Демон-Хранитель

— Подожди меня, — зачем-то сказал я ей просевшим от волнения, стыда и желания помочь как можно быстрее голосом, как будто она куда-то могла уйти.

Дженнифер кивнула, и я увидел, что моё спокойствие и собранность помогли и ей. Я быстрым шагом вышел из комнаты и, костеря бестолковых монашек, не умеющих объяснить девочкам элементарных вещей, прошёлся по комнатам воспитательниц. Найдя искомое, я вернулся в комнату и подал всё ещё дрожащей девушке необходимые гигиенические средства и чистое белье.

— Там написано, как этим пользоваться, — проговорил я, посмотрев на Дженнифер исподлобья, и вышел, оставшись ждать за дверью.

Я слышал звук воды и всхлипы девушки. А внутри закипала злость оттого, что она была никому не нужна, кроме меня. А этого так мало… Мне так казалось. Я услышал, что она отключила воду и стоит около двери, не решаясь выйти. Вздохнула и робко, не поднимая глаз, вошла в комнату. Я видел, что она дрожала, в глазах копились слезы, горе рвётся из груди. Девушка посмотрела на меня и бесшумно заплакала. Я открыл объятия, и она стремглав оказалась в моих руках. Крепко обнял её, а она рыдала у меня на груди, мелко дрожа. А я успокаивал её, гладя по волосам.

— Я думала, что умираю, Сол, — прошептала она, прижимаясь ко мне.

— Нет, не умираешь, — сказал я. — Теперь это будет с тобой каждый месяц по несколько дней.

Она отняла голову от моей груди и вновь с ужасом посмотрела на меня. Я чуть кивнул.

— Что со мной? Я заболела? — вновь паника в голосе, и она внимательно следила за выражением моего лица, словно искала там какой-то ответ.

— Нет, Дженнифер, это всё… — мне сложно было говорить, но я вроде как должен объяснить, — женская физиология, — ответил я, понимая, что больше в этой вселенной некому объяснить девочке такие азы, кроме как мне, мрачному демону Солидафиэлю. — Ты не умрёшь: ты выросла и стала женщиной, можешь давать жизнь.

— То есть у меня скоро будет ребёнок? — проговорила Дженнифер, радостно улыбаясь.

— Дурочка, — вырвалось у меня нежно.

Она надула губы и обиженно поглядела на меня.

— Джен, ты не дослушала. Для того, чтобы у тебя был ребёнок… тебе нужен ещё один человек: парень, мужчина — вы будете любить друг друга, и через какое-то время у вас появится дитя, — сказал я, прямо глядя в её глаза.

Она вновь обняла меня и слушала, как бьётся моё сердце. Я уже было облегчённо вздохнул, наивно полагая, что у моей девочки с пытливым умом закончились вопросы или что она осталась удовлетворена моими ответами.

— А как они должны любить друг друга? — и снова испытующий блестящий изумрудный взгляд, и опять словно в самую мою суть.

— Как муж и жена, — ответствовал я, не отводя взгляда, надеясь, что она больше не будет задавать вопросов.

— Скажи мне: это так же сильно, как я люблю тебя? — прошептала девочка и просто пригвоздила мою душу объяснением и серьёзным взглядом.

Дженнифер — сущая дьяволица, маленькое красивое создание, в насмешку созданная для меня вечностью, умеющая одной фразой убить и возродить меня. Она обладала просто феноменальной способностью ставить меня в такой логический тупик, что я терялся в дебрях её умозаключений, совершенно непонятных головой, но таких простых, если знать её огромное любящее сердце.

— Это детское, Дженнифер, — ответил я девушке.

— А ты… ты любишь меня? — спросила Дженнифер, снова заглядывая в меня.

— Да, я твой хранитель, я всегда буду любить тебя, — ответил я и нежно поцеловал Джен в лоб.

По её лицу пробежала тень, и она обняла меня как прежде, когда была маленькой: крепко и захлебнувшись в эмоциях. Я притянул её к себе ближе и поцеловал в макушку.

— А в аду ты кого-нибудь любил… как меня… как хранитель? — осторожно спросила девушка, не разнимая объятий.

Как объяснить чистой, наивной девушке то, какая у меня жизнь была в аду? В месте, где никто не живёт, где царит мрак, где нестерпимый жар, где мучаются людские души, где такое безраздельное отчаяние и скрежет зубовный, что лучше не знать. Там нет любви, нет мечтаний, нет тёплых объятий. Там все предельно ясно: ты знаешь своё место, следуя чёткой иерархии, созданной для всех существ Создателем, и ты знаешь, что можешь получить любой ранг, но, если в тебе не будет силы, ты — ничто, ты — песчинка, потому что всё, что есть ценное на небесах, в раю или в аду — это власть, и за неё дерутся, вырывая друг у друга кадыки, плетя хитрые интриги, обманом свергая с постов, соблазняя, мучая, шантажируя. Я такое повидал, девочка, что тебе и не снилось, и не дай Создатель тебе с этим столкнуться.

— В аду нет места для любви, девочка, — сказал я и завёл выпавшую прядь сочных каштановых волос ей за ухо.

— Сол, — прошептала девушка, от всей души жалея меня, «задушив» и в без того сильных объятиях.

Я судорожно вздохнул от переизбытка нахлынувших неизвестных мне чувств. Я тот, кто будет оберегать твою душу, моя девочка, тот, кто не даст тебя в обиду ни на этом, ни на том свете.

Дженнифер уснула у меня на руках, и я видел её причудливо переплетённые осколки подсознания: солнечный свет, ароматные яблоки и её тонкие пальчики на моих губах как фантазия, как лёгкий бриз будущей чувственности, как зарождающееся желание, как просыпающийся эрос.

Влюблённая

Как описать то чувство, что его образ всегда со мной? Я давно привыкла к тому, что я вижу то, что не видят другие, что мне доступно к пониманию большее, о чём другие даже не задумывались, могут только гадать, а возможно, даже мечтать. Я видела потусторонний мир, я видела населяющих его существ. Мифы не врут — у мира есть Создатель, а у меня ангел и демон. Ангел оказался тем ещё «хранителем»: почти не присутствуя в моей жизни, он фактически оставил меня на попечение демона.

Мне повезло, что за мной присматривали. Да. В мире, где я была обделена родительской любовью и лаской, для меня стало спасением присутствие сверхъестественного опекуна в моей жизни. И это было неправильно. Инаковость преследовала меня с самого моего рождения: демон стал моим хранителем, нарушая законы мироздания, тот, кто призван ввергнуть душу в пучину ада, стал тем, кто оберегал меня. Мрачный демон Солидафиэль. Мрачный, но только не для меня. Никто же не видел, каким он может быть. Никто, кроме меня.

Его глаза единственные в этом огромном мире, населённом миллиардами людей, всегда смотрели на меня не равнодушно. Невозможно холодные синие глаза, которые для меня мерцали тёплым уютным светом. Ему единственному не наплевать на меня. Демону. Тому, кто должен погубить меня, мою душу, погрузив в страсти, и принести на раскалённый адским огнём алтарь хозяина преисподней. Тому, кто так никогда со мной не поступит, оберегая и любя меня. Он всегда чувствовал мою боль и сопереживал ей. Он знал каждые движения моей души, мой распорядок дня, мои привычки, предпочтения на завтрак и музыкальные вкусы, какие книги подходили мне для чтения, поощрял занятия рисованием и фотографией, увлечения танцами.

Не знал мой демон только одно: то, что случилось со мной, когда я передавала ему яблоко на поляне среди густой, сражающей наповал своим ароматом, зелено-жёлтой травы, среди почти осязаемого плотного солнечного полуденного света, в котором купались наши фигуры, ведь тогда я отдала ему своё сердце. И это было не детское, как опекун мне тогда объяснил. Нет. Тогда произошло чудо, какое-то движение вселенной, планет, солнца, что шепнуло мне, что он не просто мой хранитель. Я посмотрела на него по-другому. Когда с тех пор минуло три года, я только укрепилась в своих чувствах.

Вот только он ничего понимать не собирался!

Я наморщила лоб, немного сердясь на него. Солидафиэль сидел, уткнувшись в книгу, иногда проводя рукой по коротким волосам цвета своих же крыльев, с перьями которых я любила играть, будучи ребёнком. Отвлекла от дела лёгким постукиванием по столу. Ненадолго. Мельком взглянул на меня, а в холодных голубых глазах в обрамлении чёрных пушистых ресниц и сеточки редких мимических морщин промелькнуло недоумение, затем, сердито сдвинув брови, совсем по-стариковски проворчал, чтобы я занялась чем-то полезным, и перелистнул страницу, снова окунувшись в повествование с головой. Я вздохнула, но всё же тепло улыбнулась. Теперь знаю, что любовь к чтению он обрёл, когда стал моим хранителем. Его привычка, которая стала и моей. Мне интересно, о чём Сол думает, когда то, что написано в книге, отражается в его мыслях. Мне так хотелось бы знать, о чём мой демон так напряжённо думал.