Страница 5 из 121
Как все горянки, Хандулай любила слушать песни. А своим детям пела колыбельные. В них, в этих лучших песнях матерей, Расул Гамзатов чувствовал истоки своего творчества.
Гамзатов посвятил своей матери, как и всем матерям мира, немало пронзительных строк. Он утверждал, что чувство к матери — великое, оно не поддаётся изучению, это предмет раздумий, переживаний и любви. Недоумевая, отчего в поэзии так мало стихотворений о матерях, он приводил в пример Николая Некрасова:
«До Некрасова в русской поэзии, за редким исключением, трудно найти произведение о матери, — писал Расул Гамзатов. — В моей аварской классической поэзии я тоже не нашёл ни строчки о ней. Наверное, и у других народов дело обстоит примерно так же. Причина этому всему одна и та же. Её я старался изложить в стихах, обращённых к своим аварским предшественникам:
Ни Пушкин, ни Лермонтов не чувствовали материнской заботы: матери подарили им только жизнь. Не о матери, о няне написал Пушкин своё знаменитое стихотворение... Но несмотря на это в русской и советской поэзии есть прекрасные стихи, посвящённые матери. Некрасов, Блок, Есенин, Твардовский и многие другие создали замечательные поэтические образы».
Позже Гамзатов призывал издать сборник колыбельных песен всего мира. Он был уверен, что это будет великая книга, несущая людям любовь и мир.
С рождением Расула детей в семье стало четверо. Старшей была сестра Патимат. Потом — сыновья Магомед и Ахильчи. Через три года после Расула родился Гаджи.
Пока мальчишки познавали жизнь, пасли овец, помогали отцу пахать поле, молотить и, конечно, развлекались и проказничали, Патимат помогала матери. Нелегко было управиться с домом, в котором жила большая семья. Разжечь очаг, принести в кувшине воду из родника, приготовить еду, подоить корову, пришлёпнуть на забор коровьи лепёшки, чтобы солнце превратило их в кизяк — топливо для печи, постирать одежду в холодной речке, прополоть поле, задать корма скотине и птице. А зимой, когда времени оставалось побольше, прясть шерсть и ткать паласы... Домашним хлопотам не было конца, но дочка Патимат была хорошей помощницей.
«Отец не раз говорил нам, — вспоминал Гамзатов, — вас четверо, а сестра у вас одна. Берегите её, заботьтесь о ней. На земле у вас нет никого роднее сестры».
ЗВЁЗДЫ ДЕТСТВА
Дедушку по отцу Расулу увидеть не довелось, зато любовь и заботу деда по матери Гайдара он ощутил сполна.
Отец его теперь работал делопроизводителем Хунзахского райисполкома. Ему уже не надо было ездить по сёлам и возить с собой большую семью. Прежде это случалось часто, и весь семейный скарб укладывался в две сумы (хурджины), перевозимые на отцовском коне. «В один хурджин был собран весь наш домашний скарб: одежда, остатки муки, толокно, сало, книги, — писал Гамзатов. — Из другой сумы выглядывала моя голова».
Работа у отца стала спокойнее, но её стало больше. Делопроизводство требовало работы с множеством бумаг, зрение портилось, и Цадасе пришлось завести очки.
Хотя он уже не был шариатским судьёй, люди по-прежнему шли к нему в поисках справедливости. На семью времени почти не оставалось. Но вниманием и заботой Расул обделён не был, потому что у него был замечательный дедушка.
«Новое я видел своими глазами, о старом слушал, вспоминая, и думы мои были, как разноцветные нитки, обвивающие большое веретено, — вспоминал Гамзатов. — Я мысленно представлял уж себе тот многоцветный ковёр, который можно соткать из этих ниток. В такие ночи дедушка садился около меня и начинал потихоньку рассказывать. То сказка, то песня, то мудрость, то прибаутка, то смешно, то страшно. Минуты и часы исчезали для меня, оставался только дедушкин голос и картины, которые рождало воображение. Отец или братья появлялись, перебивая дедушкину речь, и было жалко, что они своим приходом прерывали интересную сказку».
Особенно нравилось Расулу предание о задорном и озорном сорванце по прозвищу Дингир-Дангарчу. Тому всё было нипочём, всё-то он умел и ничего не боялся. Птицу в небе он останавливал свистом, рыбу со дна реки доставал рукой, к звёздам взлетал на орле. Позже Гамзатов напишет о нём:
Персонаж поэта был очень схож с ним самим, неуёмным, дерзким и жизнелюбивым. Не случайно многие называли этим прозвищем и самого Расула Гамзатова.
7
Перевод Я. Козловского.
8
Перевод Ю. Мориц.
9
Перевод В. Солоухина.
10
Перевод Я. Козловского.