Последнее желание

– Мистер и миссис Блумфилд в саду, мисс, – ответила Софи.

Менди благодарно кивнула за ответ и направилась к себе в комнату. Теперь после того, как она уже подарила племяннику пинетки, она не знала, чем ещё ей заниматься в течение дня. Вязать что-то новое она не хотела, по крайней мере она ещё не придумала, что именно она бы хотела сделать. Ко всему, если у неё всё же возникнет идея, было бы необходимо подобрать подходящую пряжу. Она знала, что у Джуди приближается день рождения, но что подарить младшей сестре она не представляла. Сев в кресло, она даже пожалела, что не зашла ни в один магазин и не подумала над этим. Что можно подарить девушке двадцати пяти лет?

Менди задумалась о шёлковых лентах, об отрезе ткани, из которого сестра могла бы сшить платье, о записной книжке или же наборе перьев в декоративной, подарочной упаковке, которыми она могла бы писать письма родителям, братьям, ей самой и огромному множеству друзей. Книгу как подарок Менди не рассматривала, так как понимала, что Джуди менее заинтересована в чтении нежели её сестра.

Через приоткрытое окно Менди услышала голоса своих родителей, они подходили к парадному входу, медленно, держась под руку, поэтому миссис Блумфилд оставила трость в передней. Они не знали, что их дочь вернулась домой, поэтому ничего не стесняясь обсуждали именно её.

– Вам стоит быть проще, Белинда, – говорил мужчина, – у нас ещё есть возможность выдать её замуж за какого-нибудь сердобольного православного священника, коим можно соединять себя узами брака. Или же есть этот моряк, которого мы видели на общественном балу.

– Вы совершенно выжили из ума, – возмущенно говорила женщина, – какой священник? Чтобы наша дочь жила на милостыню прихожан? Чтобы у неё было одно платье и то рваное? Вам стоит пересмотреть отношение к собственной дочери. В конце концов, наша Менди точно заслуживает лучшего. А этот морячок?! – она громко хмыкнула. – Он же наверняка с портовыми шл… девушками якшается!

Мужчина улыбнулся в ответ на слова женщины, но отвечать ничего не стал. Когда они подошли к парадной лестнице, которая была пусть и невысокой, но покорить её миссис Блумфилд было нелегко, мужчина всё же вновь обратился к жене:

– Не думаю, что нам стоит так жестоко поступать с Менди, и говорить такие вещи об этом мужчине, мы не может знать наверняка. Вдруг он мужчина добропорядочный?!

– Добропорядочные мужчины занимаются искусством, литературой, профессиональным переводом трактатов и помимо прочего при этом не бедны, а в силах обеспечить достойную жизнь своей семье, – уже мягче говорила женщина, и Менди улыбнулась, услышав это.

Её не особо трогало то, что говорили её родители о мистере Фултон, но то, что они говорили друг о друге, особенно находясь наедине, приятно грело её душу. Какой бы склочной не была миссис Блумфилд, она определённо любила своего мужа и не жалела ни о чём.

– Ох, моя ты дорогая, – ответил ей мужчина, и Менди могла поспорить, что в этот момент они неловко и коротко поцеловались, а затем, помогая друг другу, поднялись на веранду и вошли в дом при этом отказываясь от помощи выскочившей прислуги.

Менди больше не хотела думать о родителях и об их отношении к мистеру Фултон. Она перелезла со стула к себе на кровать и легла на неё, глядя, как ветер раздувает как парус лёгкую ткань кружевного тюля. Она погрузилась в воспоминания о вчерашнем балу. Она так долго ждала возвращения мистера Фултон, что бал в его компании показался ей самым настоящим волшебством.

Проходил он в особняке мера – он часто проводил общественные балы, если так можно было выразиться, так как попасть туда можно было только в том случае, если Ваш доход не ниже одной тысячи фунтов в год. Семья мистера Блумфилд, несмотря на недостаток в средствах, обладала очень хорошей репутацией, поэтому Менди могла спокойно присутствовать на таких мероприятиях. Как большинство людей из её окружения.

Бальный зал был богато украшен, и Менди была рада, что выбрала свой лучший туалет. Отдавая предпочтение ярким цветам и некоторой детскости в нарядах, Менди выбрала платье нежно-розового цвета, подол которого было украшено вышитыми красными розами и насыщенными зелёными лепестками. Волосы её были непривычным для неё образом собраны на затылке и скреплены золотой заколкой. Не только из-за этого, но и в общем, среди своих сверстниц Менди выглядела непростительно юной, настолько, что женщины проедали её завистливыми взглядами. Но Менди не замечала этого, она была слишком поглощена тем, что искала взглядом мистера Фултон. Она догадывалась, что он может несколько задержаться, и ей предпочтительнее завязать с кем-нибудь разговор, пока его нет, но она всё равно продолжала выглядывать его в толпе.

Как и предполагалось, сломленная потерей сына, миссис Питерсон на бал не пришла, но в особняк барона пришли её близкие подруги. Все хотели насладиться вечером, отведать вкусных блюд и качественного спиртного, несмотря на то, что не так давно присутствовали на похоронах маленького мальчика. Какой бы богобоязненной и совестливой ни была Менди, она не чувствовала вины ни перед Катрин, ни перед Богом. Она могла с полной уверенностью заявить, что в те дни отдала всю себя и поступила как истинный христианин. И сейчас она могла позволить себе думать лишь о мистере Фултон и долгожданной встрече с ним.

Родители Менди расположились на одной из скамей, и миссис Блумфилд тихо жаловалась мужу на современные нравы. Она находила платья молодых барышень слишком яркими и откровенными, осуждая и собственную дочь. А вскоре в зале заиграла музыка, все направились танцевать. Горели свечи, сверкали украшения и роскошные туалеты, но мистер Фултон всё не объявлялся. Желая отвлечься от переживаний, девушка разговорилась с другими женщинами, пришедшими на бал. Это был кто-то из окружения Катрин, кто, явившись на мероприятие не мог не сказать что-то о почившем ребёнке.

– Кто бы подумал, что Катрин всё же потеряет сына, мне так жаль её, никому бы такое не пожелала, – говорила первая, обливая себя потоками воздуха с помощью веера.

– Да, слышала, она сидит дома, её муж никак не может помочь ей отвлечься от потери, бедная, – согласилась вторая.

– Стоит её навестить, – появилось стойкое желание у Менди.

– А Вы не слышали, дорогая? – заговорила следующая. – Они сейчас никого не принимают. Я пыталась к ним наведаться, испекла пирог…

– Сами испекли, – перебила её одна из тех, кто уже говорила, – боюсь, если Вы отдали приказ, то это не одно и то же.

– Это не важно, – отмахнулась женщина, – главное другое. Я с этим пирогом пришла, а он не хоть бы какой, а с консервированным персиком; постучалась, думала, Катрин уважит меня тем, что сама откроет дверь, но вот только открыла мне их ключница. Забрала пирог, сказала, что они не принимают визиты, но пирог хозяйке передадут; и закрыла перед моим носом дверь.

– Надеюсь, бедная Катрин не тронулась умом от этой потери, – вздохнула другая женщина.

– Не знаю, но уходя, я услышала странный вой, похожий на волчий, думаю, это Катрин билась в рыданиях, – закончила свой рассказ женщина.

– Но, возможно, примут меня, – Менди пожала плечами, но потом пожалела о своих словах, так как все вопросительно на неё посмотрели: чем это она должно быть лучше них, – имею в виду, что я зайду на днях, и может Катрин к этому моменту станет лучше.

– Кто знает?! – женщины пожали плечами и переглянулись. – Может быть.

После этого тема была закрыта. Дамы пригубили вина, и разговор продолжился совершенно в другом ключе. Но поддерживать его Менди не хотела, она стояла чуть в стороне и слышала лишь обрывки фраз, а потом девушки ушли танцевать. Кто-то со своими мужьями, кто-то с джентльменами, выпросившими их. И только одна Менди осталась одна. Мистера Фултон всё ещё не было, и она решила проведать своих родителей.

Престарелая чета продолжала сидеть на скамье. Миссис Блумфилд обвила своей рукой руку мужа и выглядела по-настоящему счастливой. Подобная близость с мужем заставляла её выглядеть на много лет моложе, и судя по тому, как мужчина аккуратно наклонился к ней, говорили они о чем-то важном для них.