Афоризмы

Наряду с парадоксом, оригинальными тропами, расширением значения слова важным средством сатиры Лихтенберга является ирония. Она органически присуща его стилю, ибо по меткому выражению Фр. Шлегеля: «Ирония есть форма парадоксального»[313]... «...В иронии, — писал немецкий романтик, — все должно быть шуткой и все должно быть всерьез; все — простодушно откровенным, и все — глубоко притворным»[314].

Ирония Лихтенберга весьма разнообразна — от легкой сатирической насмешки до сарказма, напоминающего «Апокрифы» Зейме: «Я хотел бы когда-нибудь написать историю человеческой живодерни. Я полагаю, что мало искусств в мире столь рано достигли полного совершенства, как именно это, и ни одно из них не является столь распространенным» (Ged. S. 81).

И все же между изречениями обоих писателей есть существенное различие.

Подавляющее большинство афоризмов Лихтенберга отличается остроумием, тонкой иронией, напоминающей порой манеру Свифта. Подобно последнему, он считал «лучшим видом иронии — тот, когда защищают дело, которое невозможно защитить, пускают в ход доводы, полные сатирической горечи, при этом часто приводят цитаты и объясняют их» (КА 12). Лихтенберг почти всегда острит, никогда не выходя из себя. Напротив, у Зейме ирония большей частью едкая, это сарказм в его, так оказать, чистом виде. Его афоризмы не осмеивают, а гневно бичуют. Короче, в афоризме Лихтенберга всегда больше иронического смеха, в афоризме Зейме — гнева. Тон речи Зейме серьезней тона Лихтенберга, он прямей и экспрессивней его.

Исторически Лихтенберг несомненно является ближайшим продолжателем дела Лессинга. Его роднит с ним резко оппозиционное отношение к немецким феодальным порядкам, ярко выраженный рационализм, материалистические тенденции и религиозное свободомыслие. Он близок Лессингу и своей борьбой за реалистическое и активное искусство, за национальную немецкую литературу, ему близка лессинговская неутомимая жажда познания и отвращение ко всякому метафизическому умозрению и догматизму, ему свойственны лессинговская ясность и острота стиля, полемическая страстность и такое же влечение, как и у Лессинга, к формам свободной философской публицистики[315].

Однако Лихтенберг — младший современник Лессинга, творящий в эпоху французской революции и дальнейшего углубления противоречий феодального строя.

Это вносит новые черты в его творчество: элементы того радикализма, который роднит его отчасти и с революционными демократами — Форстером, Зейме[316]. Не случайно он так преклонялся перед Лессингом и был известное время соратником Форстера. Еще Герцен прозорливо отметил глубокое духовное родство этих трех писателей, когда писал о Форстере: «...жизнь полная выше гениальной односторонности. Форстер никак не мог сдружиться... с жизнью немецких ученых, он истинную симпатию нашел в одном Лихтенберге. Они были прямые продолжатели Лессинга»[317].

Таким образом содержание и стиль афоризмов показывают, что Лихтенберг связан тесными и многообразными нитями с современной ему немецкой литературой. Это опровергает распространенное в буржуазной науке мнение о Лихтенберге как странном исключении, писателе, стоящем в стороне (Aussenseiter) от общего потока немецкого просвещения[318].

Но Лихтенберг был вынужден вести замкнутую жизнь кабинетного ученого в условиях провинциального Геттингена. Хотя его отличали живой интерес к политическим вопросам, практический уклон мировоззрения, он все же не смог подняться на идейную высоту революционной демократии. Он остановился где-то на полпути. Его постигла участь многих немецких писателей, побежденных немецким убожеством.

Понимая историческую трагедию Лихтенберга, передовые читатели ценят в нем наследника традиций великого Лессинга, блестящего сатирика и смелого, оригинального мыслителя, творчество которого проникнуто жаждой практической деятельности на благо единой и демократической Германии.

Настоящая книга является сборником избранных афоризмов Георга Кристофа Лихтенберга.

При отборе афоризмов учитывалось, разумеется, их идейно-эстетическое значение и тот интерес, который они могут вызвать у современного советского читателя. Однако поскольку афористические записи Лихтенберга подчас перегружены устаревшим и второстепенным материалом самого разнообразного свойства, известная часть афоризмов приводится в сокращенном виде[319].

Большинство немецких изданий афоризмов построено по тематическому принципу, который не позволяет установить время их создания. От этих сборников выгодно отличается критическое издание афоризмов под редакцией А. Лейтцмана, которое воспроизводит записи в строго хронологическом порядке. Однако в этом случае трудно представить взгляды писателя по отдельным вопросам, так как различные записи следуют подряд по мере их возникновения. Поэтому в данной книге выдержан хронолого-тематический принцип, по которому построены некоторые лучшие последние издания ГДР. Это дает возможность представить себе мировоззрение Лихтенберга в целом и вместе с тем проследить его идейное развитие.

ПРИМЕЧАНИЯ

Для составления сборника основным источником послужило научно-критическое издание афоризмов под редакцией Альберта Лейтцмана — G. Chr. Lichtenberg. Aphorismen hrg. v. A. Leitzma

Тетрадь «A» содержит записи, относящиеся к 1765— 1770 гг.; «B»: июнь 1768 — август 1771; (дополнения к первым двух тетрадям — тетрадь «КА»); «C»: сентябрь 1772 — август 1773; «D»: август 1773 — август 1775; «E»: июль 1775 — декабрь 1775; «F»: апрель 1776 — январь 1779; (дополнение к тетради «F» — тетрадь «RA»); «J»: январь 1789 — апрель 1793; «L»: октябрь 1796 — февраль 1799.

Рукописи тетрадей «G» и «H» (февраль 1779 — декабрь 1788), а также часть тетради «K» (1793—1796) в издании Лейтцмана отсутствуют, так как они были утрачены. Возможно, их уничтожили родственники и издатели наследства писателя, потому что (как имеются основания предполагать) эти тетради содержали весьма острый политический материал, относящийся к бурному предреволюционному десятилетию и к периоду высшего подъема французской революции. Сыновья Лихтенберга, издатели его собраний сочинений в 1844 г., очевидно еще располагали рукописями этих тетрадей, так как опубликовали часть этих изречений. Поэтому для данного сборника были также использованы издания: G. Chr. Lichtenberg. Vermischte Schriften. Gottingen, 1844—1853 in 6 Bd. (цитируется сокращенно — «Schr.»); G. Chr. Lichtenberg. Vermischte Schriften. Goltingen, 1500—1806; in 9 Bd. (цитируется сокращенно — «Schr. in 9 Bd.»). Римская цифра указывает том, арабская — страницу.

Помимо этих основных изданий несколько изречений взяты из книг: «Aus Lichtenbergs Nachlafi», hrg. v. A. Leitzma

313

Fr. Schlegel. Schriften und Fragmente. Stuttgart, 1956, S. 84.

314

Fr. Schlegel. Schriften und Fragmente, S. 86.

315

О связи стиля Лихтенберга со стилем Лессинга см.: Г. М. Фридлендер. Лессинг. М, 1957, стр. 184.

316

Примечательно, что Лихтенберг с сочувствием отозвался о стихотворении Зейме «Элегия на празднике в Варшаве», заклеймившем раздел Польши. Одобрял он и книгу друга Зейме — Г. Меркеля о бедственном положении крепостного люда в Лифляндии, книгу, испытавшую влияние идей Радищева. См. L 23.

317

А. И. Герцен. Собр. соч. в 30 томах, т. И. М„ Изд-во АН СССР, стр. 330.

318

Даже в изданных недавно в ГДР «Erlauterungen zur deutschen Literatur. Aufklarung» (В., 1958) творчество Лихтенберга характеризуется как творчество «отчужденного одиночки» (Einzelganger, S. 580).

319

Почти все немецкие издания избранных афоризмов справедливо исключают громоздкий материал.