Дом Цепей

– Понимаю. Не торопись. Бильтар уже утонул. Следующим будет Альрут. Ты здорово нам поможешь.

Карса вновь приподнял бревно и сделал пол-оборота. На другом конце послышались плеск и бульканье зловонной жижи.

– Уже скоро, теблор. Я последний. Еще один оборот, и я уйду вниз, а бревно надежно придавит меня и не даст всплыть.

– Скорее уж раздавит.

– Не все ли равно, теблор? Что захлебнуться в этой жиже, что быть раздавленным. Я ощущаю тяжесть, но мне не слишком больно.

– Ты врешь.

– Какая тебе разница? Важна цель, а не средства.

– В жизни воина важно все, – изрек Карса, снова берясь за бревно. – Сейчас я сделаю полный оборот. Слышишь, низинник? Теперь это проще, потому что и мои цепи тоже стали короче.

– Погоди еще немного, – попросил низинник.

Карса приподнял бревно. Сейчас вся тяжесть приходилась на его руки.

– Послушай, теблор! Я передумал, – донеслось с другого конца.

– А я нет.

Карса повернул бревно и убрал руки.

Судя по шуму, который до него доносился, несчастный отчаянно барахтался. Лязгнули цепи. Карса повернулся в ту сторону. Из-под бревна показалась голова низинника! Потом он вылез, кашляя и отфыркиваясь. Воздух сразу сделался еще более зловонным. Воитель поморщился.

– Ты никак ухитрился поднырнуть под бревно и вылезти с другой стороны? Признаться, ты удивил меня, низинник! Да ты вовсе не трус. Никак не думал, что среди детей попадаются храбрецы.

– Иногда храбрость – это все, что остается, – ответил низинник. – Ничего другого у меня сейчас попросту нет.

– А чей зуб ты мне бросил?

– Альрута. Прошу тебя, не надо больше крутить бревно.

– Я вынужден это сделать. Мне надо размотать свои цепи. Так что терпи, низинник.

– Хорошо, теблор. В умении рассуждать тебе не откажешь.

– Как тебя зовут?

– Торвальд Ном, хотя малазанцам я известен под именем Кастет.

– И где же ты научился наречию сунидов?

– Это старый язык негоциантов. Пока в наших краях не появились охотники за головами, натианские купцы вовсю торговали с сунидами. И они, и суниды были только в выигрыше. Между прочим, твой язык схож с натианским.

– Сомневаюсь. Этих… солдат я вообще не понял.

– Так они же солдаты!.. Чувствую, шутка проскользнула мимо тебя. Не беда. Да и скорее всего, ты слышал речь малазанцев. Здесь их теперь полным-полно.

– Отныне малазанцы – мои враги. Я так решил, – объявил Ному Карса.

– Значит, теблор, у нас с тобой есть кое-что общее.

– Покамест общее у нас только это бревно, низинник.

– Ну что ж, не стану тебя разубеждать. Но при всей моей ненависти к малазанцам, скажу тебе, великан, что и натианцы сейчас ничем не лучше. Среди них ты не найдешь союзников, теблор.

– А ты сам разве не из натианцев?

– Нет. Я даруджиец. Я родом из города, который находится на юге, далеко отсюда. Наш… как это будет по-вашему… клан Номов – он очень большой. Есть и весьма богатые семьи. А один из Номов даже является… скажем так: предводителем. Правда, сам я с ним никогда не встречался. Моя семья попроще и поскромнее. Чтобы заработать себе на жизнь, мне пришлось странствовать по разным краям и многому научиться.

– Ты явно научился много болтать, Торвальд Ном. Довольно слов. Мне нужно размотать свои цепи.

– Проклятье! Я думал, ты про это уже и позабыл.

Железный прут, на котором держались ножные кандалы Карсы, уже удалось вытащить более чем наполовину. Передышки становились все длиннее, но даже они не могли унять дрожь в ногах и уменьшить боль. Хуже всего, что открылась самая крупная рана – сквозная, от шеста. Кровь, сочившаяся оттуда, перемешивалась с потом, и эта липкая смесь растекалась по всей одежде, превращая ее в смрадный панцирь. На лодыжки лучше было не смотреть.

Торвальда Нома сморила усталость, и, как только Карса вернул бревно в прежнее положение, низинник задремал. Воителю же было не до сна.

Он сделал очередную передышку. И опять в подвале стало тихо, если не считать его собственного дыхания и храпа, доносившегося с противоположного конца бревна. Потом по потолку застучали солдатские сапоги. Кто-то несколько раз прошелся взад-вперед и покинул сарай.

Карса встал. У него кружилась голова.

– Отдохни подольше, теблор, – послышался голос низинника.

– Некогда мне отдыхать, Торвальд Ном.

– Но и торопиться особо не надо. Сильгар все равно вынужден задержаться в городе, пока малазанцы не двинутся дальше. Он со своим караваном намерен идти под их защитой. А до Мальмоста – это город такой – путь неблизкий. Да и дорога небезопасная. Разбойники из Дурнева леса и Желтой Метки не упустят возможности поживиться. Говорю это тебе со знанием дела и изрядной долей гордости. Я приложил немало стараний, чтобы превратить разухабистых головорезов и молодцов с большой дороги в некое подобие воинов. О том, чего мне это стоило, лучше помолчу. Но теперь они за меня горой. Кабы не малазанцы, моя армия давно освободила бы меня отсюда.

– Я убью этого Сильгара, – пообещал Карса.

– Будь с ним поосторожнее, великан. Мало того, что Сильгар – дрянной человек. Он умеет покорять таких воинов, как ты.

– Не забывай, Торвальд Ном: я – урид, а не сунид.

– Не беспокойся. Я помню об этом. Ты и ростом выше, и сильнее, и свирепее, чем суниды. И все равно: с Сильгаром держи ухо востро.

Карса уперся ногами в бревно.

– Слышишь, теблор? Не трать понапрасну силы. К чему торопиться, если тебе все равно некуда идти? Я не впервые оказываюсь в цепях и знаю, о чем говорю. Не спеши. Если не будешь дергаться и не помрешь раньше времени, судьба тебе обязательно улыбнется.

– А если не улыбнется, можно и утонуть в этой вонючей жиже, – презрительно усмехнулся Карса.

– Я понял твой намек, великан. Но даже самых смелых порою охватывает отчаяние. Главное – не поддаваться ему.

– Ты давно здесь? – спросил воитель.

– Когда меня схватили, на земле еще лежал снег, а озеро покрывала ледяная корка.

Карса повернулся в сторону собеседника и поискал глазами его едва различимый силуэт.

– Знаешь, Торвальд Ном, я думаю, что даже низинник не заслуживает таких страданий.

– И вы еще называете нас детьми! – скрипуче рассмеялся Ном. – Теблоры могут, не задумываясь, отрубить человеку голову. Совсем как палачи. Но у нас казнь считается милосердием, поскольку сразу обрывает страдания жертвы. А здесь любят, чтобы человек мучился подольше. Натианцы – большие выдумщики по части разнообразных пыток. Поверь мне: зимние холода – едва ли не самая мягкая из них. Раз уж твой набег не удался, благодари своих богов за то, что Сильгар заявил на тебя права и что в городе появились малазанцы. Знаешь, как обошлись бы с тобой местные жители? Посадили бы в клетку и вначале дали бы затянуться всем твоим ранам. А потом стали бы заживо сдирать с тебя шкуру. По кусочку. Этого развлечения хватило бы им надолго. Представляю, как бы над тобой здесь измывались. И неудивительно, ведь, считай, весь город тебя ненавидит. Уверяю, здесь бы все вволю натешились, глядя, как пытают теблора.

Карса вновь принялся за прут.

Наверху послышались голоса, затем топот ног, явно босых. Глухо лязгали цепи. Юноша пересел к другой стене, чтобы видеть дверь. Вскоре она откинулась. Размахивая фонарем, в подвал спустился стражник. За ним двигались суниды. Всю их одежду составляли короткие юбки из мешковины. В отличие от Карсы, кандалы у этих пленников были только на левой ноге, соединенные общей цепью. Стражник шел по проходу между канавами. Суниды тащились следом – шестеро мужчин и пять женщин. Они брели с низко опущенными головами. Воитель пристально глядел на них, ожидая, что хоть кто-то из одиннадцати заметит его присутствие. Да нет, какое там.

Стражник подал знак. Суниды остановились в нескольких шагах от Карсы, повернулись и прыгнули в свою канаву. В подвал спустились еще трое низинников, которые начали приковывать сунидов за другую ногу к бревну. Никто из узников даже и не подумал сопротивляться.