Страница 7 из 52
Великие завоеватели всегда будут вызывать удивление, а всеобщая история определять по ним периоды. Это печально, но это заложено в человеческой натуре. По сравнению с громадным и сильным телом дурака слабое тело величайшего мыслителя, а следовательно, тем самым, и его великий ум будут казаться достойными презрения, по меньшей мере для большинства, и это будет до тех пор, пока люди останутся людьми. Предпочесть великий ум в слабом теле — это требует размышления, а до него могут подняться лишь немногие. На скотном рынке глаза всех постоянно устремлены на самого крупного и упитанного быка.
В некоей стране государь и его советники были обязаны во время войны спать на бочке с порохом. И притом, в отдельных покоях замка, куда каждый мог заглянуть, чтобы удостовериться, горит ли там всегда ночной свет. Бочка была не только опечатана печатью народных представителей, но и прикреплена к полу ремнями, также опечатанными надлежащим образом. Каждое утро и вечер печати осматривались. Говорят, что с той поры войны в этой стране совершенно прекратились.
Для Вены было бы неплохо, если бы французы вошли туда осенью 1796 г. Я говорю не о варварах, а об обаятельных, умных офицерах. Может быть, они несколько улучшили бы местную породу. Ведь если австрийские овцы должны давать лучшую шерсть, то им следует допустить к себе французских баранов, в противном случае они останутся глупыми.
Окна просвещения, по крайней мере в Германии, обложены тяжелым налогом[58].
Так как теперь столько говорят о «верхушке армии», о «чести короны», то истинный патриот и друг человечества желал бы знать: где собственно находится эта «верхушка армии», впереди, позади, по сторонам или в центре? Или может быть армии, выступающие против врага, и не имеют при себе «верхушки», а оставляют ее, как святыню, под охраной сильного эскорта?
В чем собственно заключается истинная «честь короны?» В том ли, чтобы ее подданные при умеренном достатке и здоровом теле были счастливы, или в том, чтобы убивать сотни тысяч людей или делать их калеками, обогащая пару лавочников, и из отходов этого изобилия покупать драгоценности для короны?
Современная война распространила повсюду некоторые определенные понятия. Нельзя утверждать, что нечто подобное и раньше часто случалось, — нет! Это никогда не происходило так, как теперь, после изобретения книгопечатания, реформации, основания такого количества газет и журналов, публичных библиотек и при возникшей жажде чтения, которая прежде, безусловно, не была столь всеобщей. Здесь взаимодействует много явлений, которых в прошлом одновременно никогда не было, да и быть не могло. И это делает наше время самым примечательным из всех, какие когда-либо были.
Когда-то крестили колокола[59], а теперь следовало бы крестить печатные станки.
Великолепное замечание имеется в книге Эмануэля Фодере[60] «О зобе и кретинизме. Для врачей и философов». Кретины (низшая их разновидность) весьма обжорливы, сластолюбивы, большие интриганы; помимо этого, они бесхарактерны, ленивы, боязливы и угодливы. Самое изысканное их занятие состоит в изучении гербов, дворянских грамот, так как каждый из них претендует на свою принадлежность ко всему этому.
Не удивительно ли, что высшие почетные должности (например, королевская) достаются без экзамена, который требуется от любого городского врача?
Так как при наступлении мира запевают te deum laudamus[61], то было бы совершенно естественно запевать в начале войны te diabolum damnamus[62]. Разве было бы не достойно поэта сочинить Те diabolum, а композитора — написать музыку?
Военный гений наций — патриотизм, любовь к отечеству. Нации, сражающиеся без патриотизма, являются механизмами, муштрованными вояками, лишенными подлинного гения...
Экспериментальная политика: французская революция.
Природа создает генералов так же, как поэтов и художников. Однако первыми стремятся делать исключительно принцев. Почему же в таком случае их не делать также поэтами и художниками?
Истинную свободу и истинное ее применение лучше всего характеризуют злоупотребления свободой.
[Март 1798]. Посмотрим, что выйдет из французской республики, когда законы выспятся.
Там, где все люди хотят прийти по возможности раньше, там большинство их непременно должно прийти слишком поздно.
Германия отнеслась к нехристианской Франции[63] истинно по-христиански. После того, как она получила от нее пощечину по одной ланите, она подставила ей и другую.
Француз сражается, эмигрант идет сражаться[64].
Много говорят о просвещении и желают побольше света. Но, боже мой, какой толк от этого, если у людей либо нет глаз, либо те, у кого они есть, нарочно зажмуриваются?
[Июнь 1798]. Чего только не встретишь сейчас! Изображения девы Марии с трехцветными кокардами, вместо мартовского пива — жерминальское[65], и вместо мартовских зайцев — жерминальские. Может быть еще появятся флореальские котята[66] вместо майских?
В настоящее время имеется много постановлений, запрещающих допускать к должности проповедника кандидатов, не изучавших основных восточных языков. Боже милостивый, а ведь ежедневно разрешают занимать троны и посты в министерствах людям, которые при своей профессии не владеют даже «азами» своего дела.
Свобода прессы и кофейных мельниц[67].
Полицейские учреждения некоего города можно сравнить с трещотками на вишневых деревьях: они спокойны, когда треск особенно необходим — и подымают ужасный шум, когда из-за сильного ветра не видно ни одного воробья.
Бонапарт превратил Ломбардию в ломбард[68].
По случаю этого некоторые тома in quarto[69] были возведены в достоинство фолиантов и им было высочайше дозволено иметь титульные листы in folio, которые, однако, должно было носить обернутыми в бумагу.
58
Окна просвещения... обложены тяжелым налогом. В эпоху феодализма в Германии с окон взимался налог, потому что количество окон в доме было показателем зажиточности налогоплательщика.
59
Когда-то крестили колокола... — «В прошлом, согласно давнему обычаю, вновь отлитые колокола в Германии крестили и называли их каким-нибудь женским именем (по-немецки колокол — слово женского рода).
60
Великолепное замечание... Речь идет об острой антидворянской сатире Эмануэля Фодере «О зобе и кретинизме. Для врачей и философов». Перевод с французского. Берлин, 1796.
61
Тебя, бога, хвалим (лат.) — начальные слова молитвы (церк.-сл.).
62
Тебя, дьявола, проклинаем (лат.)
63
Германия отнеслась к нехристианской Франции... В изречении имеются в виду два крупных поражения антифранцузской контрреволюционной коалиции, в которую входили Пруссия, Австрия и другие германские государства.
В 1795 г. по Базельскому миру Пруссия лишилась владений на левом берегу Рейна, оккупированном французами, а в 1797 г. по мирному договору в Кампоформио Австрия уступила Франции Бельгию, признала образование зависимой от Франции Цизальпинской республики (сев. Италия) и согласилась содействовать закреплению за Францией левого берега Рейна. Выражение «нехристианская Франция» содержит намек на антикатолические «культ Разума» и «культ Верховного существа», установленные во Франции в период якобинской диктатуры и Директории.
64
Француз сражается, эмигрант идет сражаться. Имеются в виду французские революционные войска, победоносно сражавшиеся с армией контрреволюционной коалиции, состоявшей большей частью из французских аристократов-эмигрантов.
65
Жерминалъское пиво. Жерминаль — весенний месяц республиканского революционного календаря (21 марта — 19—20 апреля).
66
Флореальские котята. Флореаль — также весенний месяц этого календаря (с 20—21 апреля — 19—20 мая).
67
Свобода прессы и кофейных мельниц. В Пруссии и в некоторых других немецких государствах в конце XVIII в. была введена монополия на продажу кофе и обработку кофейного эерна. Лихтенберг иронизирует: для немецкого ограниченного обывателя отмена кофейной монополии равносильна борьбе за свободу слова.
68
Бонапарт превратил Ломбардию в ломбард. Лихтенберг осуждает итальянский поход Наполеона, знаменовавший превращение прогрессивных революционных войн в завоевательные. Отвоеванная Бонапартом у Австрии Ломбардия была превращена в Транспаданскуго республику, а в июле 1797 г. ее присоединили к Циспаданской республике, которая вскоре была преобразована в Цизальпинскую республику. Наполеон свободно распоряжался Ломбардией, обложил население высокой контрибуцией, а французские войска грабили богатства Италии.
69
...некоторые тома in quarto. In quarto — книга в 1/4 печатного листа; in folio — книга в размер печатного листа. Изречение пародирует официальное сообщение о возведении в дворянское достоинство или в какой-нибудь чин.