Близнецы по разуму

— Вот! — Паша хлопнул по столу открытой ладонью. — Так было написано на тех фресках, которые Игорь чуть не выкрал. Только это неправда!..

— Неужели? Учитывая то, что он творит…

Кир не стал договаривать. Паша стушевался под его пристальным взглядом, промямлил:

— Ну…да.

— С донором его познакомил Игорь?

— Ага… И… понеслось. — Паша тяжело вздохнул. — Когда донор с ним пришел… не с Игорем, с этим… сверхчеловеком, никто не поверил вначале, а потом… ну всем же хочется бессмертия!

Не всем. Фанги считали, что жизнь начинают после смерти, а до того просто существуют, но Кир не стал говорить об этом, уточнив:

— Сверхчеловеком? Так и звали?

Паша кивнул:

— Все звали. Некоторые — богочеловеком еще — тем, кто сместит старого кровопийцу — человеком, сравнявшимся силой с фангами. У него много имен и все нарицательные.

— Одно из них: стрелок — маньяк, измывающийся над трупами.

— Да?..

Кир кивнул.

— А нам он обещал всех людей, кто за ним пойдет, сделать себе подобными, — сказал Паша. — Вечными, не знающими ни старости, ни болезней.

— А кто не пойдет?

— Они — корм. Человечество так и так слишком расплодилось, выживут лучшие.

— Ублюдки выживут. Больные ублюдки, из которых один — древний кровожадный садист, повернутый на власти, а второй — мразь, начитавшаяся Ницше. Спасибо, Паша. Ты очень помог.

— Уедешь? — спросил тот с надеждой в голосе.

Кир не ответил: вышел и закрыл дверь за собой.

— Чем занята?

Лерка сидела за ноутбуком, не отрываясь от происходящего на экране. Пальцы одной руки летали над клавиатурой, второй она судорожно водила мышкой.

— Древняя игрушка, прочищающая мозги и улучшающая навыки печатания вслепую, — сказала она скороговоркой. — Называется: «Найди бобра».

Кир чуть не вскрикнул, отступив к двери, а потом и за нее; подошел вплотную к стеклу и прижался к нему лбом. В голове с хрустальным звоном обрушилась хрустальная же стена, отделявшая его реального от мира снов, а в ушах звучало напутствие Кита:

— Ты должен найти Бобра.

Глава 30

В подъезде копоть и сажа, но не более того. На косметический ремонт уже скинулись, и Кир в числе первых, хотя ему еще со своей халупой следовало разбираться. В сравнении с роскошью апартаментов башен «Сити» его прежнее обиталище выглядело маленьким и убогим. Впрочем, приехал забрать оставшиеся вещи он не поэтому. Да и вернуться рассчитывал, несмотря ни на что. А если не вернуться, то приезжать время от времени.

Дверь худо-бедно приладили, но квартира будто стала чужой, неуютной. И с периметром, вроде, все было в порядке, а находиться в ней долго Кир пока не мог. Он искренне надеялся, что это пройдет, в крайнем случае сумеет себя пересилить первую неделю-две, а там начнет понемногу привыкать.

Лерка с которой он все-таки поделился: не столько в поисках сочувствия, сколько рассчитывая узнать, не ощущает ли она схожее, только у виска покрутила и сказала, что не видит никакого смысла Киру себя насиловать. Во-первых, из «Сити» их никто не гонит, а во-вторых, в разоренные гнезда птицы не возвращаются.

— Привет.

На ступенях возле квартиры сидел Ард гранд Ферн и гладил… Василия. Кот пребывал в экстазе, но на Кира покосился с почти читающимся вопросом: «Уйти али как?» Ард посмотрел на кота и фыркнул.

— Жаль, нельзя взять к нам.

— Соседка будет против, — пожалуй, если Кир о чем-то и жалел, то об утере общества Василия. Кто ж теперь будет отдавливать ему ноги по ночам?

— Как думаешь, почему кошки в древнем Египте считались священными? — хитро улыбнувшись, поинтересовался Ард.

— Потому, — Киру было неохота отыскивать ответы на древние загадки. И чувствовать себя ослом в очередной раз не хотелось тоже. Кошки и фанги не переносят друг друга. Ага, заметно. Или отношение кота изменилось после случившегося?

«Да ну вас на фиг обоих», — окончательно решил он, когда Ард сказал:

— Фараоны — это мы.

— Во время расцвета Древнего Египта вас на Земле уже не было, — на самом деле Кир почти не имел никакого понятия о таких далеких временах. Как и все прочее современное человечество, вполне обходящееся смесью слухов, баек и домыслов грабителей пирамид, считавших себя исследователями, с по сути ничем от них не отличимыми якобы учеными всяких британских музеев.

— А порядки, заведенные нами, жили.

Не ко времени вспомнилось, что древние египтяне считали главным посмертие, но никак не жизнь как таковую. Все эти мумии, пирамиды, тайные знания жрецов, да и крови предавалось немало значения.

— Просто кто-то помнил и хранил, а кто-то извратил, дотянувшись до власти.

— А в средневековье кошек не любили, — заметил Кир.

— Это уже не мы, а ваша церковь.

Василий поднял голову посмотрел на Арда, затем снова на Кира и заурчал, как трактор.

— Влечение к существам, для нас опасным, — бич фангской сущности, — Ард слегка прищурился, — правда, мы, видимо, в том не одиноки.

— Ну еще бы! — рассмеялся Кир и кивнул на дверь: — Зайдешь?

— Твоя территория, — качнул тот головой.

— Брось. Я уже четверо суток делю с тобой ваше логово и, к слову, не жалуюсь.

— А что? Подобное желание возникало?

«Ни разу», — что, надо заметить, беспокоило Кира само по себе и заставляло раз за разом вспоминать слова Синицы, а потом и беседу с Виктором Викентьевичем.

«Весь вопрос в том, сказал ли птица-Синица это все, желая раскрыть тебе глаза или рассчитывая подтолкнуть в нужном направлении», — сказал тогда старик, чем запутал Кира окончательно, но прояснил основное: его всеми силами усылали к правоохранителям. И это высокое начальство еще о мутации не знало!

— Я, Кирилл Агарев, человек…

Василий стремительным меховым пушечным ядром пронесся в квартиру стоило отпереть дверь. Ард поднялся с кряхтением, больше подходящим человеку нежели фангу. Впрочем, после недавнего поединка чувствовал он себя далеко не идеально.

— Проходи-проходи, — сказал Кир, — нам необходимо поговорить так, чтобы не известить всех соседей. Пусть подъезд рабочий, большинство отсутствует, а поберечься стоит все равно.

Конечно, если кто-то задастся целью, то непременно выяснит его секреты, но Кир, наверное, впервые в жизни сильнее опасался случайных ушей, чем шпионов. В переходе к фангам была своя прелесть: полная независимость от любых, даже самых высокопоставленных людей. Он пока не осознал этого в полной мере, но даже Виктор Викентьевич из начальников превращался в простого коллегу: однозначно уважаемого, к советам которого следует прислушиваться, но не более того.

— Я примерно представляю, о чем ты намерен говорить, — проронил Ард настолько нейтральным тоном, что сразу стало ясно: он сильно встревожен, если не откровенно напуган. — Из меня сейчас очень посредственный боец, Ки-И-ас оправился недостаточно, а он лучший из гранов. Эльдин сильнейшая Ри-Арх, но рассредоточить внимание на нескольких фронтах она не сумеет. Опасность претендента не только в силе физической, и именно Эльдин придется с ним бороться. Думаю, претендент пустит впереди себя своих тварей… извини, Кир, но и люди будут входить в их число.

— Нацисты и отморозки — это нелюди.

Ард прикрыл веки.

— Полагаю, если претендент столь легко избавляется от подведших его союзников, он собрал поистине огромную армию.

— А вас мало.

— Гораздо хуже то, что нас держит договор. И он, конечно, дозволяет оборонять свою жизнь, но в свалке…

— Если какой-нибудь нацик пырнул ножом тебя, можешь порвать его на куски, — Кир покивал, соглашаясь, — но если он только собирался это сделать или стрелял в твоего грана, то не смей.

— Ты только представь, что будет, если прямо во время сражения мы станем превращаться в отступников!

Кир представил, и картина, нарисованная воображением, ему не понравилось.

— Репутационные потери — как минимум, — подсказал Ард. — Нам же жить в этом городе. Мы столько времени бились над тем, чтобы на нас не косились, не считали монстрами.