Белая радуга

Столкновения, догадки

Шелестел мелкий бумажный мусор. Деревья пропали, а фонарей стало больше. Картонные дома уступили место железным и бетонным. Яма рабочего метро медленно приближалась. Не было людей. Не было машин. Но на верхних этажах еще кто-то жил – светились окна.

Свет старых настенных ламп испуганно прыгал по станции. В углу шевельнулась газетная куча, из-под мусора показался бродяга в драной куртке и в вязаной шапочке, сонно пробормотал проклятия, повернувшись на бок, снова скрылся под газетами.

Эн и Джестер остановились на платформе в ожидании поезда.

– Что последнее ты помнишь? – спросил Джестер.

– Есть загвоздка, – признался Эн. – Я знаю о событиях будущего, но не помню точно, как и когда очутился в прошлом. Я знаю, что случится в ближайшее время, я помню свои шаги, помню к чему привело расследование, знаю про бомбы, про Троицу, про смерть Седого...

– Постой, Седой умер?!

– Умрет... – Эн вздохнул. – Скоро.

– Почему никто об этом не знает?

– Он сфабриковал свою дату. Настоящая по-прежнему где-то в архиве, но при попытке к ней обратиться, запрос перебрасывают на сторонний носитель, добавленный Седым, который сообщает ложные сведения. Вероятно, ему помогли. Вряд ли сам Седой до такого додумался. Ты знаешь, сколь неумело он обращается с техникой.

– Я знал, что Седой параноик...

– На то у него есть причины.

С шумом, свистом подошел нужный поезд. Внутри, как и на станции, было почти пусто. Один человек в конце вагона скромно привалился к окну. Увидев агентов, он оживился: "Ух ты! Два агента Системы прямо тут, передо мной, простым смертным! Жизнь прожита не зря."

– А что Седой... – продолжил разговор Джестер, но Эн прервал его жестом и подошел к одинокому пассажиру. Двери закрылись, поезд тронулся.

– Я могу для вас что-нибудь сделать? – спросил Эн.

– А? – пассажир растерялся.

– Вас удивило появление агентов. У вас есть какой-то вопрос, нерешенная проблема?

– Да нет... – пассажир пожал плечами, прижался к окну будто бы сильнее. Ему явно было неуютно и холодно. Скрестив руки, он ежился, тонул в собственном пуховике, подобрав ноги, втянув голову, надув щеки, став похожим на хомяка. – Я... я думал, что Система сделает меня счастливым, – сказал он с сожалением.

Эн мог бы ответить, что "Система часто жертвует счастьем отдельного индивидуума ради блага всего общества", но вместо этого кивнул с пониманием.

– Я разберусь, – пообещал агент, чем немало удивил Джестера.

Пассажир бросил мимолетный взгляд на второго агента, снова посмотрел на Эна, на его бледное безэмоциональное лицо с темными очками, подобное маске самой смерти. Провалился в пуховик сильнее и вдруг заулыбался как новорожденный ребенок. Джестер смотрел на них, не проронив ни слова. Когда поезд остановился, пассажир был мертв.

Эн перестал нависать над безжизненным телом, развернулся к выходу на платформу, Джестер не отставал:

– Это было... неожиданно гуманно, – отметил он.

Они поднялись по лестнице из тоннеля метро, на слабо освещенные улицы города.

Старые, потрескавшиеся, заброшенные здания грустно и молча взирали на агентов невидящими, лишенными света окнами. Мелкий мусор кувыркался в облаке пыли, танцуя с газетами и салфетками. Глухой ветер принес далекие городские шумы.

– Какой у нас план? – Джестер увернулся от пролетевшей дырявой перчатки, наступил на прикатившийся под ногу пластиковый стаканчик. – Ведь у нас есть план, да? С учетом твоих знаний о будущем?

– Радиовышка, – ответил Эн. – Одно из взрывных устройств мы нашли на радиовышке. Дракон будет там. Есть возможность допросить его и получить ответы.

– Как ты собираешься допрашивать того, кто свободно перемещается с места на место, становясь неуловимым набором частиц? Я по-прежнему считаю, что нам нужно сообщить вышестоящим структурам и вызвать саперов. Если Дети готовят восстание...

– Дети тут ни при чем, – Эн вздохнул. – Они просто хотят, чтобы их услышали, пока еще есть время. Они тормозят работу Системы, когда берут наших людей в заложники. Через радио они пытаются донести свои слова. Они – помеха, которая требует внимания, но они не закладывают бомбы из ЖЗР, кто-то их подставляет. Дети пытаются уничтожить наркотик, для них потеря времени так же опасна, как для любого другого. Быть может, опаснее, ведь времени у них немного.

Они миновали трущобы, вышли к центру города, к шумному, наполненному жизнью очагу цивилизации. С огромного монитора на город взирал поседевший председатель правления Системы, лично предупреждая о грядущих днях массового исхода. Джестер поморщился. Его всегда нервировало, когда выступающего показывали во всю ширину экрана.

– Вот уж у кого времени достаточно, – заметил он. – Наш лидер проживет больше девяноста, небось, еще переживет всех нас.

– Он не лидер, – возразил Эн. – Системой управляет совет, председатель которого регулярно переизбирается.

– Ага, – Джестер позволил себе рассмеяться, хотя политические темы его тоже нервировали. – Держи карман шире. Когда в последний раз было переизбрание? Да и кого выберут скорее: того, чья дата приходится на очередныемассовые дни, или того, чья не наступит еще целое поколение?

– Логично, – согласился Эн.

Трансляция с экрана прервалась. Дети Свободного Мира заглушили сигнал. "Проснись, пора, – кричит душа. – Беда трясет наш мир." По всему центру прокатились звуки "Разложения баллады".

– Плохо дело, – Джестер задумчиво цокнул языком. – За такое им светит от трех до пяти. В их условиях, подозреваю, это равносильно пожизненному... Эн, мы должны... обязаны сообщить про бомбы. Представь, какой хаос начнется, если...

– Нет! – Эн был категоричен. – Обещай, что не передашь информацию в штаб. Пока... У нас есть время. Здесь что-то нечисто. Сперва нужно разобраться в ситуации...

Со стороны таверны послышались звуки веселья. Агенты прошли мимо подмигивающей вывески. Джестер помедлил, кивнул:

– Хорошо. Я тебе верю... Да честно говоря, ты легко заблокируешь любое сообщение, какое я попытаюсь передать. Даже пробовать лень.

Эн решил, что требуются дополнительные разъяснения:

– Седой связан с Детьми, но все они не связаны с минированием города. Он подозревает отдельную группу, которая известна как "Троица". Дракон – один из них. Они забрали ЖЗР у Детей, собрали бомбы и заложили их в нескольких точках, где Дети устраивали беспорядки. У нас есть время на расследование. Если его не хватит, мы возьмем Харда, посетим известные мне точки, Хард их разминирует. Идет?

– Хард? – со скепсисом переспросил Джестер.

– Он успешно справился в будущем, – резонно заметил Эн.

Веселье в таверне не умолкало: "Три... Два... Один!"

Отмечали чей-то День смерти, возможно сразу несколько одновременно.

– Напомни еще раз, почему мы держим это в тайне?

– Потому что все будет указывать на Детей. И на Седого. Но это он отправил... отправит меня искать Троицу, – объяснил Эн. – К тому же Нож временно займет его место.

– Тогда понятно, почему мы шифруемся, – с пониманием отозвался Джестер.

– Троица подставляет Детей... Я не знаю точно, почему Седой предпочел не говорить никому. Паранойя? Боялся, что его самого раскроют, ведь он покрывал Детей? А может подозревал, что в нашем корпусе у Троицы есть шпионы. В конце концов один из них пробрался... проберется прямо в здание.

– Серьезно? – Джестер переваривал информацию. Слишком много и сразу свалилось на голову. – Мы его остановим?

– Нет, там много что случится параллельно.

– Я имею в виду сейчас, в этом времени.

– Попробуем. Он шустрый малый.

Эн почувствовал, как шевельнулась мысль, смутное ощущение, нечто связанное с только что произнесенным вслух, однако чувство рассеялось прежде, чем он успел его выделить в потоке сознания.