Страница 15 из 118
Антонов поспешил успокоить:
— Думаю, все будет нормально. Дорога контролируется армией.
— Всякое может случиться! — наконец вступил в разговор Куварзин. Голос у гиревика неожиданно оказался жидковатым. Он строго взглянул на Антонова и повторил: — Всякое!
— Познакомьтесь! — сказала Вера, представляя Антонову высокого, ширококостного и скуластого человека. — Это Алексей Илларионович Камов.
Вот, оказывается, кто поедет с ним завтра! На вид совсем непохож на геолога. Сутулится, в жесткой, неопределенного цвета шевелюре седая прядь — от лба до затылка. Несмотря на жару, в пиджаке и при галстуке. Вот уж нелепость! Ему-то, геологу, к чему соблюдать здешний посольский режим. Не молод — за сорок давно. Больше похож на конторского служащего провинциального масштаба. А Рябинкин, экономический советник в Дагосе, говорил, что Камов среди геологов человек известный, фигура крупная. Представляясь, Антонов сказал:
— Значит, будете моим спутником? Ну, ну! А мы, откровенно говоря, ждали двоих…
И поймал себя на том, что тон его прозвучал покровительственно, как в разговоре столичного жителя с недотепой-провинциалом.
Камов, поспешно сняв очки, взглянул на Антонова так, будто в чем-то оправдывался:
— Видите ли… мой коллега неожиданно заболел. А откладывать было нельзя. Виза кончалась… Вот я и один…
И, водрузив обратно на нос очки, развел руками, словно хотел сказать: что поделаешь, придется вам принимать меня одного. Вздохнул:
— Дела…
— Надолго к нам?
— Месяца на два. Как работа пойдет.
У него был высокий чистый лоб мыслителя. Рябинкин подчеркивал: доктор наук, даже лауреат какой-то научной премии…
— Извините, пожалуйста… — пробормотал Камов виновато, глядя на Антонова. — Вы очень любезны, но не стесню ли вас в машине? Правда, багаж у меня минимальный… Но…
Антонов вдруг почувствовал к геологу симпатию.
— Наоборот, я очень рад.
Разговор происходил в приемной посла. Камов только что заходил к Пашкевичу. Вера, завершив работу, убирала в шкаф бумаги со своего стола.
— А куда вы сейчас собрались, Алексей Илларионович? — спросила она, взглянув на Камова через плечо.
— Да в этот самый, как его… супер. Надо что-то на ужин. Особенно чаю. Кончился. А я без чаю не могу. Это моя слабость.
Он неуверенно улыбнулся: мол, что поделаешь!
— В какой гостинице вы устроились? — поинтересовался Антонов.
Оказывается, поселили геолога не в гостинице, а в жилом доме посольства в пустующей комнате, которую обычно отдавали приезжим командированным. Рестораны здесь дорогие, никаких суточных не хватит, поэтому Камов готовил для себя сам, пользуясь кухней соседей по квартире. Правда, его частенько кто-то приглашал на обед. В этой стране он уже две недели.
— Супер? — Вера обернулась к Антонову. — Это же нам по пути. Мы, конечно, подбросим Алексея Илларионовича?
Когда втроем они выходили из здания посольства, сидевшая за столом дежурного Красавина окинула оживленную Веру недобрым взглядом. Вот уж почешет сегодня языком, подумал Антонов.
Супермаркет находился в двух километрах от посольства. Не столь, далеко, но ведь это были африканские километры, совсем не легкие в жаре и пыли переполненной городской улицы, на которой нет тротуаров, как и на многих других улицах этого небогатого и не очень благоустроенного городка.
— Я к ходьбе привык, — объяснил Камов. — Всю Среднюю Азию пешком выходил. А там жара не меньше.
Из рассказа Рябинкина Антонов знал, что наши геологи должны прибыть в этот край по приглашению министерства экономики Асибии для научной экспертизы. Вначале по заданной теме им предстояло познакомиться с геологическими документами республики Куагон, соседней с Асибией и однотипной с ней по геологической структуре, а затем уже работать в Асибии.
— Думаю, что-то интересное и найдется… — рассказывал по пути Камов. — Здесь весьма любопытные структуры, характерные для рифтовой зоны…
— А что такое рифтовая зона? — спросила Вера.
Но Антонов уже подвел автомобиль к серому, из железобетона и стекла, зданию самого крупного в Монго супермаркета «Элиза», где обычно покупали продукты и товары состоятельные жители города и иностранцы. Едва затормозил, как со всех сторон к машине бросились постоянно слонявшиеся здесь мальчишки: заработать хоть грош — посторожить машину, протереть запылившееся лобовое стекло, поднести коробку с товарами, купленными в магазине. Мальчишки, как мухи, облепили машину, с надеждой вглядываясь в пассажиров, расплющивали на стеклах толстые носы, от их носов и пальцев на стеклах оставались жирные пятна.
— О рифтах в следующий раз, Вера Алексеевна, — улыбнулся Камов и сделал легкий поклон в сторону сидящего за рулем Антонова. — Премного вам благодарен.
Когда геолог вылез из машины и в окружении галдящей мальчишеской оравы, сутулясь, направился в магазин, Антонов, глядя ему вслед, подумал, что надо бы этого странного, одинокого здесь человека пригласить с собой в ресторан. Купит яиц, будет готовить на чужой кухне яичницу, которая, должно быть, ему уже осточертела, хлебать чай с заваркой в пакетике… Окликнуть, что ли?
Но сзади вдруг заурчал мотором подошедший служебный фургон и два раза гуднул, требуя освободить место — стоять машинам покупателей здесь не разрешалось.
Когда они выбрались из запруженных транспортом и людьми центральных кварталов города и выехали на просторное светлое шоссе вдоль океана, Антонов сказал сидящей рядом Вере:
— Нелепо как-то получилось. Надо было бы пригласить!
— Надо бы! — грустно отозвалась Вера, будто думала все это время о том же самом: — Мужчина один… И такой неприспособленный…
Но возвращаться к супермаркету было уже поздно, да и глупо: вовремя не пригласили, а сейчас вдруг одумались! Бог с ним, легко уговорил себя Антонов, яичница тоже еда! К тому же ему хотелось провести вечер с Верой, именно с ней, а не еще с кем-то третьим, и совсем ни к чему ему сегодня разговор о каких-то рифтах и геологических структурах.
Ресторан «Гамбург» был расположен на окраине города в старой пальмовой роще недалеко от берега океана. Основали его лет тридцать назад немецкие колонисты, поселившиеся на этой земле, и с тех пор ресторан по наследству передавался их родственникам. Это было небольшое одноэтажное заведение, рассчитанное на привычных завсегдатаев, ценителей немецкой кухни, а также на случайно заглянувших сюда охотников сытно и вкусно поесть. Заведение было не слишком дорогое, вовсе не шикарное, в Монго есть куда богаче. Но в «Гамбурге» присутствовал свой неповторимый стиль, который импонировал прежде всего европейцам и некоторым денежным африканцам, готовым побаловать себя и своих жен и подружек немецкой кулинарной экзотикой.
Войдя под прохладные, хорошо остуженные мощным кондиционером своды ресторана, посетитель забывал, что находится в Африке, отдыхал от нее. Этому способствовало все: старинная мебель под готику, хрустящие от крахмала салфетки на столах, вдетые в медные, под старину, кольца, вышитые баварским крестом скатерти, картины, изображающие батальные сцены из средневековых европейских войн, на полках вдоль стены привезенные, вероятно с Рейна, темные от времени узкогорлые кувшины для вина.
Полностью соответствовали стилю ресторана и его владельцы, супружеская пара средних лет. Он — громоздкий, плешивый, с розовым лицом, с решительно торчащей вперед рыжей бородой, и большими, в рыжей щетине, руками, которые умиротворенно покоились на его заметно выступающем пивном брюшке. Весь облик хозяина как бы дополнял тяжелую и громоздкую мебель ресторанного зала, массивные, из красного дерева, панели стен. Она — миловидная, худенькая, легкая в движениях, в безукоризненно белом кружевном прабабушкиного фасона фартуке олицетворяла порядок, чистоту, домашность обстановки.
— Сэр! Как я счастлив! В последний раз вы были здесь, если мне не изменяет память, два месяца назад, — приветствовал Антонова рыжебородый, смешно морща в улыбке детское личико. Сделал легкий поклон в сторону Веры: — Мадам, мы рады вас приветствовать здесь впервые!