Золото Волка

- Так что за историю он тебе рассказал? Юлий криво поджал губы.

- Он мне точно этого не говорил, трибун. По его мнению, мы все солдаты, а солдатам доверять нельзя. Он рассказал это Аннии, в то время как центурион Корв и я сидели на заднем плане и делали то, что она нам говорила. И что это было? Заговорил Марк.

- Который заключался в том, чтобы держать наши рты на замке и позволить мальчику рассказать нам свою историю в свое свободное время. Скавр вздохнул.

- В глубине души я всегда знал, что есть причина, по которой солдатам не разрешается жениться. Похоже, мы нарушаем некоторые правила на свой страх и риск. Юлий приподнял бровь. При всем моем уважении, трибун, мы с этой дамой не женаты.Скавр глухо рассмеялся.

- Судя по тому, что я слышу, это звучит так, как будто с таким же успехом ты мог бы им быть. Неважно, расскажи мне, что именно этот мальчик хотел тебе сказать. Юлий и Марк посмотрели друг на друга, и после минутной паузы Марк заговорил.

- Мальчик, похоже, стал свидетелем резни всей своей деревни. Судя по тому немногому, что он мог рассказать нам об этом месте, они были достаточно процветающими, и их статус отставных солдат заставлял племена опасаться набегов на них, зная, что Тринадцатая Гемина обрушится на них, как разрушающаяся баня, если они позволят себе какие-либо вольности с ветеранами легиона. Армия, похоже, даже поддерживала их, регулярно покупая у них еду, потому что мальчик рассказывал о солдате с гербом, похожим на наш, которого он видел несколько раз. А потом однажды ночью все это было разнесено на куски вооруженными людьми, которые ворвались в дом за считанные минуты, убили всех мужчин, независимо от того, сражались они, защищая свои дома, или нет, изнасиловали женщин и забили их животных ради пропитания. Мус видел, как умерли его отец и братья, и он дал описание убийцы своего отца, которое очень похоже на нашего нового друга префекта Гервульфа. И...Это был он. Солдаты повернулись лицом к мальчику, почти забытому в углу. - Это человек, который убил моего отца. Он снова замолчал, по его лицу снова потекли слезы.

- Хуже всего то, что мальчик сказал нам, что его мать и сестер насиловали, когда он спасался бегством. А потом он сказал нам, сколько лет было девочкам.

- И что? Самому младшему из них было семь, самому старшему тринадцать. Трибун отвернулся с озабоченным выражением лица, мгновение пристально глядя на мальчика.

- У нас нет доказательств, и только слово девятилетнего ребенка против слова ценного союзника империи, человека, доказавшего свою преданность и командующего более чем двумя тысячами закаленных в боях солдат. Если нет, то когда Гервульф обратится с этим вопросом к Беллетору, мой коллега просто скажет мне передать мальчика и покончить с этим, и любая попытка спорить с ним будет оправданием, которого он ждал, вдвойне, поскольку мне пришлось разоблачить его как некомпетентного он должен организовать эффективную оборону шахт. Он задумчиво уставился на крышу палатки.

- Так что, возможно, мне пришло время перестать плясать под дудку, заданную Первым легатом Минервии, и начать наступать на пятки Домицию Беллетору.

5

Что меня сбивает с толку, так это то, как сотня скучающих солдат может контролировать такое количество соплеменников. Конечно, если бы они набросились на своих охранников, ни одно столетие не смогло бы их остановить? К тому времени, как на долину опустилась темнота, по холмам поползла мелкая морось, которая завесами проникала внутрь солдатских доспехов и стекала по шеям и спинам с удручающей легкостью. Дубн был дежурным центурионом, и с тех пор, как в Пятом веке на него легла обязанность охранять пленных сарматов, Марк присоединился к нему, когда он обходил посты часовых. Его друг хмыкнул в ответ на этот вопрос, пожав плечами, а затем содрогнулся от отвращения, когда этот жест позволил еще одной струйке холодной дождевой воды потечь по его спине.

- Они промокли, замерзли и проголодались, и каждый из них смотрит на копья стражников и представляет, как бесцельно заканчивает здесь свою жизнь. Кроме того, в радиусе двухсот шагов их войска легко превосходят их по численности в два раза. Они не предложат нам ничего хуже, чем неодобрительные взгляды, потому что любой мужчина, который покажет признаки того, что в нем осталась хоть капля духа, будет выведен для быстрой порки. Просто взгляни на них.

Они остановились на краю рва глубиной в четыре фута, который был вырыт вокруг загона для заключенных и на дне которого уже собралось достаточно воды, чтобы служить зеркалом для пылающих факелов, горевших через каждые двадцать шагов. По другую сторону окопа пленные воины-сарматы сгрудились в пространстве, тщательно подготовленном так, чтобы его едва хватало для их размещения. Сгрудившись вокруг нескольких жаровен, содержимое которых светилось красным сквозь море тел, они явно были гораздо больше озабочены сохранением тепла, чем какой-либо попыткой сбежать. Дубн с отвращением покачал головой.

- Они замерзнут после целого дня ничегонеделания на открытом воздухе в это время года, а костров хватает только на то, чтобы согреть их всех, если они постоянно меняются местами, чтобы дать каждому по очереди погреться, чего, конечно, никогда не происходит. И поскольку их кормят ровно настолько, чтобы они не шумели, некоторые из них неизбежно остаются голодными, что настраивает их друг против друга. Даже если бы у них были камни, чтобы расправиться с охранниками, им все равно пришлось бы спускаться вниз. . - Он указал вниз, на траншею, вырытую для содержания заключенных. - И тогда им пришлось бы карабкаться по этой стороне прямо на щиты и копья стражников. Не говоря уже о том факте, что половина из них сломала бы лодыжки из-за ножницедробилки, которую Юлий врезал в дно канавы. Нет, от этого мы в достаточной безопасности. Дубн остановился, осознав, что по краю окопа к ним приближается фигура в доспехах. Очевидно, поняв, что его центурион присутствует, избранный Марком человек с решительным выражением лица подошел к офицерам, вытянулся по стойке смирно перед двумя мужчинами и отдал честь Марку со своей обычной педантичной точностью. Центурион Корв, господин! Марк ответил на приветствие со всем пылом, на который был способен.

- Стой спокойно, Избранный человек Квинт, я надеюсь, у нас с тобой все хорошо? Квинт быстро кивнул.

- Да, сэр, здесь все в порядке. Все заключенные ведут себя достаточно тихо, хотя ранее у нас действительно была одна небольшая проблема. Однако довольно скоро с этим разобрались. Он ухмыльнулся двум центурионам, подняв кулак и с жесткой усмешкой поцеловав костяшки пальцев. Из вежливости и в надежде наладить какие-то лучшие отношения с этим человеком, найдя что-то, за что он мог бы похвалить своего заместителя, Марк решил проявить некоторый интерес. Проблема, Избранный? Что за проблема? Квинт пустился в объяснения, по-прежнему стоя по стойке смирно. Один из заключенных подошел к охраннику и попросил показать ему офицера, который, как он слышал, перебрался через дерновую стену в лагерь варваров. Сказал, что он брат короля или что-то в этом роде. Я дал ему пинка и отправил паковать вещи, нахальный ублюдок. Дубн скептически приподнял бровь.

- И как бы он узнал о маленьком приключении центуриона, а, Квинт, если бы твои парни не братались с заключенными? Может быть, Морбан проделал с ними свои старые трюки, вынюхивая золото?

Избранный мужчина возмущенно покачал головой, выражение его лица было явно искренне шокированным.

- Конечно, нет, центурион! Впрочем, вы знаете, как это бывает, мужчины разговаривают, и если заключенный говорит по-латыни, то он, скорее всего, услышит, что... Марк резко проснулся и наклонился, чтобы заглянуть Квинту в лицо с выражением, от которого глаза избранного мужчины испуганно расширились. Латынь? Он говорил с вами по-латыни? Квинт медленно кивнул, самодовольное выражение его лица быстро растаяло под пристальным взглядом центуриона.

- Да, господин, так же хорошо, как вы или я. И все равно, я не собиралась, чтобы он... Подозрительность Марка в мгновение ока превратилась в недоверчивый гнев. Тащи свою задницу обратно в загон и найди его, Избранный Квинт! И если вы не найдете его живым, тогда не утруждайте себя тем, чтобы снова выходить! Двигайся! Квинт повернулся и убежал, в то время как совершенно разгневанный Марк оглядывался на людей, охранявших пленников, в поисках любой цели, на которой можно было бы излить свою злость. Дубн тихо рассмеялся над ним, отвлекая его внимание от пары солдат, которые, как он догадался, едва сохраняли самообладание.