Империя мертвецов

– Что с капитанским мостиком?

– Захватили. Когда есть план помещений, отрезать всех друг от друга – раз плюнуть. Задраил переборку – и разбирайся себе… А откуда ты планы достал, приятель? Это же государственная тайна.

– К несчастью, у людей короткая память. Полагаю, Лунному обществу не сообщили, что я, возможно, принял участие в разработке наутилусов, до того как сбежать в Трансильванию. Быть может, они даже позабыли, что наутилусы изобрели не в Великобритании. Вечно такая ерунда с трофеями. Все из-за повышенной секретности: от своих тоже данные утаили.

То Самое обвел комнату спокойным взглядом и остановил его на разбитой вазе.

– Династия Мин… Очень жаль.

– Это месть, – ответил Барнаби. Полагаю, он имел в виду месть за снисходительное обращение в давешнем письме. То Самое, с интересом постукивая по дверцам, обошел стоящие вдоль стен черные палисандровые витрины, инкрустированные бронзой, и наконец вытащил из недр одной из них бокал. Кинув взгляд на стоящие внутри сервизы, я обратил внимание, что на каждом приборе стояло клеймо в виде буквы N, обрамленной девизом «Mobilis in Mobili»[64]. Будем молиться, что N – это не очередное незнакомое мне подразделение или некое должностное лицо из Уолсингема.

То Самое легко извлек из витрины бутылку.

– Что за небрежное отношение к «Берри Бразерс энд Радд»! Как они вообще могли выбрать моей камерой этот салон? Лунное общество пало. Эх, сюда бы сейчас музыкальный квартет… – вздохнул он. Ножом искусно извлек из бутылки пробку, вдохнул ее аромат, нахмурился и наполнил бокал.

– Это военная субмарина, – заметил я, чувствуя, что начинаю терять терпение.

Освобожденный пленник разглядывал винные ножки[65], стекающие по стеклу.

– Изначально – исследовательская, но вопрос не в этом, а в чувстве собственного достоинства. Время быстротечно. Скоро человечество будет складывать в Святой Грааль зубные щетки.

– Так вы знали, что за вами пришлют «Наутилус»?

То Самое странно на меня посмотрел.

– Вы из тех, кто зацикливается на мелочах, не так ли? Я полагал, что секция Q решит прислать именно его, но в общих чертах план не изменился бы, даже если бы они склонились в пользу какого-нибудь старого парового корыта. Возможно, я бы обратился к вам в другой момент и в дальнейшем пришлось бы попотеть, чтобы проникнуть к «Чарльзу Бэббиджу».

– То есть вы с самого начала собирались нас во все это втянуть?

– Признаю, порой мои поступки выглядят спонтанными. И все же общий алгоритм действий я продумал заранее. Быть может, на мой порог явились бы другие. Но все же, как видите, пришли вы. Возможно, за мной прислали бы другой корабль. Но все же, как видите, прислали «Наутилус». Меня все вполне устраивает, а вас?

– К чему была наша битва в Провиденсе?

– Позвольте, если бы я попытался спокойно объяснить вам все то, что давеча дал прочесть, неужели бы вы сели на лавки и стали бы внимательно слушать? Чтобы напоить коня, мало привести его к реке. Надо, чтобы животное мучилось жаждой. Вы устроили по всему миру такой переполох! Разве вы покорно взошли бы на этот корабль по первому требованию Лунного общества? Разве вы так просто поверили бы, что встретили в церкви сектантов То Самое, а не самозванца? Возможно. Или нет. Но имеем то, что имеем. Эта битва была необходима. Кроме того, она дала мне возможность посмотреть, на что вы способны. Вы выжили и тем доказали, что кое-чего стоите.

– А если бы мы не откликнулись на ваш призыв? – почти с отвращением повторил я.

– Понимаю, как вам хочется осмыслить то, что уже свершилось. Возможности разветвляются не только в будущем. Смотришь в прошлое – и тоже колеблешься. Но уже вышло так, что вы меня спасли. Теперь опять свяжете? Сопротивляться не буду.

– Зависит от того, что ответишь, – весело, но со стальными нотками в голосе объяснил Барнаби. То Самое хмыкнул и задумчиво указал на кресло, которое никак не вязалось с военным судном. Батлер кивнул, разрешая ему сесть. Чудовище осушил бокал.

– Я понимаю ваше замешательство. Человеческий мозг неспособен так быстро обрабатывать информацию. Принимать – возможно, но, чтобы ее обработать, нужно время. В каком-то смысле, полагаю, наша беседа не принесет никакой пользы, но по дороге до Лондона все равно других дел больше нет.

– А то, что вы написали нам…

– Сущая правда, – откидываясь в кресле, ответил То Самое. – Верьте или не верьте. Порой мне самому непонятно, с кем и о чем я говорю. Кто и с чьей душой беседует, кто и откуда отвечает, кого и в чем я пытаюсь убедить. Если экспансионисты уже захватили над вами власть, то я только зря трачу время. Ведь я собираюсь предложить запечатать всех их через Аналитические Вычислительные Машины. Впрочем, в таком случае я бы мог управлять вами через бактерий.

Он покачал пальцем.

– Но, впрочем, хочу надеяться, что вы пришли по своей воле.

Итак, То Самое настаивает, что человеческая воля – лишь продукт жизнедеятельности микробов… Характерный признак человека подарен ему особым штаммом микроорганизмов (кто в таком случае сейчас обдумывает эту мысль в моей голове?). Это все равно, как если бы бактерии показывали мне сон о реальности. Как если бы меня заперли в комнате, стены которой исписаны полотнами, неотличимыми от окружающего мира.

– Это не совсем так, – уточнил То Самое. – Разумеется, у вида homo sapiens тоже есть особенности. Воля и душа появились еще до этого симбиоза. Микробы просто управляют вашей системой извне, только и всего. Но поскольку они с человеком с самого рождения, то власть полностью перешла к ним. По всей вероятности, отделить одно от другого уже невозможно, настолько сильно слияние. Больше того: если первоначальные воля и душа покидают тело, бактерии справляются своими силами. В этом смысле можно сказать, что подсистема – вы, а не они.

То есть я член экипажа на корабле с гордым названием «Я». То Самое утверждает, что даже не капитан. Скорее мятежник, которого за попытку восстания закинули в трюм. Подобно тому как сейчас власть в этом стальном гробу захватил он сам. Я спросил:

– Значит, вы говорите, Виктору удалось омертвить бактерий?

– Да, я это сказал. Понимаю, как вам не хочется это принимать, – кивнул То. – Кстати, не он это придумал.

Он расшифровал гримуар, в котором утверждается, будто тот создан еще до появления человечества. Первые попытки контактировать с этими микроорганизмами произошли еще на заре истории. Но каждый раз всякие упоминания об этих контактах уничтожались. На этот раз постарались Ван Хельсинг и Сьюард. Впрочем, замести следы было возможно только в те эпохи, когда информация передавалась медленно. Но теперь… – прервался он на полуслове, давая нам время самим поразмыслить.

– Это все очень интересно, – нарушил тишину Барнаби. – Ну допустим, что наше мышление – порождение микробов. Положим, что они делятся на экспансионистов, консерваторов, альпинистов и кого там еще – нам-то какая разница? Даже если в моей голове власть захватят эти самые, которые умеют становиться бессмертными, мне до этого дела нет. Если они победят, я стану сильным как мертвец. А там и до бессмертия недалеко.

То Самое улыбнулся:

– Разумеется, это тоже одна из точек зрения. Более того: полагаю, довольно распространенная. Есть и причина, по которой я ее не озвучил. В краткосрочной перспективе резонов подавлять экспансионистов нет. Ни одного. Но лишь немногие понимают, что бессмертие ведет к вымиранию.

Я взглядом остановил Барнаби и спросил:

– У вас есть доказательства, что наше… поддельное самосознание породили бактерии?

– Доктор Ватсон. – Собеседник бросил на меня скучающий взгляд поверх бокала. – У меня есть доказательства, и я с уважением отношусь к вашему титулу доктора медицинских наук. Разумеется, без доказательств вы настроены скептично, это естественно для медика. Что ж, я развею ваши сомнения. Позвольте немного изменить термин. Не будем называть бактерии бактериями, окрестим их неизвестным элементом – «Икс». На место Икс подставьте любое слово. То, которое вас устроит. «Душа», «сознание», «желания» – все что угодно. Это, впрочем, лишь для простоты объяснения.

64

(лат.) Подвижный в подвижной среде.

65

Винные ножки – дорожки, которые остаются на стенках бокала от стекающего по нему вина. Раньше ценители вин оценивали по ним качество напитка.