Не буди лихо

Вместо эпилога

«Внемли, человек! Погряз ты грехах. Давай, покайся скорей!»

Прозвучавший голос был спокоен и мелодичен. Он доносился откуда-то сверху, разносился эхом отовсюду и рассеивался по пустоте. Эрик пришёл в себя и осознал, что его тело сковано по рукам и ногам кандалами. Сам он стоял на коленях, руки его были за спиной. На шею тоже давили кандалы. Длинные цепи тянулись в разные стороны, будто хотели разорвать его по частям.

Сложно было пошевелиться. Эрик не помнил, как тут оказался, но в голове была только звенящая пустота. Вокруг было бесконечное белое пространство. Было непонятно — оно бескрайнее или это только иллюзия и здесь есть стены.

Неужели он попал в чистилище и теперь будет решаться его судьба?

Издали раздались приближающиеся шаги. Звук очень был ярким. Скоро перед Эриком предстала девушка во всём чёрном. Из тишины до него донёсся скрип кринолина её платья, украшенного бантами и кружевами. Парень поднял глаза и увидел, что у неё перевязаны глаза белой марлей.

— Здравствуй, Эрик. Меня зовут Мара, — прозвучал её голос. Девушка явно улыбалась. — Каково это, быть задушенным собственным товарищем?

«Значит, этот сопляк смог меня убить?» — с удивлением подумал Эрик.

— Ты совершил много плохих вещей, поэтому тебе придётся ответить за все свои действия, — продолжила говорить Мара. — Ты выбрал свой третий путь, теперь будь добр, отвечай за него. Судья, огласите приговор.

Приговор:

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ МИЛЛИОНОВ СМЕРТЕЙ

— Удачи, Эрик. Кстати, тебя уже заждалась старая знакомая, — сказала Мара.

Она медленно удалилась. Перед Эриком выросла маленькая фигурка — девочка в грязном ситцевом платье с двумя косичками. Ленточки в её волосах потускнели и вяло свисали. По ногам у неё стекала кровь. Девочка улыбалась и смотрела прямо на него, прикусив ноготь на указательном пальце.

Позади неё вырос огромны силуэт мужчины в окровавленной гимнастёрке. Густые чёрные брови сомкнулись и нахмурились. Губы под усами были плотно сомкнуты от злости. Половина черепа у него была пробита, так что было хорошо видны мозги под волосами.

— Папа, это он сделал, — девочка указала на Эрика.

Мужик перезарядил автомат и начал стрелять. Пули посыпались на Эрика со всех сторон. Двигаясь по кругу, за секунду расстреливал его со всех сторон. Он двигался так быстро, что казалось несколько чекистов окружили его и палят без остановки. Автомат строчил так часто, что его стрекот проникал прямо в голову. Каждая маленькая пуля проникала в тело. Скоро их стало так много, что на Эрике не осталось и живого места.

Первая казнь:

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ МИЛЛИОНОВ РАССТРЕЛОВ

Эрик закашлялся кровью и захрипел. Его органы были пробиты и он не мог дышать. Он согнулся под весом свалившейся на него боли. В голове у него всплыли воспоминания с той самой девчонкой, как он повалил её на пол и совершил злодеяние. В этот момент он ощутил весь тот страх и ужас, который она испытала. «Я здесь не причём! Она сама оказалась у меня под рукой!» — попытался оправдаться про себя Эрик.

Он почувствовал, как у него внутри всё запылало, словно у него внутри пылал пожар. Эрик не мог закричать, потому что пуля разорвала связки. Жар постепенно стал переходить изнутри наружу, он изошёл из самых костей сквозь ткани мышц и перешёл на кожу. Эрик повернул голову на столько, на сколько мог и увидел, что его раны стали зарастать.

Айхенвальд громко прокашлялся и закричал до хрипа. Из ниоткуда появилась Мара.

— Ну что, как тебе твоя первая смерть? Погоди, осталось ещё двадцать шесть тысяч девятьсот девяносто девять. Когда приговор будет исполнен до конца, ты должен раскаяться. Если нет, будешь страдать вечно, — заключила она.

Вторая казнь была уже на подходе. Перед ним появился парень в синей гимнастёрке. Его пропорции были словно искажены, тело и ноги казались вытянутыми, а с длинной шеи свисала петля. Он поднял на него глаза и жутко оскалился, пока кандалы Эрика превращались в верёвки, готовые задушить его и разорвать на части.

Так продолжалось ещё несколько тысяч раз. Эрика снова и снова пытали. Он каждый раз отказывался признать свои преступления. Даже когда его обстреляли гранатами, даже когда его тело пронзило несколько тысяч острых иго, он отказывался признаться, что осознанно участвовал в величайшем преступлении.

Эрик продолжал оправдывать себя тем, что совершал всё это ради великой идеи — очищение мира ради процветания его нации.

Мара, как наблюдатель, следила за точностью исполнения приговора и проводила подсчёт казням.

Прошло довольно много времени, прежде, чем свершилась последняя.

Когда это произошло, Мара подошла близко к казнённому. Она увидела, что Эрик абсолютно обесцветился. Он стал больше похож на грубый карандашный набросок — ещё не стёрт с лица сюжета, но кое-как существующий.

— Здравствуй, Эрик. Как твои дела? — улыбнулась она.

— Прекра… ти это… — произнёс он.

— Всё зависит от тебя.

— Я… Я больше не могу так. Ты слышишь?

Мара увидела, что из его глаз потоком лились нескончаемые слёзы. Потоки размазывались по лицу и сливались с телом.

— Я совершил ужасные вещи, — сквозь плач произнёс Эрик. — Я раскаиваюсь, ты слышишь? Оно того не стоило…

— Тебе понадобилось двадцать семь миллионов смертей, чтобы понять это, – усмехнулась Мара.

Она достала маленький фонарик из-под полов платья и открыла его. Очертания Эрика

начали постепенно сжиматься, пока не превратились в огонёк. Огонёк полетел в сторону

девушки. Мара поймала его в фонарик и закрыла дверцу.

— Ты был очень плохим мальчиком в прошлой жизни, Эрик. Но посмотрим, сможешь ли ты исправиться в новой.

***

В парке вокруг было много людей. Мальчик сидел на скамейке и плакал. Ещё совсем недавно вместе с родителями гулял по Москве, а уже сейчас потерялся в толпе и не знал, к кому обратиться, потому что плохо знал язык. Он всхлипывал и утирал слёзы.

Внезапно к нему подошла маленькая девочка в джинсовом сарафане. Она посмотрела на него большими карими глазами. На голове у неё торчали два хвостика.

— Мальсик, сё ты пласес? — проговорила девочка. Она ещё плохо выговаривала некоторые буквы. Девочка протянула ему цветочек. — На, плакай больсе.

Мальчишка с удивлением посмотрел на неё, потому что не понял и слова, но подарок принял.

— Даша! Мы сейчас уйдём без тебя! — послышалось из толпы.

Девочка обернулась на зов. Она в последний раз посмотрела на паренька, погладила его ободряюще по коленке и побежала к своим. Маленькая незнакомка скрылась в толпе, а мальчик ещё смотрел ей вслед. В этот момент его всё же позвали:

— Эрик!

Он тут же сорвался со скамьи и побежал к родителям, которые всё-таки нашли его. Мара преспокойно посмотрела на него, открыла портал и вернулась в своё измерение, в Пустоту. Там она встретила старую знакомую — Стража временной линии Ульяну Новикову.

— Тебе не стрёмно от того, что ты дала второй шанс такому уёбку? — спросила Ульяна, вскидывая на плечо временную мосинку.

Мара только покрутила ажурный зонтик в руках.

— Помнишь, что говорила Создательница? Бытие определяет сознание. В прошлой жизни он поддался влиянию родителей-реваншистов и пропаганде Геббельса. Я дала ему возможность оказаться в другом бытие, где у него будет больше свободы выбора. Если он снова свернёт направо, будет страдать вечно без возможности на новое перерождение.