Ловушка Пандоры 2

Илья оценил софистский подход к диспуту — сам любил такие приёмчики.

— Когда-то давно, когда все мы были юными и наивными, мы жили в Эдемосе в мире и согласии с падшими. Как вы помните, тогда я был особо дружен с Люцифером. Мы с ним придумали одну игру, — заговорил Михаил, обращаясь ко всем и ни к кому одновременно. — Помните, отче рассказывал нам миф о титане, которого звали Прометей? И о том, что тогда значили сила воображения и сила слова, которыми могли останавливать солнце и разрушать города?

— Эти силы, мы потеряли, когда изгнали Люцифера и всех тех, кто последовал за ним, — горестно закивали остальные ангелы.

— Да, — продолжил Михаил. — В те времена мы с Люцифером ради забавы испытывали друг друга на прочность. Одним из таких потешных соревнований было приковываться по очереди к скале и терпеть муки от орла, клевавшего нашу печень. Обычно Люцифер всегда был на шаг впереди меня, но не в этом — на скале я держался дольше. Я воображал себя тем, кто принес людям огонь, тем, кто страдает за этих милых детей — Адама и Еву, которые жили тогда с нами в Эдемосе. Люцифер как-то признался, что он не может страдать за людей, что люди ему не нравятся.

— К чему ты рассказываешь нам об этом?

— К тому, что я самый главный заступник душ человеческих. Всегда им был. И то, что я вижу перед собой — не человек. Поверьте мне. Нет у людей таких душ! Это монстр. Он скармливал другие души той дряни, что внутри него. Это морок! Подумайте братья.

Но подумать о сказанном братья не успели. Почву качнуло легкое землетрясение. Раздался пронзительный звук, одновременно похожий на крик чаек и волчий вой. От этого звука душа смерзлась. Ангелы замолкли, засуетились, стали судорожно вглядываться в горизонт.

— Они близко — прошептал одними губами Гавриил.

Его зоркие птичьи глаза видели дальше других, и то, что показала ему даль, повергло ангела в ужас.

— Надо уходить! — с нотками паники подхватил чешуйчатый.

Остальные растерянно стали переглядываться друг с другом.

— Но как быть с душой мальчишки? — наконец, озвучил причину всеобщего смятения Рафаил. — Он не сможет уйти с нами — он еще недостаточно чист и светел для центральных земель рая! И наше присутствие сковывает его.

— Но и оставить его здесь им на растерзание слишком жестоко! — с патетической категоричностью возразил оленерогий.

— И что же ты предлагаешь, Уриил? — раздраженно поинтересовался Михаил, и в этой манере, в этой вопросительной интонации Илье опять почудилось что-то до боли узнаваемое. — Остаться здесь, чтобы нас растерзали вместе с ним?

— Если мы бросим его здесь, то… — возмущенно набычился Уриил.

— То у него будет больше шансов спастись, — вступил в перепалку Гавриил, неожиданно оказавшись на стороне Михаила. — Пока мы здесь, душа парализована нашим светом, когда мы покинем это место, мальчик сможет хотя бы попытаться спрятаться. В тех скалах, например, если мы поторопимся, у него есть шанс успеть добежать до них.

Ангелы помрачнели, но все же пришли к всеобщему согласию. Согласие у них выразилось в распахнувшихся разом крыльях, которые сошлись у всех за спиной в дружном хлопке.

— Что ж, значит, наш спор разрешится сам собой, — подытожил Михаил, ничего в нем не выражало торжества, но Илье показалось, что он доволен, как по итогу все обернулось. — Это будет суд случая.

— Удачи тебе! — пожелал оленерогий Уриил.

На вид ему было чуть ли не меньше годков, чем самому Илье. Илья так сильно был впечатлен его рогами, что упустил из виду самое чудесное в Урииле — его взгляд. Взгляд, который выражал кротость и беззащитность, но вместе с тем — светлый разум и согревающую доброту. В такие глаза хотелось заглядывать бесконечно, чтобы почерпнуть в них силу и веру в себя.

— Беги, мальчик, вон к тем скалам, они укроют тебя, — еще раз проинструктировал Рафаил, по-кошачьи грациозно указав путь своей полурукой-полулапой.

Ангелы, взмахнув крыльями, быстро скрылись из виду.

Илья остался лежать на песке наедине с самим собой. По телу пополз неведомый прежде страх. Он ударил адреналиновым выбросом. Но найти выход разгулявшимся гормонам Илья по-прежнему не мог. Оставалось только ждать неведомо чего. Тело знобило, по коже сбегали капли пота, сердце стучало быстро-быстро.

Мысли крутились в разные стороны и вдруг нашли опору в одном — Аня. Тогда он тоже потерял контроль над своим телом, а она держала его голову у себя на коленях, ласково гладила по волосам, бормотала что-то нежное и щекотное.

Оковы спадали. Илья понял, что может двигаться. Он подскочил, голова слегка закружилась, но он, не обращая на это внимание, дал деру в ту сторону, куда ему указали ангелы

Горная гряда маячила далеко впереди. Сзади же на Илью что-то быстро надвигалось. Присутствие знакомой пустоты ощущалось спиной, подгоняло вперед. Он пару раз оглянулся, но ничего не увидел.

Илья быстро выдохся. Перешел сначала на трусцу, а потом и вовсе на шаг.

Горы приближались медленно. Он брел по золотому песку. Мысли крутились отвлеченные, далекие.

Где-то там, на краю жизни Илья держал Аню в своих руках. Она доверчиво жалась к нему, словно рыжий котенок. Её теплое дыхание щекотало ухо. Они танцевали. Музыка несла, кружила и не было ничего вокруг, кроме этой девушки, что маленькой звездочкой сумела озарить его тьму.

Только воспоминание об этой рыжей звездочке могли заставить продолжать передвигать уставшими ногами.

За спиной уже чудилось чье-то леденящее дыхание. Но Илья больше не оборачивался.

Он знал еще пару мгновений и мысль об Ане угаснет, и он обратится в небытие. Это отозвалось необъяснимой тоской и горечью. Он не хотел её забывать. Илья собрал последние силы и вновь рванул к спасительной защите.

Очнулся он уже карабкающимся в гору. Холодная хватка пустоты за спиной ослабла. Он, наконец-то, нашел в себе силы оглянуться — никого.

Сбитое дыхание отдавалось болью и свистом в груди. Сердце, стучавшее в висках, медленно выравнивало ритм.

На смену страху навалилась усталость. Ему хотелось просто лежать и не подниматься и безразлично, что там будет дальше. Но прежде нужно было найти место, где можно спрятаться.

Как раз недалеко от него, между скал, померещился темный проход. Он поднялся и осторожно полез туда. Пару раз оступился, едва не свалившись вниз. Падать пришлось бы долго. Присвистнул от удивления, что сумел так высоко взобраться.

На входе в пещеру его уже ждали. Михаил грозным изваянием преградил путь. Архангел на голову возвышался над Ильей, хотя сам Илья на рост никогда не жаловался, будучи далеким от среднестатистического большинства.

— Добежал значит, гаденыш? — неприветливо встретил его Михаил.

Смотрел Михаил брезгливо, изучая, с неприкрытой ненавистью. Как будто у него было что-то личное к Илье, хотя фанатики тем и отличаются от нормальных людей — каждый чих принимают на счет своих убеждений.

Илья слишком устал, чтобы испугаться по-настоящему. В этой ситуации он понимал, что сделать все равно ничего не смог бы, поэтому он сделал единственное, на что еще был способен. Улегся на входе в пещеру, прямо перед приставучим Михаилом.

— Лежачего не бьют, так что извиняй, — лениво заметил Илья.

— Вставай! — повелительно прошипел Михаил.

Но Илья лишь подложил под голову ладонь и провалился в сон. Так бывает, когда набегаешься черт знает по какому раю.

Вспышка 5. Обитатели рая

Илья проснулся в пещере. Поморщился, так как, лежа на жестких камнях, отлежал себе спину.

Рядом сидел Михаил и хмуро разглядывал его. Опять физиономия архангела показалась смутно знакомой. Хотя такое лицо, если раз увидишь, потом хрен развидишь, поэтому странно, что Илья не мог понять, откуда оно триггерит.

Илья подобрал ноги и сел напротив Михаила. Позевывая в кулак, с вызовом поинтересовался:

— Думал, ты меня во сне пырнешь своей палкой. Что? Кишка тонка?

— Это было бы бесчестно! — возмутился Михаил, нимб над его головой опять замигал. Эта истеричная цветомузыка действовала на нервы.