чтобы одежда не мешала. Их было человек семь, не меньше, но сейчас я без особых раздумий сцепился бы хоть с дюжиной. Злость бурлила внутри, разливаясь по мускулам увесистой и недоброй силой. Рвалась наружу — и в какой-то момент я почти перестал ее контролировать.
Крысиная Морда, похоже, даже успел заметить что-то… Не иной облик, конечно — на такое моих нынешних способностей пока еще не хватало. Взгляд, боевую стойку, уверенность… а может, и тот самый местный Талант — то, что позволило на мгновение увидеть на месте тощего парня в форме гимназиста другого меня, настоящего.
Того, кого следовало бояться.
Крысиная Морда сообразил, что дело пахнет керосином. Отступил на шаг и даже попытался дернуться куда-то в сторону — но восьмиклассники врезались ему в спину и буквально бросили прямо на меня.
И я ударил. Без изысков — левым прямым на подшаге, разве что в самый момент чуть оттянув плечо назад, чтобы ненароком не сломать дураку шею. Мой кулак с хрустом промял противную физиономию, но свалиться Крысиная Морда не успел — двое товарищей тут же подхватили его под руки. Втроем они почти загородили проход, но остальных это не задержало: восьмиклассники лихо сигали через столы и лавки, расталкивая младших гимназистов, снося на пол посуду и ботинками превращая чужие обеды в продуктовое месиво.
Парни явно были настроены серьезно — и я тоже не миндальничал. Пользоваться ножом и вилкой в школьной драке, пожалуй, все же не стоило, но в умелых руках в оружие можно обратить что угодно… К примеру — самый обычный поднос. Я подхватил с ближайшего стола металлический прямоугольник с загнутыми кверху краями и швырнул кому-то в лицо его содержимое: котлету, картофельное пюре и кружку с компотом. Особенно действенным оказался еще не успевший остыть суп — восьмиклассник тут же с воплем закрылся руками и поспешил убраться в сторону.
Впрочем, легче мне не стало. Еще одного здоровяка с тонкими усиками я опрокинул на стол пинком в живот, но потом на меня налетели сразу то ли трое, то ли вообще пятеро. Первый сдуру отбил костяшки об поднос и свалился, со звоном получив по лбу, но остальные явно оказались половчее — бросились в драку вместе, успев еще и разойтись в стороны.
Я крутился волчком, раздавая удары направо и налево и стараясь не дать опрокинуть себя на пол и забить ногами, и в какой-то момент заметил, что сражаюсь уже не в одиночку: то ли кто-то из однокашников все-таки решил прийти на помощь, то ли местная братия просто под шумок сводила счеты — столовая понемногу превращалась в самое настоящее поле боя. Или скорее в бесформенную и дикую свалку, в которой все дрались со всеми. Даже младшие классы — пацаны лет по двенадцать-тринадцать — не остались в стороне и с визгом швыряли друг в друга котлеты, хлебные корки, вилки, ложки…
Краем глаза я разглядел и Фурсова: здоровяк, наконец, поднялся с лавки, отшвырнул вяло трепыхавшегося Крысиную Морду, сдернул повисшего у меня на плече восьмиклассника, повалил, уселся сверху — и принялся деловито вбивать беднягу в пол пудовыми кулачищами.
Красота да и только.
Побоище вряд ли продолжалось дольше минуты, но для меня и она показалась вечностью. И я перестал орудовать смятым подносом, только когда чуть ли не прямо над ухом заверещал свисток, и гимназисты тут же брызнули в разные стороны.
Блюстители порядка прибыли — и, похоже, даже чуть раньше, чем кому-то пробили голову или свернули шею.
— А ну — прекратить! — заревел Иван Павлович, оттаскивая под руки озверевшего Фурсова. — Или всех в карцер запру!!!