Страница 197 из 203
Чу Ваньнин не проронил ни слова, возможно, из-за того, что не хотел смущаться и потерять лицо.
Тасянь-Цзюнь почувствовал, как намокла его одежда, на его сердце пролились горячие слезы. Конечно, слезы не могли в самом деле его обжечь, но его сердце горело и дрожало.
В нем было так много боли и так много любви, но он не знал, что сделать.
В прошлом он просто грубо овладевал им без лишних заморочек.
Он неловко похлопал Чу Ваньнина по плечу, прижался губами к макушке, к уху и, наконец, спустился, чтобы чуть поцеловать его прохладные губы.
- Ваньнин, я всегда буду любить тебя, - невнятно прошептал он ему между поцелуями.
Чувствуя, как вечно упрямый мужчина, явно дрожит в его руках, он больше не мог сдерживаться и с остатками нежности снова припал к нему.
И каждый день после этого, независимо от того какая была личность, Мо Жань засыпал, обнимая Чу Ваньнина. И каждый раз перед сном он снова повторял эти слова - «Я всегда буду любить тебя».
Сегодняшняя сладость медленно смоет горечь прошлого.
Эта фраза, беспрестанно повторяемая Мо Жанем, из кошмара о смерти превратилась в обещание оставаться друг с другом вместе.
За эти два года, по какой бы причине Мо Жань ни уходил один, он всегда возвращался до захода солнца, потому что знал, что Чу Ваньнин, хоть вслух этого и не говорил, не любил ночной холод горы Наньпин. Его муж-спаситель нуждался в его компании. Сегодняшняя ситуация произошла впервые.
Мо Жань впервые не вернулся домой до захода солнца.
Чу Ваньнин держал спокойное, полное достоинства лицо, он не будет никого подвергать перекрестному допросу. То, что его рот не будет задавать вопросов, а лицо останется спокойным, не означает, что в душе у него все хорошо.
И вот, спустя продолжительное время он заснул на боку и снова погрузился в кошмар.
Он вернулся на гору Наньпин в тот год и тот день, когда умер Мо Жань.
Ему снилось, что как бы он ни будил Мо Жаня, тот никак не просыпался. Шрамы, оставленные цитаделью Тяньинь на груди его возлюбленного, были настолько глубокими и страшными, что он задыхался от рыданий, глядя на них...
Он все продолжал повторять имя своего любимого:
- Мо Жань...
Мо Жань.
Сквозь леденящий холод сна ему показалось, что кто-то вдруг взял его руку и нежно ее поцеловал.
Тот человек с любовью сказал ему:
- Учитель, все в порядке. Все закончилось.
Все закончилось...
Чу Ваньнин почувствовал влагу на своих ресницах. Очнувшись ото сна, он тихонько вздохнул. Его сердце немного успокоилось, и он уже собирался снова заснуть, как вдруг обнаружил, что прижат к теплой знакомой груди.
Он вздрогнул, вся туманная сонливость исчезла. Влажные ресницы распахнулись, и его глаза феникса встретились с парой черно-фиолетовых глаз.
- М-Мо Жань...?
Неизвестно, когда Мо Жань вернулся, он принес с собой прохладу ночной росы. Чтобы не тревожить, Мо Жань не стал крепко обнимать его во сне, лишь осторожно взял за руку и легко прижался.
Увидев, что Чу Ваньнин проснулся, он слегка приподнял брови:
- Хм? Этот достопочтенный разбудил тебя?
Чу Ваньнин думал, что тот собирается извиниться, но Тасянь-Цзюнь вдруг крепко обнял его:
- Хорошо, что ты проснулся. Позволь этому достопочтенному крепко обнять тебя.
- ... катись.
Тасянь-Цзюнь знал, что у него осталось не так много времени. В обычный день он определенно вступил бы в словесную перепалку с Чу Ваньнином. Но на этот раз после того, как он обнял его, поступил по-другому, наклонился к уху Чу Ваньнина и с улыбкой в голосе сказал:
- Катиться? Этот достопочтенный приготовил для тебя сюрприз, боюсь, что, увидев его, ты захочешь меня отблагодарить, но будет слишком поздно.
- ...
Бесстыдство этого человека растет с каждым днем.
Чу Ваньнин только очнулся от кошмара и был не в лучшем настроении, а теперь на него еще и давило тяжелое горячее тело. Он вскинул свои брови, похожие на мечи. Его глаза феникса все еще были влажными и печальными, а еще в них была сонливости и гнев:
- Сейчас ночь, ты не собираешься лечь спать?
- Нет.
Чу Ваньнин разозлился еще больше:
- А что будешь делать?
Тасянь-Цзюнь вздернул подбородок и чуть потер его. Его взгляд скользнул по лицу Чу Ваньнина - от бровей до чуть приоткрытых губ.
Мужчина в его объятиях выглядел разозленным. Он вовсе не был совершенством, но в течение этих двух жизней каждый раз, когда он видел его с собой рядом в его сердце вспыхивал огонь и тайная радость. Он никогда бы в этом не признался, но в глубине своей души знал, что только этот человек может всего за одно мгновение заставить его почувствовать любовь, сжигающую все на своем пути.
Он хотел обнимать его, целовать, заниматься с ним любовью. Он хотел приничить ему боль и в тоже время холить и лелеять.
Сейчас он чувствовал, что, хоть в мире и полно красивых людей, словно облаков, но даже если все облака собрать вместе, они не будут и в половину так великолепны, как Чу Ваньнин. Он был прекрасен, когда злился. Он был прекрасен, когда был в ярости. Он был прекрасен всегда.
Тасянь-Цзюнь улыбнулся и сказал:
- Есть много вещей, которыми можно заниматься ночью. Разве этот достопочтенный не научил тебя этому?
Чу Ваньнин:
- ... ... ...
Видя перед собой окончательно проснувшегося Чу Ваньнина, злящегося и беспомощного, сердце Императора дрогнуло, и он не мог удержаться, чтобы не склонить голову и не поцеловать его.
- Мо Жань!
- Я просто дразню тебя, - после поцелуя Тасянь-Цзюнь ласково потерся о него кончиком носа. - Время этого достопочтенного почти истекло. То, что ты остался мне должен за сегодня, я попрошу вернуть через три дня.
- ...
- Единственное, что этот достопочтенный еще хотел сказать сегодня вечером...
Тасянь-Цзюнь сделал паузу, улыбнулся, и на его щеках появились глубокие ямочки, на три части полные коварства и на семь - любви:
- С днем рождения, Ваньнин.
Чу Ваньнин вдруг застыл.
В это мгновение мерно зазвонил далекий колокол храма Цзинцы, обозначая смену часов.
День закончился.
Начался новый.
Гордость Тасянь-Цзюня все еще читалась в глазах Мо Жаня, но, прежде чем он успел еще что-либо сказать, она сменилось мягкостью уважаемого наставника Мо. Уважаемый наставник Мо на мгновение замер, осознавая воспоминания о вчерашнем дне, которые остались ему от Тасянь-Цзюня. Он был озадачен и какое-то время не мог понять, что он делал пока был Тасянь-Цзюнем.
Но, увидев, что человек перед ним, это его возлюбленный, сердце немного удивленного Мо Жаня наполнилось радостью. Он прижался своим лбом ко лбу Чу Ваньнина и прошептал:
- Ваньнин.
- Хм?
- С днем рождения, - подумав немного, он добавил, - Я приготовил для тебя подарок.
Изначально он планировал еще кое-что доделать днем, а уже вечером привести Чу Ваньнина в коробочку «Подумай и получишь». Но он не ожидал, что Чу Ваньнин не будет спать в момент обмена личностей, а от себя не ожидал того, что так сразу захочется произнести эти слова.
В нем было слишком много нежности к Чу Ваньнину, он просто не мог больше ждать ни секунды.
Они вместе прожили две жизни. Они дважды женаты: истинно и ложно. Их прошлая жизнь тянулась восемь лет долгих дней и ночей, их настоящая жизнь длится всего два года. Но сейчас Мо Жань подобен робкому юноше, который впервые делает шаг вперед и открывает свое сердце любимому человеку. Он был очень взволнован, так, что кончики его пальцев вспотели и подрагивали.
- Я... я все еще не до конца закончил, но... я все равно отведу тебя посмотреть, хорошо?