Страница 30 из 63
— Ты бы думал обо мне хуже, если бы я так сделала?
— Нет.
— Тогда да, я шпионила.
— Элизабет, — говорит он, изображая ужас.
Я смеюсь и пожимаю плечами.
— Неважно. Думаю, они снова вместе. На этой неделе его часто не было в квартире.
— Возможно, он просто избегал тебя, — указывает он.
— Конечно, или, может быть, он занимается сексом со своей супер-горячей подружкой.
— Почему это звучит так, как будто тебя это беспокоит?
Я поднимаю руку, чтобы остановить его прямо здесь.
— Я не просила никакого психоанализа, спасибо.
— Тогда я прикушу свой язык.
— Хорошо.
Каждый из нас откусывает от своего сэндвича, пережевывает, проглатывает, затем он спрашивает:
— Ты хочешь, чтобы я написал ему о Камиле?
Ни секунды не колеблясь, я отодвигаю свою еду в сторону и наклоняюсь вперед с широко раскрытыми глазами.
— Да.
Он кивает и достает свой телефон.
— Однако тебе нужно быть осторожным в этом, — быстро говорю я. — Не заставляй его думать, что мы говорим о нем или что-то в этом роде.
Он пододвигает телефон через стол, чтобы я могла прочитать сообщение, которое он уже отправил.
Мэтью: Эй, вы с Камилой все еще вместе?
— МЭТЬЮ!
— Что? Мы не танцуем вокруг да около. Он бы подумал, что это странно, если бы я добавил розовых соплей.
Я краснею с головы до ног. Как будто это я только что написала Уолту.
— Он ответил?
— Я только что отправил его.
— Хорошо, а теперь?
— Расслабься, психованная. Ешь свой сэндвич, и мы посмотрим, ответит ли он нам до того, как мы закончим с обедом.
Я делаю все возможное, чтобы участвовать в беседе. Мэтью пытается поговорить со мной об одном из учеников в его классе, и я создаю прекрасное впечатление внимательного друга, пока он не просит меня повторить то, что он только что сказал, и я замолкаю.
— Так я и думал, — говорит он, весь такой самоуверенный.
— Могу я просто посмотреть в твой телефон, пожалуйста, чтобы узнать, ответил ли он?
— Он не ответил. Я бы почувствовал, как телефон вибрирует, — говорит Мэтью, вытаскивая его из кармана, чтобы проверить.
Он показывает мне пустой экран. Никакого сообщения.
— Чем он вообще занимается? — спрашиваю я раздраженно.
— Управляет компанией из списка Fortune 500 (прим. рейтинг 500 крупнейших мировых компаний, критерием составления которого служит выручка компании).
Точно. Хорошо, это весомый аргумент. Так что у него нет времени переписываться с нами в час дня, но это просто оставляет вопрос горящим в глубине моего сознания. Мы заканчиваем обед и прощаемся. Мэтью обещает дать мне знать, если Уолт ответит, и тогда я иду домой в припадке беспокойства, проверяя свой телефон каждый раз, когда чувствую фантомную вибрацию.
Я пытаюсь поработать в библиотеке у себя дома, но сосредоточиться на моем холсте невозможно.
Я кладу свой телефон рядом с собой, затем, раздраженная тем, что он занимает так много моего внимания, я кладу его подальше, как будто так он будет вне поля зрения, из сердца вон, как говорится. Однако это не работает, потому что тогда я постоянно беспокоюсь, что пропустила звонок или сообщение. Я мечусь взад и вперед по комнате, бегу проверить, не появилось ли каких-нибудь новых сообщений за последние несколько секунд с тех пор, как я проверяла в последний раз.
Около 20:45 я сдаюсь и отправляю сообщение Мэтью.
Элизабет: Есть что-нибудь?
Но прежде чем он успевает ответить, звенит лифт.
Я слышу зловещий стук ботинок Уолта по мраморному полу, и волосы у меня на затылке встают дыбом.
Я бросаю телефон на стул и на цыпочках подхожу к двери библиотеки, чтобы выглянуть наружу. К моему ужасу, Уолт направляется по коридору в мою сторону, потрясающе красивый в темно-синем костюме.
Я бегу обратно к своему мольберту, беру пастельный карандаш и энергично царапаю по холсту.
Его шаги приближаются, и паника сковывает мой позвоночник. Как будто я нахожусь в каком-то фильме ужасов, и монстр подкрадывается все ближе.
Когда он останавливается у двери библиотеки, я бросаю на него взгляд через плечо. Он заканчивает ослаблять галстук, а затем начинает снимать пиджак.
— Если тебе интересно обо мне или моей жизни, я бы предпочел, чтобы ты спросила меня об этом напрямую, а не через моего брата.
Он даже не смотрит на меня!
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Хорошо, Элизабет. Это прозвучало почти правдиво!
Он усмехается себе под нос — в явном недоверии — поворачивается и уходит.
Я не вижу и не слышу его весь оставшийся вечер.
Мэтью пишет мне перед сном.
Мэтью: По-прежнему никаких известий. Извини.
Элизабет: Я сомневаюсь, что ты когда-нибудь получишь ответ. Он знает, что мы в сговоре.
Мэтью: Черт. Он всегда был самым умным.
На следующее утро я нахожу Уолта на кухне, он читает на айпаде, потягивая кофе. Сейчас воскресное утро, а он уже одет с иголочки. Другой день, другой костюм. Как ему удается так идеально выглядеть?
— Доброе утро, Элизабет, — говорит он, когда я направляюсь прямо к кофемашине.
— О, сегодня я получу приветствие?
— Да, потому что сегодня мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.
— Что?
Он кивает в сторону приглашения на стойке рядом со мной. Я подтягиваю его ближе и читаю слова, напечатанные витиеватым золотым шрифтом. Это для сбора средств в пользу Глобального фонда охраны дикой природы, который состоится в следующую пятницу.
— Итак? Иди. Повеселись. Спаси животных, — говорю я, протягивая ему приглашение.
— Прочти конверт.
Я закатываю глаза, но тем не менее делаю, как он говорит.
Оно адресовано мистеру и миссис Уолтер Дженнингс II.
Они пригласили нас обоих.
— Я пошлю свои извинения, — просто говорю я.
Его взгляд умоляет меня: «Пожалуйста, хоть раз не спорь».
— Что? Почему я должна идти?
Он не спорит. Вместо этого он мягко кивает и снова смотрит на свой iPad, как будто ничего другого интереснее нет.
О боже. Это похоже на то, когда родитель не говорит, что он злится, а просто разочарован. Проклятье.
Я в долгу перед Уолтом. За последний месяц он предоставил мне ночлег и еду, он изо всех сил старался устроить для меня студию в своей библиотеке, и… хотя мне неприятно это признавать, он терпит мою общую глупость.
— Хорошо.
Не отрывая взгляда от экрана, он отвечает:
— Будь готова в 19:30.
Какой романтический жест! Я бы с удовольствием составила тебе компанию, Уолт! Боже, как мне повезло!
Как только он уходит на работу, я прокрадываюсь обратно на кухню, чтобы прочитать дресс-код на приглашении: официальный. О, отлично, у меня в шкафу ровно ноль бальных платьев, и нет времени покупать одно из них. Кроме того, последнее, на что я хочу тратить свои деньги, — это платье, которое я буду носить максимум четыре часа.
Я решаю пока отложить мысли о деньгах и сосредоточиться на своем творчестве. Это работает большую часть недели, особенно с тех пор, как мы с Уолтом вообще не пересекаемся. Он, кажется, намерен работать до смерти, и я делаю то же самое. В четверг днем у меня мелькает мимолетная мысль, что мне следует сходить в комиссионный магазин и поискать платье, но потом я слишком увлекаюсь картиной, над которой работаю.
В пятницу утром Мэйсон невольно выступает в роли моей феи-крестной.
Он звонит мне, когда я нахожусь в библиотеке, рассматривая работы, которые я уже закончила для своей коллекции.
— О, привет, Мейсон. Чему я обязана таким удовольствием? — спрашиваю я, просто пытаясь добиться от него человеческого, а не роботизированного ответа.
— Привет, Элизабет. Я звоню, чтобы сообщить тебе, что личный стилист из «Блумингдейл» (прим. это представительство универмагов высокого класса в сети) прибудет в квартиру в 16:30 сегодня днем с платьями для вечернего мероприятия.