Белая радуга

– Но ситуация может выйти из-под контроля, когда заложники и Дети начнут умирать. Там Нож, у них оружие... Наша миссия: обеспечить безопасность оставшихся в живых. Шальная пуля может стоить руки или ноги любому из них, а это удар по эффективности в Системе.

– Да знаю я, знаю, – обиженно зашикал Джестер. – Идем. Сам сказал: время не ждет.

Они поднялись по лестнице на верхний этаж, миновав одинаковые площадки из черного металла.

– Я ничего не вижу в проклятой темноте, – шепотом пожаловался Джестер.

– Я все вижу, – глухо отозвался Эн.

– Через импланты? – уточнил Джестер с нотками скепсиса. – Предположим, там засел умелый хакер, более умелый, чем ты. При том, что ты частенько сам не знаешь, что делаешь. Все твои сенсоры зависят от твоей электроники. Без них ты, по сути, мертв. Что будешь делать, если их отключат? Если они откажут сами, сразу все, как ты будешь ориентироваться без своих сигналов?

– Для этого ты здесь, – просто ответил Эн.

Джестер понял, что ему нечего сказать на столь весомый аргумент. Он собрался, сосредоточился.

Когда щелкнул замок на двери в помещение и наружу вырвался луч света потолочных ламп, Джестер прищурился на мгновение. Два террориста целились в агентов, но с неуверенностью. Один удерживал заложника на полу, под дулом автомата. Джестер почувствовал, как внутренний таймер отсчитывает последние секунды, задержал дыхание. Глаза предательски долго привыкали к свету, но взгляд метался в поисках Ножа, агента, угодившего в западню. Джестер предположил, что Нож заперт в соседней комнате, проход куда находился в противоположном конце.

– Он не должен умереть сегодня, – тем временем произнес Эн, подразумеваяготового к смерти заложника.

Джестер растерялся, ведь это была неприкрытая ложь. Должно быть, террорист испытал схожее недоумение, выкрикнув "Черта с два!", но по-прежнему не решаясь выстрелить. Возможно, он знал, что умрет сразу следом за заложником.

– Не его время, – продолжил свой блеф Эн.

Их противник выстрелил, но попал в пол в каких-то сантиметрах от головы жертвы; в последнее мгновение рука держащая оружие дрогнула. Джестер тоже вздрогнул. Размеренно и безучастно внутренний таймер отмерял секунды. Затем накал ситуации резко схлынул. Стрелок выронил оружие, словно выстрел оборвал его волю, сломал, лишил запала, желания продолжать борьбу. Будто смирился, приняв свою очередь, естественный порядок вещей.

Два его товарища, впрочем, не спешили сдаваться. Они открыли пальбу, целясь в дверной проем, в темноту. Джестер слышал, как свистят пули, оставаясь неподвижным, парализованным. Когда стрельба прекратилась, он мог лишь таращиться перед собой и хлопать глазами. Ни один выстрел не пришелся по нему или Эну. Дети Свободного Мира бросили оружие, подняли руки. Щелкнул затвор – это Эн мысленно разблокировал запертую дверь, выпуская узника на волю. Преступники пали на колени, Джестер увидел, что двое из них молятся. Один попытался выбить окно стулом в своем последнем предсмертном припадке. Секунды утекали неумолимо.

Повисла гнетущая пауза. Нож двигался медленно, но целенаправленно, вдоль границы тени и света от ламп. Он не спешил. Подобрал автомат террориста. Дождался нужного момента.

Джестер хотел сказать что-то, остановить то ли фарс, то ли показательную казнь, но слова застряли в горле. Взгляд успел выхватить тело заложника, который был уже мертв; одна из пуль террористов, по-видимому, рикошетом отскочила от какого-то предмета и оборвала жизнь парня. Тремя короткими очередями Нож покончил с преступниками.

Джестер наконец сглотнул. Он успел подумать, почему все они стоят так уже семь секунд, хотя вопрос главным образом относился к Ножу, ведь Эн всегда был заторможенным, а у него самого, по всей видимости, легкий шок. Потом до него дошло: Нож упивался тем фактом, что стал причиной смерти сразу трех человек. Чувство власти, ощущение, что ты – инструмент в руках судьбы, тот самый кайф, который ловят члены "Заточенной косы". Эта догадка совсем не понравилась Джестеру.

– Чего стоим, кого ждем? Не пора ли поработать? – он оборвал паузу в своей ироничной, полушутливой манере.

– Ты обманул их, – Нож обратился к Эну, игнорируя Джестера. Джестеру это также не понравилось.

– Не хотел, чтобы они застрелили парня, – признался Эн.

– Он все равно бы умер в свой срок, – Нож повесил автомат на плечо, прошел мимо коллег к выходу. – Я прослежу за остальными. Вы получили данные архива? Лишь двое из них не умрут сегодня. Их ждет пожизненное. Еще больше бездельников на шее Системы, – будь на то его воля, Нож бы всех тут перебил, понял Джестер.

Он наконец решился сделать шаг в комнату смерти. Всего несколько минут назад она была наполнена отчаявшимися, но живыми людьми. Джестер чувствовал грусть, но в то же время понимал, что ничего поделать здесь не может. Ему сильно повезет, если его бездействие не попадет в рапорт. Эн, как всегда, сработал на "отлично". Возможно, Нож окажется в добром расположении духа после учиненной кровавой бани и опустит "несущественные детали". Хотя кого он обманывает: Нож вечно недоволен всеми, будто Система держится на нем одном.

Джестер присел рядом с остывающим трупом заложника. Обреченно спокойная, почти умиротворенная фигура, с легким удивлением на лице. Даже зная свой срок, последняя секунда всегда наступает неожиданно, подумал Джестер. В сложившейся ситуации почти невозможно было угадать, какая из пуль окажется твоей. Нож наверняка жалел, что опоздал и не прикончил заложника вместе с остальными. Больной бастард.

Эн оставался неподвижным. В полумраке его можно было принять за манекен или мебель.

– Идем отсюда, – вздохнул Джестер, поднимаясь и разворачиваясь к выходу. – Ты слышал Ножа, он разберется. Нам здесь больше нечего делать, – картина бойни вызывала у него отвращение. Джестер успел пройти мимо напарника и ступить на лестничный пролет, прежде чем понял, что Эн не шевельнул ни единым мускулом. – Эй! Давай, пошевеливайся! Мы теряем время!

Эн ожил, молча последовал за ним.

Снаружи ажиотаж постепенно сходил на нет. Зеваки и бомжи расходились. Войска СООП свертывали силы. Санитары увозили тела – в отличие от коллег, Нож не терял время попусту. Свежий ветер налетел на Джестера и попытался сдвинуть Эна. В другой день Джестер бы подумал, не укрыться ли за "напарником-шкафом". Сегодня же он принял удар стойко и почти с благодарностью: после давящей духоты застенков здания, после образов бойни, после тьмы, ветер позволил вновь почувствовать себя живым.

"Кар!", "Кар!" – раздалось, ворвалось бесцеремонно в чувство жизни. Ворон с товарищем доедали птичью тушку.

– Ох... А ну пошли вон! Убирайтесь! – Джестер угрожающе двинулся к ним, махая и хлопая руками, сам при этом став похожим на хищную птицу. Один ворон отскочил в сторону, второй также встрепенулся, бросил добычу и поспешил убраться подобру-поздорову. Первый прокаркал в ответ "пару ласковых", расправил черные крылья и последовал за улетающим другом, вперед, навстречу пыльным небесам. – Достали! – трудно было сказать, кого именно Джестер имел в виду. Затем он снова повеселел.

– Мы все рано или поздно умрем, верно, Эн, – заметил он, не отрывая взгляд от неба. Его рот растянулся в маниакальной улыбке. – Получается, что мы и правда живем... для того чтобы умереть.

– Можно и так сказать, – внезапно отозвался Эн. – Но мне кажется, у жизни и смерти ничего общего. Это явления никак не контактируемые.

Джестер рассмеялся. Громко, от души.

– В ожидании проходит жизнь, и терпение – ее единственное развлечение, – кажется, он цитировал кого-то. Или себя самого. Он же сам говорил: "Сам себя цитируешь – меньше мороки с копирайтом." – Идем, Анатос, у нас еще отчет перед Седым сегодня. Приветствие, помнишь? Постой... Ты же не стер и ЭТО тоже? Я тебе поражаюсь, – когда хотел, Джестер мог болтать без умолку. – Ты... Ты как выдуманный бог. Хм... бог... забвения?