Близнецы по разуму

— А потом некто осторожный еще на это сердце и наступит?

— Такова людская природа, — сказал Синица и развел руками: — Считаешь себя человеком, терпи.

— У вас, случаем, голова не чешется?

— О чем ты?

— Дивлюсь, как с таким отношением у вас еще не пробился нимб… или, помня куда ведут благие намерения, рога.

— Кирилл…

Но теперь Кир не собирался его слушать:

— Скотство отнюдь не в человеческой природе. Скотство существует отдельно, но пестуется теми, кто считает его нормой. Как правило, эти же дряни стремятся возвыситься над соплеменниками так или иначе. Быть святее папы римского несложно тому, кто знает историю и имеет представление о том, что творили эти самые папы. Однако не стоит строить из себя спасителя человечества и гнать палкой в них меня. Я ведь тот еще отморозок и вполне могу палку-то и отобрать.

— И ударить сам?

Кир покачал головой.

— Вы только в одном правы: меня действительно примут на той стороне, — с этими словами он вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Комната с белым потолком…

Песня самочинно зазвучала в голове стоило Киру переступить порог. Просторная комната без окон. Свет желтоватый, приятный. Пол — самый обычный, немягкий, как и стены с фотообоями: лес на одной, море на противоположной, горы и степь — на двух других. Кровать — самая обычная, но, наверняка, просто так не сдвинуть, как и прочую мебель: тумбочку, стол и стулья возле него, кресло в углу. Здесь имелась даже книжная полка.

— Что? Хорошо нынче психи живут? — Паша обнаружился в углу; следил за Киром с тех пор, как тот вошел в комнату.

Кир же показательно не замечал соседа, на некоторое время ставшего бывшим. А может, и навсегда.

— Плохо, — не согласился Кир, — да ты и не псих.

— А кто же? — со смешком поинтересовался Паша.

— Совершившая преступление жертва психологической агрессии.

Паша рассмеялся.

— Какое еще преступление, Агарев? Моя выходка тянет на хулиганку максимум!

— На покушение на убийство она тянет, Паша.

Тот тихо выругался и произнес гораздо серьезнее:

— Но ты же этого не допустишь, так? Отзовешь свое заявление.

— С чего бы? — искренне удивился Кир.

Паша поднялся из угла и пересел на стул.

— Но ты же уже засадил папашку, потому обязан за мной присматривать, — заявил он.

— По-моему, ты в конец обнаглел.

— А ты… — обиженно проговорил Паша, — чувствуешь передо мной вину и…

— Передай тому, кто пичкал тебя этим бредом, мое презрение, — перебил Кир. — Твой отец сел за свои махинации и преступления. Пока твоя ублюдочная фашистская ячейка была под боком и дальше говорильни в ней дела не заходили, тебя и не трогали, выпалывая только активную мразь. Но недавно ты перешел черту, Паша.

— Почему в таком случае, меня не держат в КПЗ или еще где?

Кир вздохнул, подошел к книжной полке и стал рассматривать корешки. Как сказал однажды Виктор Викентьевич: «Русская классика вгонит в депрессию кого угодно, но способна излечить психа». Видимо, присматривавший за Пашей врач полагал схоже.

— Почему?! — настаивал тот.

— Мне очень жаль, что к своим уже немалым годам ты не научился пользоваться мозгами, — бросил Кир.

«Та…ак, а вот этому здесь не место, — подумал он, вытаскивая небольшую книжонку в черном переплете с крупным крестом на обложке. — Не хватает еще из фашиствующего идиота получить религиозного экстремиста».

— Агарев!

— Я уже скоро сорок лет как Агарев! — огрызнулся Кир. — Ты хоть помнишь, что с тобой происходило?! Неужели ты думаешь, будто после частичной трансформации тебя станут держать в камере с пусть и преступниками, но точно не смертниками?! Здесь хотя бы не боятся буйных и препараты всегда под рукой, которым и носорога уложить баиньки — раз плюнуть.

Паша замолчал надолго. За то время, что он безмолвствовал, Кир досмотрел выбор книг, некоторые пролистал и в целом остался доволен. Полным собранием сочинений Стругацких — особенно. Авось, что и осядет в дурной голове Павла Седых.

— Я помню, — наконец проговорил тот. — И раз уж твой ручной кровопийца меня вытащил, скажу тебе спасибо.

— Ручной кровопийца? — Кир фыркнул. — Ничего-то ты не соображаешь.

— Ты подсадил его на свою кровь, да? Загурманил и теперь веревки вьешь, так?

— Нет, Паша.

— Врешь!

Кир пожал плечами и направился к выходу.

Зачем он пришел? Убедиться, что Ард сказал правду? Что с малолетним засранцем обращаются действительно по-человечески? Фанги не лгут, а сотрудники этого заведения не повернуты на науке, воспитании или воздаянии подопечным за плохое поведение. К тому же вряд ли Паша пробудет здесь долго. Он действительно не псих, интоксикацию Ард снял, рецидив вряд ли возможен. Подержат до суда, а там — колония-поселение, скорее всего. Только распространяться об этом Кир не собирался: пусть пострадает в четырех стенах, авось чего и надумает-поймет, а если нет, то нет. Никакой вины перед Пашей он, конечно же, не испытывал. И никаких псевдородственных чувств — тем более. Просто… хотелось поставить точку в столь долго длившейся истории.

— Погоди! Сказать хочу.

— Что? — Кир остановился, не дойдя до двери пары шагов.

— Бери в охапку сестру, кровопийцу этого, если дорог, и беги: на Дальний Восток.

— С чего бы?

— Туда не докатится. Пока. Когда начнется, их будет не остановить.

— Кого их? Нацистов-дебилов?

Паша вздохнул:

— Это не я, а ты ни хрена не понимаешь, Агарев. Кого ты противопоставишь объединенному кулаку из национал-патриотов-зачеловеков?

— Фашистов, — поправил Кир. — Это не патриоты.

— Называй, как угодно! Но к ним примкнут и стайры, и вольные из кровопийц, поверивших в пришествие нового бога! Тот, кто меня подтолкнул, хорошо постарался, уж поверь!

Верить не хотелось, а вот поберечься следовало, но вовсе не так, как предлагал Паша.

— Прибавь к ним политиканов, рассчитывающих хайпануть на горяченькой темке, прессу, всех тех шакалов, которые под шумок решат помародерствовать. Основные силы попрут на «Сити», потому даже не рассчитывай отсидеться в башнях. Ты вот, хоть и отрицаешь свое ко мне расположение, а несколько раз помогал конкретно и, когда я приходил, разговаривал, а не посылал сразу. И фанг этот… я оценил, понимаешь? Потому и говорю: беги. Хватай тех, кто тебе дорог, и беги. Выживешь — разберешься. Ну чего головой крутишь? Не веришь?

— Да-нет, аккурат в то, что намечается похожая дрянь, — очень даже. Только сбегать не собираюсь. Слишком много дорогих образовалось в последнее время, и они примут вызов.

— О сестре подумай!

— Подумал уже.

— Сам останавливать толпу пойдешь? Поляжешь в числе первых! Нелюдей твоих телами забросают: их же мало! Кто останется: ОМОН да росгвардия?! — Паша ударил кулаком по столу. — Это же нелюди, Агарев! Старого кровопийцу этот, новый, сместит, и фанги в миг переменятся. Им сейчас приказывают людей не трогать, а будет наоборот!

— Точно знаешь? — спросил Кир.

Паша кивнул:

— Этого никто не скрывает.

— ЧиСД…

— И не говори!

— Почему вы пошли за этим дерьмом, Паша? Зачеловеки, а в боги кровопийцу возвели. А стайры? Не верю я в силу убеждения донора. Не до такой же степени!

— Да потому что наш бог — ЧЕ-ЛО-ВЕК!

Кир вздрогнул.

— Каким он может быть, понимаешь?!

— Нет, Паша. Не понимаю.

— Я, пока ждал того разговора, ну после которого…

Кир кивнул.

— С одним малолеткой познакомился. Так вот он многое порассказал: и то, что слияние уже случалось, представляешь?

Кир кивнул.

— И этот… он древний! Помнишь всякие легенды про короля-ворона и все такое? Не человек и не эльф? Вот это то же самое! Не человек и не фанг, вернее, и тот, и другой — одновременно. Просто он заснул с уходом фангов, а теперь пробудился.

— Не так, Паша. Он чуть не устроил бойню, и его насильно заточили в какой-то склеп, а потом, с новым слиянием он проснулся, наверное.