История Армении

Сначала он ханжествовал и «и у кого ничего не брал. Подобно Лжехристу, проповедовал следующее: «Кто я? Нищий и грешный. Но Христос велел мне проповедовать; поститесь в понедельник и не произносите ругательств, приходите лобызайте меня, и будут вам отпущены грехи и ваши, и [всего] вашего рода до седьмого колена».

/324/ А когда приходили одержимые [нечистым] духом, он брал толстую дубину и ею бил немилосердно [одержимого], ногами наступал ему на горло и приговаривал: «Выходи, собака, выходи, собака, — так приказывает тебе Давид отшельник». Затем говорил беснующемуся: «Ну вот, больше не бойся, ты уже вылечился». И тот уходил, унося в себе тот же порок, еще более усилившийся. И куда бы он ни пошел, кто бы его ни расспрашивал, он не осмеливался сказать: «Я не вылечился», поскольку тот приказал ему: «Как только ты скажешь, что не вылечился, сейчас же дьявол начнет тебя терзать». И хотя он не осмеливался сказать, что не вылечился, было ясно видно, что [бесы] постоянно его терзают. Если прежде он переносил муки в месяц раз и в неделю раз, то после посещения [Давида] они мучили его каждый день.

А когда к нему приходили бесноватые-плясуны[820], он говорил: «Веселитесь и танцуйте передо мной». И они охотно делали это, ибо этот род бесов очень любит игры и пляски. Затем он говорил: «Подойдите облобызайте меня и жену мою и уходите, больше не бойтесь». Прокаженным он говорил: «У нас нет разрешения от бога лечить твою болезнь, но я отпускаю тебе грехи твои за то, что ты пришел ко мне». Относительно увечных и горбатых приказывал четверым держать [больного] — двоим за голову, двоим за ноги — и говорил: «Вытяните и выпрямите его». И те тянули с силой и ломали вое суставы, а человек громко орал от боли. [Давид же], встав, топтал спину и мышцы, а болящий становился как труп бездыханный или же на самом деле умирал. И он говорил о тех, кто умер, мол: «Исполнилось вре/325/мя, отпущенное ему на жизнь, и ему уже нельзя было жить; хорошо, что умер и избавился от горя». А о тех, кои жили полумертвыми и не исцелялись, он говорил: «Нет у них полной веры в нас, поэтому и не исцеляются». Об одержимых, которые умирали, когда он наступал им на горло, он говорил: «Этот давно уже мертв, и только бесы заставляли его двигаться, их-то я нынче и изгнал». Слепым говорил: «Что для тебя лучше — чтобы я раскрыл тебе глаза или отпустил грехи твои, я ведь знаю, что тебе [жить] осталось мало и ты скоро должен умереть». Те отвечали: «Если это так, то лучше отпусти грехи мои». И [Давид] говорил ему: «Я отпустил тебе грехи». Таким вот образом он притягивал мысли всех к себе, вплоть до того, что у него места не хватало для людей. И так как пора была летняя, они выходили на луга и в горы и там проводили время и свершали все эти гнусности; и женщины, которые не осмеливались из-за мужей, родителей и детей у себя дома блудить и развратничать, выходили якобы на богомолье и открыто блудили с кем хотели. Также и дурные мужчины — они делали то же с кем хотели. И шли [туда] с большими /326/ приношениями — золотом и серебром, бычками и баранами. И те, кто ходил туда и возвращался, упрекали тех, кто не был там, гнушались ими, как грешниками, недостойными лицезреть его (Давида). Пришли, прельстившись благами, и присоединились к нему также и иереи. Они жили там, прислуживая ему — мыли ноги и той водой кропили себя и собравшихся.

Сам же он, ханжествуя, у кого бы что бы ни брал, брал лишь через священников — прислужников своих. Владелец селения, перс, получал свою долю с вещей, [жертвуемых Давиду], так как [люди] приносили очень много добра и охотно давали ему. А если кто-нибудь из вардапетов или иереев запрещал ходить к нему или мешал этому, то таких ругали и злословили о них как о завистливых и корыстных людях, мол: «Сами они не могут делать то, что делает он, поэтому и не желают, чтобы святой сей делал благие дела». Тогда великий вардапет Ванакан, проживавший в монастыре Хоранашат, что напротив крепости Ергеванк, написал грозное и обличительное послание: «Почему вы, о христиане, почитаете явление дьявола явлением Христа? Ведь и сатана имеет обыкновение принимать обличье посланца света!» И он отлучил от церкви тех, кто вкусил там нечистого мяса или у кого был кусочек щепки и зер/327/нышко: он приговорил их к сорокадневному посту и пятистам коленопреклонениям, и лишь после этого они могли удостоиться святого причастия. Написали и мы [грамоту] с той же угрозой и анафемой и разослали в разные места[821]. То же написал и ахпатский епископ владыка Амазасп.

И так как селение это находилось в их епархии, прибыли туда с крестами и евангелиями епископ Дадиванка владыка Григорэс, вардапет Вардан, которого прозвали Ожар-ворди, а также много священников. Начав полунощницу, поставили посередине обольщенного человека того, надеясь, что, может быть, и выйдет из него нечистый дух. И когда спрашивали его: «Что ты видишь?» — он отвечал: «Когда я падаю ниц на землю, он является мне из-под земли и разговаривает со мной».

Затем епископы и иереи собрались свалить крест, воздвигнутый тем заблудшим. Но поднялась огромная толпа с мечами и дубинами и хотела убить их. И они, выйдя вон из толпы, лрокляли ужасными проклятиями сих дерзких. Позже некоторые из них, пожалев [о содеянном], пошли к епископу и иереям, умоляли избавить их от пут проклятия. И выдали им того человека. И когда они уводили его, повстречались им уроженцы Гарни, возвращавшиеся от Великого двора. И человек тот стал умолять их вызволить его от епископа, ведь он, говорил [Давид], сородич их, он тоже уроженец Гарни (так как вначале он /328/ говорил народу, дескать: «Я из рода Аршакидов, и сыновья мои должны стать один — царем, другой — католикосом, и видение святого Саака, возможно, исполнится при них»). Затем епископ выдал его им, потребовав с него клятвы не обольщать больше людей. И так еле-еле было потушено проявившееся зло.

ГЛАВА 49

О дьяволе, который, приняв обличье женщины, сошелся с неким мужчиной

Вардапет Иовсеп, тот, что построил в гаваре Артаз после разорения и опустошения его монастырь при гробнице святого апостола Фаддея, рассказывал нам: «Отправился я в Гохтанский гавар по какому-то делу. В одной деревне мне сказали, что есть, мол, здесь человек, у которого жена — дьявол. А мы, отнесясь с недоверием к сказанному, отправились домой к тому человеку, но не увидели дьявола. А когда спросили человека, тот рассказал нам обстоятельно обо всем: "У меня была жена, она умерла и оставила мне малолетних детей; я сидел и плакал, мол, кто мне вырастит их? Вдруг появилась какая-то женщина и говорит: "Не плачь, я буду тебе женой и выращу детей твоих". И с тех пор она постоянно /329/ у меня дома, готовит нам пищу, делает все, что нам нужно. Я исступленно полюбил ее, и она постоянно имеет сношения со мной. Всю неделю она проводит в безделье, а в четверг прядет три литра пряжи".

А когда я спросил, где она сейчас, он показал пальцем: "Вот она, но видна лишь мне и детям моим, а больше никому. Мы уже довольно долго живем вместе".

Я принялся молиться и читать Евангелие, надеясь отогнать греховный и нечестивый дух. А он (дух) и не беспокоился даже, а сидел [спокойно] и смеялся, как рассказывал мне этот человек. И мы так и не увидели его, встали и ушли».

ГЛАВА 50

О споре, возникшем между христианами о святом духе божьем; о том, как следует говорить: только «от отца» или «от отца и сына»

Спор этот между христианами подняли римляне, ибо папа римский[822] написал великому армянскому католикосу владыке Константину, восседавшему в то время в крепости Ромейской (так как там находился престол святого Григора со времени Григора и Нерсеса — двух святых братьев, происходивших из династии Аршакидов[823], мужей ученых и ревностно служивших божьей вере), дескать: «Как вы исповедуете всесвятого духа /330/ божьего, исходящим и появившимся только от отца или от отца и сына? Поскольку римляне так исповедуют: "от отца и сына"». То же самое они написали и армянскому царю Хетуму и потребовали ответа.

820

В тексте: «***» . Р. Ачарян в «Этимологическом коренном словаре армянского языка» (т. III) пишет, что *** — новое слово, встречающееся в армянской средневековой литературе у одного лишь Киракоса Гандзакеци. Означает оно людей, одержимых одной из разновидностей бешенства, при которой больные постоянно пляшут. Может быть, имеется в виду виттова пляска (Chorea St. Viti), широко распространенная в средневековье, когда наблюдались даже эпидемии этой болезни (например, в XIV в. в Юго-Западной Германии).

821

Как уже отмечалось в предисловии (см. стр. 34—35), Киракос Гандзакеци сохранил и оставил для потомства интересные данные о каком-то народном волнении в Армении середины XIII в. Кроме него «Давида-обольстителя» упоминает, и то мельком, лишь Мхитар Айриванеци. А сам Киракос, несмотря на явную тенденциозность, сообщает довольно любопытные сведения. Видимо, волнения в Тцаре были весьма серьезны, если они вызвали такую реакцию высшего духовенства; Киракос рассказывает об анафеме Ванакана, самого Киракоса и других, прибытии к месту действия большой группы высокопоставленных церковных чинов для наказания провинившихся. Наибольший интерес представляют строки главы, рассказывающие об отношении народа к действиям священников, их возмущении и решимости бороться.

822

Имеется в виду папа Иннокентий IV (1243—1254), который вел безуспешную борьбу за присоединение к Риму восточной церкви.

823

Речь идет о Григоре III Пахлавуни (1113—1166) и его брате Нерсесе Шнорали (1166—1173).