Призраки прошлого

Глава 9

Богато украшенная повозка уже несколько часов тряслась по разбитой дороге. Связанный по рукам и ногам Габриэль уткнулся лбом в бархат обивки на дверце, пытаясь спрятать набегавшие на глаза слёзы. Маг уже довольно долго молчал, не считая нужным с ним разговаривать, от чего Габриэлю, оставшемуся наедине со своими мыслями, делалось ещё более жутко. Не смотря на тёплые вещи, позаимствованные в доме отчима, мальчика трясло. Кроме того, поесть Габи так и не дали, и всё усиливавшееся ощущение голода и боль в животе буквально сводили его с ума. Не в силах больше сдерживаться, он начал тихонько всхлипывать, задыхаясь от нахлынувших обиды и отчаяния.

– Если рассчитываешь так меня разжалобить, даже не надейся! Ты сам виноват во всём, что с тобой произошло. Неусердно занимался и не научился как следует пользоваться силой для защиты. Будь ты порасторопнее, не получал бы травм во время тренировок. Только боль толкает тебя вперёд, по-другому не расшевелить! Знаю, что тебе не нравятся мои методы, но они приносят результат. И как ты использовал полученные навыки?! Снял запирающие и охранные чары, усыпил собаку! Из-за твоей дурацкой выходки пришлось, бросив все дела, отправится на поиски, а после ждать в вонючей халупе твоего отчима почти целые сутки! Уму непостижимо! На что ты рассчитывал? А теперь скулишь, как побитый щенок! Неужели после всего, что ты натворил, думаешь, что я тебя пожалею?

Габриэль так не думал. Он слишком хорошо знал Ронэта, чтобы ждать от него сочувствия или хотя бы снисхождения. Мальчик даже не вслушивался в раздражённый монолог мага. Слова походили на монотонный собачий лай, звучали где-то далеко на задворках сознания, сливались с мерным стуком копыт. Наплакавшись вволю, Га̀би настолько устал, что начал дремать, и наконец провалился в тяжёлый глубокий сон без сновидений.

Проснулся мальчик от того, что его перестало подбрасывать на ухабах – ­повозка больше не двигалась. Ронэт за шкирку вытащил его наружу, легко, как котёнка, заволок в дом. Он оставил мальчика в маленькой пустующей кладовой, но через полчаса вернулся, чтобы развязать.

– Ты это не заслужил, но мне не нужны голодные обмороки. Хочу, чтобы ты был в сознании, когда я буду тебя воспитывать, – ледяным тоном пояснил маг, оставляя на полу миску с супом и кружку с горячим питьём.

Габриэль некоторое время обиженно косился на еду и лечебный отвар, пахнущий ароматными травами, ягодами и мёдом. Он хотел было, назло Ро̀нэту, не притрагиваться к съестному, но терпеть голод не осталось никаких сил. «Чёрт с ним! Хоть поем напоследок!» – подумал Габи, потирая покрасневший обветренный нос. Пододвинувшись поближе, он взял миску с ложкой и принялся есть. Вычерпав всё до последней капли, мальчик всё ещё был голоден, но уже не так сильно, как раньше.

«Не надо было идти к отчиму! Вот я дурак! Если выживу, освою какое-нибудь страшное боевое заклинание и за всё отомщу Ронэту! Ненавижу! Как же я его ненавижу! Ничего, я живучий! Живучий и способный, чтобы он ни говорил! Мне только защитная магия плохо даётся. Я дождусь! Дождусь подходящего момента! Надо только незаметно стащить одну из тех книг, что всегда под замком. Я уже знаю, как убирать чары. Даже те, что он считает для меня слишком сложными. Когда найду и освою что-то подходящее, шарахну так, чтоб не очухался! Сволочь! Мерзкое отродье! Как же, задери его демоны, страшно! Что на этот раз он собрался со мной сделать?!»

Через несколько часов маг вернулся, поставил на пол кашу с овощами, смерил мальчика презрительным взглядом и, стоя в дверях, пообещал:

– Надеюсь, за день ты выспишься, потому что сегодняшнюю ночь запомнишь надолго! Сама мысль о побеге будет вызывать у тебя отвращение и ужас! Я позабочусь, чтобы впредь у тебя не возникало ни малейшего желания меня ослушаться! И лучше поешь, как следует. Не знаю, сколько пройдёт времени, прежде чем ты снова сможешь притронуться к еде.

– Ронэт, подожди, – робко начал Габи.

Мальчик не особо надеялся на успех, но всё-таки решился попробовать задобрить или хотя бы немного смягчить мага:

– Я это… убежал... Я виноват. Так вышло… Но я просто… Мне… Мне было очень страшно! Я думал, что в следующий раз ты сделаешь что-то совсем уж жуткое! Что-то, что меня нехило покалечит или совсем убьёт! Я больше никогда не буду убегать! Обещаю! Прости… Пожалуйста, прости меня!

– Знаешь, я как раз собирался быть с тобой помягче. Хотел уменьшить требования из-за последнего несчастного случая. После того, что произошло, разве я не лечил, не выхаживал тебя, как собственного ребёнка? И чем ты мне отплатил, когда поправился? Но не переживай, конечно, я прощу тебя, как уже не раз прощал. Только не раньше, чем ты ответишь за то, что сделал. Каждый поступок имеет последствия. Хорошие или плохие. Я хочу, чтобы ты научился это понимать.

– Я понимаю! Я, правда, понимаю! Пожалуйста…

– А раз ты понимаешь, то должен понимать и то, что разговор окончен.

Тяжёлая дверь закрылась, звякнули ключи, и Габи снова остался один. «Вот сволочь!» – сквозь зубы процедил мальчик. Он долго сидел, уставившись в одну точку, и перебирал в уме возможные варианты развития событий, пытаясь изобрести способ облегчить свою участь. Выходило из рук вон плохо. Всё время маячивший рядом, набирающий силу страх оплетал все мысли, как повилѝка[1], путал и сбивал с толку, не давая ни на чём сосредоточиться.

В какой-то момент внимание мальчика привлекла стоявшая на полу миска. Она источала приятный дразнящий запах свежей стряпни, и пленник на время отвлёкся от мучивших его мыслей. Он ел не спеша, наслаждаясь процессом. А когда закончил, тяжело вздохнул, прислонился к стене и долго шёпотом молил всех богов и предков, о том, чтобы предстоящая ночь не была совсем уж невыносимой и жуткой.

То, что вечер близился к завершению, Габриэль догадывался только по внутренним ощущениям. Маленькая кладовая, где он был заперт, окон не имела, и освещалась только неярким светом стеклянного шара, закреплённого под потолком. Шар был заполнен магическими искрами[2] и вставлен в металлический держатель так, что вытащить его было весьма непросто. Но однажды Габриэль сумел-таки достать светильник и попытался метнуть в мага. Ронэт с силой отбросил шар назад упругим магическим щитом. Хрупкий предмет ударился о стену и разлетелся на множество осколков. Смерив ученика уничижительным взглядом, разгневанный маг пустил по полу огненную змейку и заставил Габи бегать по битому стеклу до тех пор, пока пол не начал дымиться, а мальчик не упал на четвереньки, рыдая от боли. Невозможно было забыть, как крупные и мелкие осколки выковыривались потом из его ступней и ладоней. Это было мучительно! Казалось, кошмару не будет конца! Вот и теперь, бросив взгляд на мельтешащие в прозрачном сосуде жёлтые огоньки, Габи невольно съёжился и теснее прижал к себе скрещенные на груди руки. Этот случай надолго отбил у юного мага желание предпринимать бесполезные попытки навредить Ронэту.

Как назло, в памяти Габриэля всплывали всё новые и новые неприятные картины. Одна за другой. Его тело всё ещё хранило следы ожогов, шрамы от колотых и резаных ран, следы от палок и кнута, собачьих зубов и всевозможных магических воздействий. За время пребывания у Ронэта мальчик едва не захлебнулся, несколько раз горел, стал боятся птиц, насекомых и собак.