Страница 20 из 141
На палубе было холодно, дул пронизывающий ветер. Но Гриде, замотавшемуся в меховую шубу, было тепло от осознания того, что он нашёл-таки искомое: крошечный остров посреди океана. Правда, большая часть острова была покрыта туманом, который окутывал его плотным коконом. Но это был кусок земли, на котором можно было безопасно переждать непогоду или просто отдохнуть, после долгого плавания.
Шхуны шли вдоль берега острова довольно долго, и, несмотря на холод, на палубах творился невероятный ажиотаж. Хотя пейзаж был вроде бы однообразен: куда ни глянь - лишь коричневые скалы, уходящие в густой молочный туман...
Однако на втором часу густая пелена внезапно расступилась, и взору мореходов открылась белоснежная громадная гора.
- Красота-то какая, - мечтательно произнёс Иван, стоя возле рулевого.
- Бог создал разные земли, и каждую сделал по собственному красивой, - задумчиво произнёс Гридя, словно цитируя кого-то.
Вскоре нашли хорошее место для стоянки, и размять ножки на берегу выразили желание все люди, что приплыли сюда. А когда нашли большую лагуну с пресной водой, то не преминули и пополнить запас. Как говорится, лишней питьевой воды в море не бывает.
А потом, в ожидании хорошей погоды, простояли у острова ещё два дня. И едва тучи разошлись, открыв взгляду чистое небо, без промедления приступили к снятию координат, дабы в следующий раз не плутать галсами несколько суток в океане. Пустынный остров, частично покрытый мхом и травой, судя по обилию в прибрежных водах рыбы и китов, мог стать хорошей промысловой базой. Не хуже того же Груманта. Да и местом, откуда можно было стеречь чужие китобойные флотилии, тоже мог стать легко.
Тем временем, из Балтики вышла основная эскадра. Проходя Зунд, она на несколько дней встала на рейд, ожидая, пока представители РАК закупят в датской столице живых бычков с коровами для колонистов. В дополнение к уже погруженным на суда русским коровкам. На шхунах "Баян" и "Олег", уже метко прозванных на эскадре скотовозами, наконец-то заполнили все места, а специальные выделенки были буквально завалены свежим навозом, выбрасывать который за борт было категорически запрещено. Отчего эти корабли испускали довольно специфическое амбре.
Потом была Исландия, где балтийские и холмогорские корабли соединились, а те же представители РАК хорошо побегали, скупая у местных фермеров густошерстных овечек. Мореходы же за это время успели запастись водой и провизией, да слегка покутить в исландских тавернах. Как без подобного-то!
Последующий переход до Америки получился достаточно лёгким, ведь, памятуя про прошлый год, корабли шли теперь строго по течению, отчего сумели вдоволь налюбоваться на негостеприимные берега северных земель да поуклоняться от айсбергов.
Наконец армада из девяти шхун, не встретив по пути никого, достигла пролива между Ньюфаундлендом и материком, который в этот раз не был забит льдом, и, подгоняемая течением, сходу форсировала его, оказавшись внутри более спокойного залива. И проследовала вдоль берега прямо до острова Медвежий, где и решила встать на днёвку в знакомой бухточке, в надежде пролить свет на судьбу "Аскольда". И не говорите, что уже год прошёл! На Груманте люди по два-три года бывает, живут, корабль потеряв. Так что всё в руках божьих.
Бухта встретила входящие корабли дымом костра. Густым дымом, словно кто-то специально подавал сигнал. К сожалению, поначалу даже в оптику было трудно рассмотреть, кто это был. Однако, когда якорь с "Богатыря" рухнул в воду, Гридя уже успел рассмотреть среди нескольких индейцев знакомое лицо морехода с "Аскольда". И погрустнел. Ведь раз парень находится тут среди индейцев, то, получается, "Аскольд" погиб. И сколько ребят выжило при этом, теперь мог рассказать только он.
Шлюпка с "Богатыря" обернулась довольно быстро, и вскоре аскольдовец предстал на палубе шхуны перед мореходами, буквально засыпавшими его вопросами. Отвечая им шутками и прибаутками, парень резво пробежал на ют и предстал перед Гридей, капитаном и другими начальными людьми, что собрались вокруг главного штурмана в надежде всё услышать из первых уст.
Рассказ поразил Гридю прямо в сердце. Вот так, они тут планируют, гадают, а парни просто берут и делают. И поселение организовали, и с местными задружились. А чёрный дым, это оказывается и правда был сигнал, но не для них, а для струга, что курсирует между берегами пролива в надежде перехватить идущую из Руси эскадру. Ай да Донат! Не растерялся в тяжкую годину. И людей спас, и корабль построить сумел. И даже женился!
Правда, брак их был как бы неправедный, всё же венчания-то не было, но этот вопрос можно было легко исправить, ведь на этот раз корабли, кроме поселенцев, везли и нескольких священников, специально отобранных для духовного подвига. Из тех, кто не по столичным монастырям в гору идёт, а по окраинам за дело радеет. И главным над ними был не кто-то чванливый, а прибывший по делам паствы в столицу Феодорит Кольский, что несколько лет вёл миссионерскую деятельность среди лопарей и, не смотря на яростное противодействие местных колдунов, смог привести к крещению часть тамошнего населения.
Вот и сейчас, стоявший рядом с Гридей Феодорит, услыхав про браки, тут же поинтересовался было ли венчание, а узнав, что не было, не стал анафемствовать, а просто произнёс, что грех, мол, невольный, а дело решаемое. Мудрый подвижник, хотя с князем у них был довольно трудный разговор, потому как тот был категорически против составления азбук для диких народцев. Причём выразился он крайне эмоционально и при этом малопонятно, сказав, что не стоит "разводить интернационализьм с интеллигентщиной и играть в Кирилла с Мефодием", а нужно сразу учить всех читать и писать по-русски, прививая племенам нужный нам "культурный код". Дальнейшая беседа их продлилась ещё несколько часов, но о чём там говорилось, Гридя уже не ведал. Зато в походе много общался с подвижником и уверился, что митрополит не зря выбрал того для крещения индейцев и окормления колонистов.
Прибытие струга робинзонов встретили радостными криками на всех кораблях эскадры. Затем был торжественный молебен, который на берегу отслужил отец Феодорит, а потом начался пир, на котором делились новостями, радовались за выживших, и пили за упокой душ погибших. Угомонились люди далеко за полночь. А на утро Гридя вызвал к себе слегка помятого Третьяка и стал внимательно знакомиться с его картами, иногда задавая уточняющие вопросы. Потом, взяв карандаш и линейку, стал исправлять главный портолан, по которому ходили корабли с Руси, старательно перенося очертания берегов и уже присвоенные названия. Третьяк, сидя у раскрытого окна, занавеску которого, выделанную из тонкого льна, трепал прохладный ветерок, всё порывался помочь, но его попытки постоянно отвергались насмешкой Григория о больной голове.
Так прошёл целый день незапланированной стоянки, и лишь на следующее утро длинный караван, ведомый более мелкосидящим стругом, начал движение в сторону реки Святого Лаврентия.
Когда огромный остров превратился в голубеющую полоску суши, с кораблей увидали китов, чёрные спины которых то тут, то там высовывалась из воды и тогда вверх взлетал огромный фонтан.
Устье реки на поверку оказалось столь широко, что больше напоминало фьорд, ведь плывя почти по середине, мореходы едва различали берега. Да и вода на пробу была больше солёной. Стаи уток и других водоплавающих кружили у островов и длинных отмелей. Потом внимательно разглядывавшие всё вокруг глаза мореходов углядели чуть поодаль что-то белое в воде. Сначала подумали, что это плавающий лёд, но непонятное явление всё приближалось, пока не оказалось со всех сторон от кораблей. И тогда выяснилось, что это просто шли белухи - маленькие киты, которые водятся в арктических водах. Белухи лениво всплывали, набирали воздух и опять погружались, порой возле самых шхун. Мореходы высыпали на палубу, любуясь непривычным зрелищем. Ещё бы, ведь белух было много, очень много. Возможно несколько сотен. Срочно вызванные со струга микмаки подтвердили, что явление это для местных вод не редкое, и что местные племена индейцев охотились на белуху, поражая её гарпуном, а потом добивая стрелами. Особенно в этом преуспели, конечно, ирокезы, но и инну с алгонкинами и микмаками им не сильно уступали в этом.