Страница 122 из 124
На машину Беда выписал генеральную доверенность на родителей, намереваясь перед отъездом в Доминиканскую Республику отогнать её в Тверскую губернию. Сдавать квартиру он поручил Клавдии Осиповне, договорившись с соседкой, что та будет оставлять себе четверть оплаты, а три четверти переводить на колькину банковскую карточку. Тысяч двадцать долларов заначки вместе с выходным пособием, полученным при увольнении из ФСБ, у него имелось. Ну, если не считать неразменной стодолларовой купюры, перепрограммированной Вовой Иващенко на возвращение в колькин кошелёк, а не в хранилище Центробанка. Так что средствами для сносного, хотя и небогатого, проживания на карибском острове он был обеспечен. Оставалось лишь собрать чемоданы, чтобы погостить пару дней у матери с отцом перед вылетом еженедельного прямого рейса в Доминикану из Петербурга. Чем Николай и занялся накануне очередного визита Бардака о’БАМа в Москву.
Но едва он взялся за дело, как раздался звонок в дверь. В дверной глазок он увидел двух рослых мордоворотов, топчущихся на лестничной площадке.
— Ну! — рявкнул Колька через дверь.
Один из мордоворотов с резким акцентом спросил:
— Здесь живьёт Николяй Бьеда?
— Ну! А чё надо?
— Его хочет встрьетиться государствьенный сэкрэтэйр Соединённые Штаты Америки Лиза Гандо.
Из-за спины секьюрити высунулась улыбающаяся физиономия Лизы, и Колька нехотя открыл дверь. Один из охранников шмыгнул в квартиру, бесцеремонно отодвинув хозяина в сторону, а второй, придерживая оттопыривающийся борт пальто, нервно наблюдал за приоткрытой соседской дверью, в которую выглянула Клавдия Осиповна.
— Всё нормально, тёть Клав! — успокоил соседку Беда. — Это ко мне гости пришли…
Госсекретарь тоже обернулась и постаралась улыбнуться как можно очаровательнее, чем просто убила пенсионерку, мгновенно узнавшую гостью. Тётя Клава перепуганно закивала и немедленно захлопнула двери, закрываясь на все замки. Она уже давно понимала, что её сосед-алкаш не так прост, как был несколько лет назад, если к нему время от времени захаживает в гости сам будущий президент. Но чтобы американский госсекретарь явилась!!!
Секьюрити, уже осмотревший квартиру, снова выскочил на площадку, сообщая, что всё в порядке, и Лиза вошла, приказав обоим бодигардам оставаться снаружи.
— Извини, что без предупреждения, — чмокнула она майора в щёку. — Но ты же знаешь, насколько мне трудно выкроить время на личные дела.
Гандо внимательно осмотрела колькино жилище и без приглашения уселась на краешек неубранной постели.
— Решил отдохнуть после окончания службы в Кей-Джи-Би? — кивнула она на чемоданы.
— А ты уже знаешь, что я уволен?
— Да. Ваш лидер сообщил своему американскому коллеге, что он расформировал ваш сверхсекретный отдел, доставивший Соединённым Штатам столько неприятностей. Признаться, мы вначале не поверили, что то, чем ты занимался, возможно на самом деле! — игриво засмеялась Лиза, сбрасывая с плеч шубку. — Это правда?
— Что именно?
— Не отнекивайся, шалунишка! Я всё про тебя знаю!
Она встал, почти прижалась к стоящему истуканом Кольке и обхватила его шею кистями рук, откинувшись назад. Декольте на её вечернем платье ещё больше обнажило ложбинку между грудями, подчёркивая, что никакого лифчика под ним нет и в помине.
— Я тоже подала в отставку, уже через пару недель я оставлю службу и, если захочешь, мой дом будет твоим домом. И не только ради того, чтобы ты мог спокойно работать на Соединённые Штаты…
— Но ты же говорила, что тебя мужчины не интересуют…
— Говорила! — засмеялась Лиза. — А после той ночи в Братиславе поняла, что у каждого правила должны быть исключения.
— Нет, Лиза. Меня это не устраивает.
Гандо отступила на шаг.
— Ты… расист?
— Нет.
— Тебя смущает наша разница в возрасте? Но американская пластическая хирургия делает чудеса, и через месяц я буду выглядеть, как тридцатилетняя красотка.
— Даже не в этом дело.
— У тебя… кто-то есть? Та грудастая блондинка? Признавайся, это она⁈ — встряхнула негритянка молчащего Беду. — Но она же тебя ненавидит после того, как ты сорвал госпереворот, в организации которого она помогала Хомячкову! Она же тебе никогда не простит того, что ты работал против неё! Я прощу, а она — нет!
Колька снял руки Лизы со своих плеч.
— Не в этом дело. Ты — потрясающая женщина, дружбой с которой я горжусь и дорожу. Но мы с тобой оказались по разные стороны баррикад.
— Но я же смогла не только преодолеть неприязнь к тебе, как к противнику, но и даже… — оборвала себя на полуслове американка. — Почему ты этого не можешь? Я тебе предлагаю всё, что могу дать: себя, свой дом, деньги, высокооплачиваемую работу на благо США!
— Я к тебе никогда неприязни и не испытывал. Мы оба честно работали на свои страны. За что я должен относиться к тебе неприязненно? Но если я в Штатах буду продолжать работать над тем, чем я занимался в России, это будет использовано против России. Ведь будет! Против страны, где я родился, где останутся жить мои родители, мои друзья, близкие мне люди. Я не могу на это пойти!
Годы, проведённые на посту руководителя Госдепартамента, не прошли даром. Лиза мгновенно превратилась в холодную, неприступную леди.
— Подай мне шубу и проводи, — заявила она ледяным тоном.
Гандо молча прошествовала до дверей, так и не обернувшись на прощанье. Просто потому, что не хотела показывать Кольке выступивших на глазах слёз.
Очередным ударом для Клавдии Осиповны, прилипшей к дверному глазку, стал вид зарёванной небожительницы, покидающей квартиру соседа, которого старушка ещё совсем недавно прочила в женихи дочери.
Первым желанием Беды было сбегать в гастроном и «накатить», но, выкурив две сигареты подряд, он чуть успокоился, трезво рассудив, что тогда он не сумеет собрать до отъезда чемоданы. И экс-майор с ещё большим остервенением принялся утрамбовывать в отдельные пакеты пляжные принадлежности, столь необходимые в окрестностях Порто-Плата. И к тому времени, когда в дверь снова позвонили, из неупакованных вещей остались лишь принадлежности для чистки зубов.
— Ну! — рявкнул он, не доходя до дверей.
На удивление, на его обычное «приветствие» никто не ответил, и он из любопытства глянул в глазок. Только на мгновение, после чего щёлкнул замком.
Элка без разговоров сунула ему в руки свою спортивную сумку и по-хозяйски шагнула в квартиру.