Тайная девушка

— А они вообще делают их очень-очень маленькими? — спрашивают близнецы, обмениваясь взглядами и хихикая. Я игнорирую их и использую маленькие щипчики, которые дал мне Рейнджер, чтобы нанести помадку и сахарный цветок с блестками на верхушку моего кекса.

— Уморительно. — Я закатываю глаза, когда Рейнджер подходит и встаёт рядом со мной, жар его тела заполняет пространство между нами и заставляет меня нервничать. Я только что без проблем наклеила больше дюжины маленьких цветочков на кексы, и теперь у меня трясутся руки. В конце концов, я ломаю один из лепестков.

— Боже милостивый, Карсон, — фыркает Рейнджер, подходя ко мне сзади и протягивая руку, чтобы направить меня. Он обхватывает пальцами моё запястье, и меня пронзает волна энергии. Мои губы приоткрываются, когда он моими пальцами берёт крошечную кисточку, обмакивает её в прозрачную глазурь и делает клей, чтобы закрепить лепесток. — Беспомощный придурок.

Он отпускает меня, и я стараюсь не вдыхать его запах, этот запах ванили и кожи, от которого мне хочется поёрзать на стуле. Всё моё тело становится горячим, когда он подходит на расстояние запаха. Я что, полная чудачка? Ага. Да, определённо чудачка.

— Я, возможно, даже не пойду на вечеринку, — произношу я, и все шестеро парней в комнате поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Росс упирает руку в бедро и ухмыляется.

— Поверь мне, девочка, — говорит он, и я испытываю небольшой шок, прежде чем вспоминаю, что он называет буквально всех девочками, — там много сплетен и веселья, которые понравятся даже такому единорогу, как я.

— Единорогу? — спрашиваю я, и он ухмыляется мне.

— Редкий и красивый маленький мальчик-гей, — говорит он, слегка покачиваясь, что заставляет меня рассмеяться. Фу. Я не хочу смеяться. Я хочу возненавидеть этого маленького засранца. Он был таким придурком по отношению ко мне. С другой стороны, всё это было делом рук его наставников из Студенческого совета, так что, может быть, мне следует простить его?

— Росс только что завёл онлайн-отношения с каким-то парнем из Калифорнии. Он на седьмом небе от счастья, какает радугами и всем таким дерьмом, — произносит Спенсер, подходя и становясь рядом со мной. Росс бросает на него взгляд и вздыхает.

— Не пытайся быть геем, Спенсер, тебе это не идёт.

— Я не гей, — рычит Спенсер, впиваясь в Росса своими красивыми глазами, похожими на драгоценные камни. — Я долбаный би.

— Ты когда-нибудь прикасался к чужому пенису, кроме своего собственного? — спрашивает Росс, и Спенсер морщит нос.

— Нет, но я бы с удовольствием. И я бы тоже был чертовски хорош в этом. — Он ухмыляется, и Росс закатывает свои карие глаза.

— Мать Мария, помоги мне. Ты не бисексуал. Ты просто сбитый с толку натурал.

Спенсер смотрит на меня сверху вниз, и я оглядываюсь в ответ, встречаясь с ним взглядом. Он прищуривает их на мне, и я смущённо улыбаюсь.

— Наверное, он прав, — говорю я ему, протягивая руку, чтобы поправить очки на переносице. — Ты должен просто оставить меня в покое и найти на вечеринке милую девушку.

— У меня было много милых девушек, — отвечает он таким тоном, что я ощетиниваюсь, как дикобраз. — Не говоря уже о непослушных крошках. Я хочу попробовать… — он делает паузу и на секунду давится своими словами. — Вместо этого встречаться с мальчиками-интровертами-ботаниками.

— Из любви к кексам, — бормочет Росс, когда Рейнджер берёт один и бросает его через прилавок, ударяя клубнично-лимонной глазурью прямо в лицо Спенсера.

Он хватает его, когда тот падает, и откусывает огромный кусок, протягивая его Рейнджеру, как оружие.

— Братан, продолжай швыряться в меня пирожными, и я не буду продавать тебе травку до конца года.

— Ты бы не посмел, — рычит Рейнджер ему в ответ, и я счастлива видеть, что я не единственная, на кого он смотрит так, словно собирается убить. — Принеси на вечеринку несколько косяков, и мы снова накуримся у озера.

— В прошлом году ты был под таким кайфом, что у тебя даже не смог подняться ради той симпатичной блондинки, — ухмыляется Спенсер, упирая руку в бедро и откусывая ещё кусочек от кекса. — Поговорим о позоре. После того, как ты заблокировал их всех в социальных сетях, девушки месяцами присылали мне мемы с вялым членом.

Рейнджер игнорирует его, суетясь над какими-то причудливыми слоёными изделиями с кремом, в то время как Черч встаёт и подходит, чтобы присоединиться к остальным возле островка. Близнецы ссорятся из-за последнего печенья M&M; они уже съели всё остальное.

— Ты должен повеселиться с нами, — говорит мне Черч, его взгляд такой напряжённый, что я чувствую, что должна бежать и никогда не оглядываться назад. — Знаешь, просто на случай, если твой поклонник, владеющий ножом, присоединится к нам.

Рейнджер, Спенсер и Росс смеются, но близнецы и Черч смотрят на меня так, словно не примут «нет» за ответ. Мне хочется сказать «нет», просто чтобы позлить его, но я также вроде как не хочу умирать, так что просто смирюсь.

— Да, конечно. До тех пор, пока ты снова не вывалишь на меня пауков, — повторяю я, и Черч ухмыляется.

— Ничего не обещаю, — говорит он, но мне не стоило беспокоиться о нём.

Гораздо худшее ждало меня на вечеринке в честь Дня святого Валентина.

Адамсон обеспечивает нам транспортировку на вечеринку, это парк блестящих лимузинов, от которого у меня отвисает челюсть, когда я приближаюсь к ожидающей толпе в безопасном пузыре Студенческого совета. Проходя мимо студентов, я задаюсь вопросом, не является ли кто-нибудь из них виновником. С другой стороны, если близнецы и Черч правы, и нападавший на меня имеет какое-то отношение к давнему убийству Дженики, то это, скорее всего, не студент, учитывая, что все они были детьми, когда она умерла.

— Это безумие, — шепчу я, и несколько парней поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Я одета в джинсы и огромную мешковатую чёрную толстовку с капюшоном, которая совершенно не подходит к моему бледному цвету лица. Я выгляжу как привидение. С огромными очками, растрёпанными волосами и уродливыми кроссовками, я уверена, что создаю не самую красивую картинку.

— Господи, — бормочет Спенсер, и Рейнджер смотрит на него так, словно он сумасшедший.

— У тебя только что встал, чувак? Из-за него? — Рейнджер указывает на меня, и мои щёки краснеют, но Спенсер отказывается отвечать ему, отворачиваясь и пробираясь сквозь толпу. Они расступаются, как Красное море, и близнецы хватают меня за руки с обеих сторон, таща за собой.

Другие студенты даже не жалуются, когда Совет берёт первую попавшуюся машину.

— Вау, королевское обращение, — бормочу я, когда мы устраиваемся для долгой поездки. Пять часов в салоне, всего с двумя запланированными перерывами. Гостям предоставляются закуски и даже подушки и одеяла. Мы выезжаем рано днём, так что доберёмся туда около пяти вечера. Остановимся в домиках и утром отправимся обратно в Адамсон. — Это так старомодно. Напоминает мне оригинальную «Ловушку для родителей», когда мальчики приезжают в лагерь для девочек на вечеринку, как в каком-нибудь отстойнике 1960-х или что-то в этом роде.

— «Ловушка для родителей»? — Рейнджер усмехается, бросает на меня взгляд и ставит свой гигантский чёрный армейский ботинок на полку напротив нас. — Ты смотришь это дерьмо? Неудивительно, что ты такой странный.

— Я странный, это ты тот, кто печёт голышом на кухне академии?! — я немного съёживаюсь, когда понимаю, что только что рассказала его секрет всей машине. Но Рейнджеру, похоже, всё равно, когда близнецы хихикают. Никто не выглядит удивлённым.

— Это время моей медитации, окей? Одежда ограничивает мою художественную целостность. — Он ухмыляется мне, постукивая ботинком по дальней стенке салона, его чёрная футболка задрана достаточно высоко, чтобы я могла разглядеть его татуировки. Рейнджер протягивает руку и вытаскивает затычки из ушей, наблюдая за мной прищуренными сапфировыми глазами. — Я же не врываюсь в твоё личное пространство и не насмехаюсь над тобой, пока ты дрочишь свой микропенис.