Страница 103 из 145
Иванов очнулся, почувствовав, что на его лицо что-то льется. Это лила слезы склонившаяся над супругом Дарья. Она тоже прочла письмо Малахаты и теперь плакала от счастья…
— Радость-то, радость-то какая! — всхлипнула жена, едва супруг ее открыл глаза. — Мы, и вдруг во дворце!
Юрисконсульта разозлило, что жена его такая же дура, как Малахата. Еще находясь в обмороке, как настоящий юрист он прикинул все варианты и убедился, что царского подарка ему не видать, как своих ушей.
— «Мы, и вдруг во дворце»… — слабым голосом передразнил он жену. — Где мы, а где дворец, ты подумала? Как мы в этот дворец попадем?
— А вот как приедем в Амбарию, так нам ключ и выдадут. Здесь же написано…
— А кто нас за границу выпустит?
— Других же выпускают. — возразила жена.
— Кого других?
— Вот с нашей фабрики Либерзон уехал… Тоже юрист, между прочим…
— Не юрист, между прочим, а еврей. Им у нас все пути открыты, мотай куда хочешь!
— А если попросить императора сюда перевести шурупики? — предложила Дарья.
— А дворец тоже сюда перевести? — ехидно опросил муж.
— Да бог с ним, со дворцом! Хоть деньги получить бы! Мы в кооператив вступили бы…
— Лихо ты дворцами разбрасываешься! — неодобрительно откликнулся супруг. — Дан деньги не станет он переводить по почте. В послании ясно сказано: деньги можно получить, только приехав в Амбарию. Юридически все точно сформулировано, не придерешься!
— Так что же делать, а. Веля?
А у Велимира Будимировича уже созрел новый план. Заранее все обдумав, хитрый юрисконсульт стал оформляться туристом в Гренландию. Не прошло и года, а уже все документы были оформлены. Жена Дарья взяла с мужа страшную клятву, что он выпишет ее с подросшим Мала-хаткой, как только обоснуется во дворце. Конечно, юрисконсульт понимал, что Дарью так просто не выпустят, но был уверен, что с помощью императора и прогрессивной общественности Амбарии он сумеет соединиться со своей семьей и Дарью в конце концов пропишут во дворце.
Едва прибыв в Гренландию и не успев даже полюбоваться на плавающие на горизонте айсберги, Иванов отправился в полицию. Гренландские полицейские по-русски не понимали. Они, правда, знали английский, но не тот английский, который юрисконсульт учил когда-то в институте, а какой-то совсем другой. По этой причине Иванов стал объясняться жестами. Указав пальцем в землю, он приложил руки к сердцу, а затем сложил кукиш и выразительно указал им в сторону России… В общем, полицейские поняли, что он ни за что не вернется домой и хочет остаться на свободном Северо-Западе.
После завершения всех формальностей политэмигрант связался с императором, и тот подтвердил свое приглашение.
Прямой воздушной связи между Гренландией и Амбарией пока не было. Так что сначала Иванов ехал на оленях, потом на попутных собачьих упряжках, затем на пароходе и самолете и, наконец, на верблюде. Путешествие длилось долго и, добравшись все-таки до Амбарии, Будимирыч поспешил в императорский дворец и, как говорится, попал с корабля на бал.
Бал давали по случаю свержения императора Малахаты и провозглашения республики. Сторонников монархии разыскивали по всему городу. Через 15 минут Иванов был схвачен, обвинен как иностранец в шпионаже и приговорен к расстрелу. Его застрелили бы тут же, но, к счастью, у восставших к тому времени уже кончились патроны. У них остались только артиллерийские снаряды и ракеты. Тратить на шпиона ракету пожалели, а вешать его поленились, ибо на главной улице грабили в это время магазины и приверженцы республики боялись опоздать к этому историческому событию. Революционные массы понимали, что в первую очередь следует решать неотложные экономические проблемы. Поэтому они поторопились в центр, а Иванова заперли в полиции. Однако ночью представители левонастроенных уголовников и проституток полицейский участок подожгли, и политэмигранту удалось бежать. Кое-как он добрался до советского посольства. Стеная и колотясь головой о спинку мягкого кресла, он признался, что в состоянии умопомрачения совершил непростительную ошибку и готов ее исправить любой ценой, только бы ему разрешили вернуться туда, где так вольно дышит человек!
Посол сначала велел гнать его к чертовой матери, но затем, будучи человеком справедливым и гуманным, распорядился дать преступнику временное убежище. Правда, сразу же возникла проблема, где его поместить? Тюрьмы в посольстве, к сожалению, не было.
И в то время как посол вел длительные переговоры с Москвой, бывший владелец дворца сидел во дворе в сарае и, вспоминая Дарью и потерянные шурупики, всхлипывая, писал слезные заявления в далекие инстанции.
Но вот переговоры благополучно завершились, раскаявшемуся невозвращенцу разрешили вернуться, блудного сына посадили в самолет и доставили на любимую родину. В компетентных органах он подробнейшим образом поведал свою одиссею и чистосердечно пожелал искупить вину. Ему пообещали пойти навстречу и предоставить такую возможность.
В дальнейшем некий Веймир Бенемирович Рабинович не раз выступал на различных пресс-конференциях по телевидению. со всей откровенностью рассказывая, как он был одурачен сионистской лживой пропагандой и как. попавшись на их удочку, променял свою родину с бесплатной малогабаритной квартирой на так называемую обетованную землю и какие капиталистические ужасы видел он своими глазами в Израиле!
Иванов любил пресс-конференции. Во-первых, его на это время выпускали из тюрьмы, где он отбывал свой срок за измену родине. А во-вторых, после выступлений ему разрешали внеочередные свидания с женой.
А в камере Будимирыч пользовался уважением как человек. оставшийся за кордоном, сладко поживший там и выкраденный оттуда с помощью специальной подводной лодки. Конечно, блудный сын придумал все это сам, но урки любили слушать его рассказы о сладком закордонном житье-бытье. Байки его обрастали все более интересными подробностями. А если заинтригованные слушатели спрашивали, зачем понадобилось его похищать, Будимирыч только таинственно подмигивал, как бы говоря: уж зря выкрадывать не станут, за кем попало подводную лодку не пошлют!
А то, что Иванов по временам куда-то исчезал, делало его еще более загадочным.
И он опять разоблачал на конференциях израильские кошмары и опять получал внеочередные свидания… И вот на одном из таких свиданий Дарья случайно проговорилась, и Иванов узнал окончательно погубившую его новость. Оказалось, что, пока он отсиживался в посольском сарае, в Амбарии произошла реставрация монархии. Вернувшийся к власти Малахата повсюду разыскивал Иванова, дабы вручить ему ключ от дворца и шурупики.
Узнав об этом, юрисконсульт засмеялся, зарыдал, а в мозгу у него что-то щелкнуло и замкнулось. На ближайшей пресс-конференции в присутствии иностранных корреспондентов он рассказал о том, как сладко жил за кордоном и как его умыкнули на подводной лодке.
А когда его доставили в камеру, он покаялся, что был одурачен сионистской пропагандой, и рассказал об ужасах капитализма и выразил свою радость по поводу возвращения на родину.
На этом закатилась звезда телевидения и кончилось тюремное благополучие патриота-невозвращенца. Больше его не приглашали на пресс-конференции, больше его не слушали в камере…
А бедный император все ждал и ждал, когда же наконец объявится Велимир Будимирович Иванов.
ГЛАВА ПЯТАЯ
А между тем связи Вечногорска с зарубежными странами крепли и расширялись. Не успел еще приехать в Амбарию Будимирыч, еще в страхе ожидал прибытия опер-жрецов Сфиридонов, а уже многие расторопные вечногорцы установили личные дипломатические контакты с далекими экзотическими странами.
Едва в прекрасной Бамбукии взошел на престол Бамбук Третий Сладкий, как в его честь фельетонист газеты «Вечерний Вечногорск» Семен Данилов поспешил назвать своего первенца Бамбуком и тут же послал международную телеграмму с оплаченным ответом. Оплаченный ответ не заставил себя ждать. Он гласил, что признательный король всемилостивейше повелел присвоить Данилову-младшему дворянское звание и с 17 июля сего года считать Данилова-юниора дворянином.