Близнецы по разуму

— Кир, ты смотришь, как убить хочешь.

— Нет, просто думаю, — он отвернулся, с усилием провел ладонями по векам, ткнул в плечо Вадима.

— Извини.

— Да я-то понимаю, — пробормотал тот. — Второй подряд крупный залет.

— У нас обоих.

Вадим хотел что-то уточнить, но осекся. Эльдин подошла к Киру сзади — и тот не дернулся, не обернулся — провела по шее кончиками пальцев, взяла под руку:

— Идем.

Сопротивляться он не стал — попросту не захотел, — сделал шаг, другой… Эльдин появилась вовремя, избавив его от дальнейших объяснений, да и Вадима тоже.

— Кирилл? — позвал тот неуверенно. Кажется, хотел о чем-то спросить, а то и напроситься.

— На связи.

— Что с выжившим мальчишкой? — спросил Вадим.

«Ах вот что его волновало…» — Кир посмотрел на Эльдин, та повела плечом и произнесла:

— Он человек, более того, несовершеннолетний по вашим законам. А еще от него дурно пахнет. Во всех смыслах.

«Значит, Ижи на него больше не претендует?»

Она кивнула.

«Тем лучше».

— И чего с ним теперь делать? — спросил Вадим то ли у них, то ли себя.

— Сдайте Виктору Викентьевичу, — усмехнулась Эльдин, — я ему сейчас позвоню, чтобы встретил. Отмойте только для начала.

«И только попробуй не довезти», — прибавил Кир мысленно.

— Он всего лишь ребенок, — сказал Вадим. — Может, родителям?

«Уже сдавал. Нет уж», — озвучивать Кир не стал, иначе пришлось бы слишком многое рассказывать, а он не хотел. Совсем. И видеть Вадима — тоже. Несмотря на всю их совместную работу в последнее время, приятельство, почти перетекшее в дружбу, даже отсутствие подозрений. Ну не мог Вадим быть предателем, иначе Кира убили уже давно, да и в деле этом они не продвинулись бы так далеко, не вышли на донора. И все равно внутри змеей шипело неприятие, нежелание общаться и даже подходить на расстояние удара. Как с этим бороться и надо ли Кир пока не знал.

— Некоторых детей, Вадим, следует прибивать из рогатки в нежном младенческом возрасте, — заметил он. — Этому всего четырнадцать, а он уже конченый подонок и мразь. Потому никаких «ребенок» и родителей-родственников. Я прослежу, чтобы это дело не замяли, а ты постарайся, чтобы он добрался до Дракулы в целости и сохранности.

— Тем более, — проворковала Эльдин на удивление елейным голосом, — избавляться от него не имеет никакого смысла. Он все рассказал.

«И главное?» — спросил Кир.

Она кивнула.

— Кирилл, ты слышал, что месть не красит?

— Она здесь не при чем, Вадим. Просто нельзя допускать чтобы подлость и мерзость сходили с рук. Это ведет к вседозволенности.

— Но он же ребенок.

— Жеребенок, — огрызнулся Кир. — Одного такого знаю: тоже долго смотрел сквозь пальцы, считал поумнеет. Но! Такие не умнеют. А этот конкретный, в отличие от Паши, уже полностью оформившийся мерзавец. Все. Выполнять!

Вадим кивнул, даже козырнул на прощание. Кир выдохнул сквозь зубы. С такими прыжками настроения как бы ему окончательно не остаться без друзей из числа людей?

— Хоть что-нибудь полезное рассказал? — буркнул он, освобождая руку. Очень не хотел делать этого, но пересилил себя.

— Более чем. У нас даже есть немного времени. Можно поведу?

Кир пожал плечами:

— Основания?

— Я быстрее и реакция у меня лучше.

— У нас же есть время, — напомнил Кир, но уже вытащил из кармана ключи и передал фанге.

— Это не повод приезжать в последний момент.

— Резонно.

Глава 25

Четырехэтажное здание «народного гаража» торчало посреди некогда оживленного района, нынче заселенного чуть больше, чем наполовину. Люди отсюда перебирались ближе к окраинам, за МКАД, а то и в частный сектор, где инфраструктуру наладили в первую очередь. Здесь же — в девятиэтажных коробках прошлого века постройки — даже отопление и горячее водоснабжение подавались с перебоями. По-хорошему, их стоило бы снести, но оставшиеся жильцы вцепились в свои квадратные метры, как клещи в полудохлую собаку, полагая, что «почти центр» — это престиж, от которого по собственной воле не отказываются. Какой смысл сидеть в полуразвалившихся трущобах, если работаешь удаленно или в офисе, находящимся ближе к окраине, чем к центу, Кир не понимал. Из любви к Садовому кольцу? А близость фангских районов не смущает? Но он в принципе не понимал очень многого и считал, что пока чужие «тараканы» не мешают жить именно ему, их вполне можно игнорировать.

Квадратного уродца некий умник из районной администрации приказал выкрасить в веселенькую — обхохотаться просто! — оранжево-красно-зеленую полосочку, окончательно превратив в воплощение больной фантазии. Автомобилей — десятка два, и странно, что находились те, кто вообще парковался здесь. Это до конфликта мест у подъездов не хватало, а городской управе недосуг было бороться с этим только за свой счет. Часть денег брали у жильцов близлежащих домов, а там… кому-то действительно поставили неотапливаемую коробку в десяти минутах от дома, другим строительство начали и не сдали объект не только в срок, а вообще, у третьих просто взяли деньги. А потом пришли фанги, и машин стало откровенно мало, как и людей, готовых добиваться хоть чего-то от так называемых слуг народа.

«Какие еще гаражи-ремонты-горячая вода и вывоз мусора? Какие деньги, когда у нас вампиры по улицам ходят?!» — заламывал руки и бился в истерике какой-то управленец, имя которого Кир уже благополучно забыл.

Имя-то забыл, а слова — нет. Таких не только к власти не стоило подпускать, а к руководящим должностям вообще. Клоп на зарплате. Если бы Кира тогда не держали, свернул бы жирную шею и не поморщился. Он признавал, что сразу по возвращении домой часто перегибал палку и был слишком категоричен и в оценках, и в общении с окружающими, но тем, что сломал нос этому чинушке, гордился до сих пор.

Примерно месяц после подписания договора, Кир сам пребывал в растрепанных чувствах, еще не до конца осознав наступление мирного времени, а тут… чиновническая стерлядь, не просто не выполнявшая свою работу, а судорожно искавшая, куда бы свалить с накопленным и прибранным: за границей-то еще хуже, а здесь спокойно жить не дают, приходят и требуют, требуют, требуют…

Киру тогда море было по колено, за дверью стояло с три десятка обманутых жильцов, а нож за голенищем тяжелого сапога он носил с начала конфликта и без него чувствовал себя голым.

Инфляция инфляцией, но все сданное на ремонты-благоустройства-строительства они выбили обратно, и за их счет смогли наладить в своем дворе практически довоенную жизнь. Не всем так повезло: тем, которые обитали здесь, пороху не хватило или сплоченности, что скорее.

Кир до сих пор гордился своими соседями: именно они отбивали его у подоспевшей охраны, а Пал Николаич и Денис Викторович — офицеры МВД в отставке — в это время держали его самого и шипели в уши всякие нецензурные слова, потому что человеческой жизни в то время Кир предавал столь же мало значения, как и фангской. Может, благодаря им Кира так легко и взяли в полицию через полгода. А может, и нет: ветеранов конфликта в силовые структуры брали повсеместно и весьма охотно, поскольку с волками должны справляться волкодавы, на крайний случай немецкие овчарки, но никак не диванные болонки и шпицы.

Чиновник после того случая уволился, занялся бизнесом, но снова с неприятным душком. Судьба свела их снова через три года. На него даже давить не пришлось, как увидел Кира, так и начал исповедоваться, так что фангский отдел очень быстро вышел и на стайровскую клинику, и на лабораторию забора сангри.

«Не кисни», — голос Арда ворвался в мысли, заставив Кира вздрогнуть.

«Просто задумался».

«А зря».

Ответить Кир не успел.

Шлагбаумы здесь отсутствовали, сам «Народный гараж» никто не охранял: заезжай, кто хочешь, становись, где хочешь, твори, чего хочешь и так далее в том же духе. Вот он и заехал: неприметный фургон цвета мокрого асфальта. Почему сюда — неизвестно. Наверное, через подвал можно было войти в катакомбы, метро-2, мало ли куда еще: Москва стояла на пустотах и ходах со времен Ивана Грозного, а то и раньше.