Полночь

Клякса из теней растворилась во мраке раннего утра, быстро скользя по углам в сторону выхода. Унося мою надежду на освобождение, если меня кто и может отсюда вытащить, то это донна Леона. Я же сидел обхватив колени руками, и боясь опять уснуть, боясь услышать снова те голоса. Но время как будто специально еле тянулось, и от безделья меня начало клонить в сон, после тяжелой ночи и сытного ужина. И чтобы хоть чем то себя занять, мне пришлось делать зарядку, разгоняя кровь и пытаясь прогнать сон. За этим занятием меня и застал Криус, придя вместе с охраной за мной.

— Чем это ты занимаешься?

— Тренируюсь, разве не видно, не хочу сдохнуть на следующем представлении.

Он недовольно поводил своей всклокоченной бородой, наблюдая из-под кустистых бровей.

— Сейчас пойдешь с нами, нужно поставить метку, и тебя переведут в камеру, тут места для тех кто сидит на замене. И без лишних фокусов парень.

Я встал у двери протянув руки, чтобы мне нацепили кандалы:

— Я готов заключить с тобой соглашение Криус. Я буду послушным щеночком, и проблем не будет, я буду выступать и развлекать публику как могу. Зубы буду показывать только по команде фас, только тем на кого ты укажешь. Взамен прошу немного, лишь нормального отношения и нормальной еды, и место где я смогу тренироваться, любая закрытая комната подойдет. Я все равно тут до того как вернётся дон Карло Бранкати, он сделал мне предложение и я склонен его принять. Так что мы с тобой в некотором роде скоро будем коллегами.

Он нахмурился еще больше, старый и опытный, прожженный хрыч, явно давно ведущий дела с публикой подобной мне. Он ни капли мне не доверял, но он знал, что меня привели от Бранкати. А был ли у меня с ним договор, можно узнать только у самого черного барона. В конце концов я не просил много, и гостям явно понравились мои кривляния и лесть.

— Посмотрим, в любом случае нужно поставить метку. Так что пойдешь сейчас с нами, но если будешь вести себя смирно и дальше развлекать гостей, я посмотрю, что можно сделать.

— Я о большем и не прошу Криус.

И послушно следуя за ними в кандалах под охраной из четырех вооруженных надзирателей, я и предположить не мог, что это хитрый старый хрыч, решил подстраховаться и поставить мне клеймо. Клеймо смертника. Такие ставят только самым опасным ублюдкам, тем кого уже никогда не выпустят из застенок, и если такое случайно увидит добропорядочный человек, или абсолютно любой стражник в любом городе, любой страны. Будет точно знать, что перед ним сбежавший заключенный — особо опасный головорез, готовый вырвать и сожрать твою печенку, а значит обращаться с ним надо соответственно. Таких обычно убивали сразу на месте без разговоров, а если поймают живым, то публичная казнь через повешенье или костер, для развлечения порядочной публики, и тем, кто хотя бы укажет на такого, ждет награда от местной власти. А если кто убьет, а тем более поймает живым такого субъекта, светит ОЧЕНЬ хорошая награда, ради которой стоит рискнуть. И существует целая каста охотников за головами, живущих охотой на таких опасных «животных», причем живущих хорошо, но недолго. Ибо объявив охоту на тигра, будь готов к тому, что тебя могут съесть на завтрак, и не подавятся. И что самое противное, эту пакость чрезвычайно сложно удалить, даже если ты срежешь себе кусок кожи с мясом, она снова вылезет на рубце.

Я заподозрил неладное уже слишком поздно, когда меня завели в комнату с уже знакомым массивным стулом прикрепленным к полу. Рядом краснел раскаленный железный прут в жаровне. А возле стола смешивая в чашке ингредиенты и наблюдая за алхимическими колбами, в которых шипела пузырясь и брызгая черными каплями смесь для заливки в рану, стоял блестящий от пота мужик в фартуке на голый торс. Я было попытался дернуться, но я был закован по рукам и ногам, а надзиратели были готовы и тут же вцепились мертвой хваткой в меня, насилу усадив и защелкнув захваты. Так что я даже пошевелиться не мог.

— В чем дело Криус? Мы же договорились.

— Договорились? Я никогда со животными не договариваюсь. Так что щеночек, будешь гавкать, я тебе язык вырежу, ты и без него вполне сдохнуть сможешь на арене. — Он кивнул мужику в фартуке. — Начинайте.

Тот недолго думая взял раскаленный докрасна прут и кивнул надзирателям, они разорвали у меня на груди накидку, которую мне недавно выдали. И он одной рукой схватив меня за лоб, зафиксировав голову прислонил раскаленное клеймо мне на левой стороне груди, чуть повыше сердца.

БоооООЛЬ. Жуткая боль пронзившая все тело с макушки до пяток, все мое тело орало от боли. Потянуло паленой плотью, моей плотью и пошел легкий дымок. Я забился в конвульсиях натужно крича. Это не длилось долго, пару секунд. Но мне это показалось вечностью, а он поставив клеймо взял чашку с черной шипящей гадостью и вылил мне на вопящую от боли рану, и будто этого было мало, меня тут же пронзила сотня маленьких червей прогрызающих себе дорогу внутрь. Это все что я запомнил, потому что свет потух, и я наконец отключился, сбежав в спасительное забытье.