Не буди лихо

Глава 4 Первый призрак

Утром следующего дня Маша снова отправилась к Любе, чтобы с ней пойти к Яне. У Любы было опухшее и бледное лицо. После того, как мать увезли она много плакала и не знала, что делать. У неё остались братья. Маша сама не знала, как её ободрить. Чтобы отвлечься, она предложила сходить в гости, проведать подругу.

Девочкам повезло, их никто не останавливал и не приставал. Когда подруги дошли до Яниной квартиры, первой постучала Люба. Сделала она это робко и осторожно.

— Яна, ты там?

Никто не ответил. Тогда Маша принялась кулаком долбить в дверь. Тишина.

— Эй, есть кто дома? — громко сказала она, продолжая стучать.

Девочки знали, что квартира не заперта, но входить без разрешения хозяев было неудобно. Услышавшая безуспешный стук подруг соседка вышла на лестничный пролёт.

— Чего вы тут стучите? Нету Яны дома, ушла она, — спокойно сказала женщина.

— А вы не знаете, куда? — спросила Люба.

— Не знаю, девоньки. Только глаза у ней были бешенные, как у злой собаки.

Девушки переглянулись, читая беспокойство на лицах друг друга. Они стали подозревать, что их подруга всё же решилась совершить свою месть.

— Ладно, спасибо, — вежливо кивнула Люба.

Маша потянула её на улицу.

— Где Яна может быть? — спросила снова Соловьёва.

— Если она пошла мстить фашистам, значит туда, где они обычно водятся.

— Сказала так, будто фашисты звери какие из дикой природы в естественной среде обитания, — с улыбкой заметила Люба. — Хотя тут разница невелика.

Маша усмехнулась.

— Где могут быть немцы? — спросила она.

— В комендатуре, городской управе, да и по посёлку их бродит много.

— Пошли в комендатуру и дальше по списку. Только бы успеть до того, как Яна выкинет что-нибудь эдакое.

Но когда они прибежали к комендатуре, поняли, что опоздали. Наблюдать пришлось из-за деревьев на аллее через клумбы. У комендатуры стояли построившиеся немцы. Перед ними ходил офицер, крупный мужчина с поблёскивающей в волосах сединой, и что-то объяснял. На френче у него много нашивок.

Яна, одетая в школьное платье и белый парадный фартук с галстуком, уже как раз подходила к нему. В руках староста держала пышный букет полевых цветов. Держала она его крайне странно. Офицер с изумлением посмотрел на неё. Она же широко улыбнулась, убедившись, что её не считают опасной. Яна стала подходить ближе. Комендант протянул руку за букетом.

Но вместо цветов получил нож в бок. Оказалось, Рогозникова спрятала его в букет.

— За Марэла! — только произнесла Яна сквозь зубы с нескрываемой ненавистью, вонзая нож глубже.

Пара солдат схватила её, заламывая руки за спину. Остальные попытались помочь коменданту. Люба громко вскрикнула и зажала рот рукой. Маша вцепилась в кору дерева. Пока не стало поздно, девушки решили уйти.

— Ой, что теперь будет? — задыхаясь от слёз, сказала Люба. — Что они теперь с Янкой сделают? А если и нас увидели?

— Тихо ты! — шикнула на неё Маша и с опаской оглянулась. — Будешь кричать посреди улицы, нас точно заметят. Расходимся по домам и разными путями, авось не заметят.

— Хорошо, — всхлипнула она. — Смотри, немцам не попадись.

Так они и сделали. Маша шла домой и думала, какую же глупость сотворила Яна. О чём она думала, когда собиралась одна наброситься на фашиста, да ещё и в окружении солдат. Но было уже поздно. И от осознания того, что подруга её теперь пропала, она не сомневалась. Больше не будут они вместе выступать на праздниках и петь песни под фортепиано. Оставалось надеяться, что ей самой удастся избежать проблем.

Однако избежать неприятностей не удалось. Уже через пару дней, как Маша видела попытку покушения Яны, к ним домой нагрянули с обыском. Девушка этого жутко боялась, потому всё это время не выходила из дома. Но проблем избежать не удалось.

Маша с Дашей сидели за столом и занимались уроками. В школу ходить они боялись и потому учились дома. В открытое окно с улицы залетел скрип раскрывающейся калитки. Выглянув осторожно, Маша увидела, как по тропинке к крыльцу шли несколько мужчин в форме и с оружием. Когда такие приходили в прошлый раз, они забрали все припасы. В этот раз пришли явно не за картошкой.

Даша от страха прижалась к старшей сестре. Та, взяв себя в руки, велела ей прятаться, да побыстрее. И как только Даша юркнула на печь и накрылась одеялом, через порог, прямо в сапогах, вошли немцы — офицер и ещё двое. Заговорил офицер, третий солдат стал переводить. Что примечательно, он говорил по-русски очень хорошо, почти без акцента. Да и в целом переводчик показался Маше сильно отличающимся. Лицо у него было почти овальное, со слегка выделяющимся подбородком. В то время как у других немцев оно было квадратное.

В доме прогремела немецкая речь. Офицер говорил громко. Казалось, от его голоса задребезжали стёкла.

— Фы Мария Ломова? — повторил вопрос переводчик за командиром.

Маша не ответила, только посмотрела на них круглыми от страха глазами. Она словно онемела и не могла произнести ни слова.

— Вам знакома Яна Рогозникова? Вы последняя, кто с ней говорить, — продолжал переводчик.

— Что она сделала? — всё же выдавила из себя Маша.

— Она напала на германского офицьера.

— Я ничего про это не знаю… Я… — начала было оправдываться девушка.

Но офицер её перебил и сказал переводчику:

— Hör auf mit ihr zu spielen, wir holen sie! (Хватит с ней возиться, забираем её!)

Переводчик и молчавший солдат собирались вывести Ломову. Маша попятилась назад. Хоть она и понимала, что это бесполезно, инстинкт самосохранения заставлял её отступать. Вдруг позади немцев появился ещё один человек. Тонкая девушка в школьном платье с фартуком и петлёй на шее. Её кожа была мертвецки бледная, а вместо толстой красивой косы свисала куча соломы, которой теперь стали её волосы. Нос у неё немного перекосился. По телу Маши пробежались мурашки, когда она поняла, что это была Яна. Рогозникову никто не замечал. Она взмахнула рукой.

Всё вокруг поплыло. Комната дома исчезла. Маша оказалась в маленькой тесной комнате с торчащей из-под потолка лампой. За столом сидела Яна, побитая до посинения, с запёкшейся кровью под носом. Её немного трясло. Перед ней опять нацист. Он что-то говорил, а переводчик повторял:

— Wer sind deine Komplizen? (Кто твои сообщники?)

— У меня никого нет… Я одна, — произнесла с трудом Яна, поднимая глаза прямо на Машу.

Это видение вдруг оборвалось. Через пару мгновений Ломова увидела центральную площадь, здание городского управления и обезглавленный памятник Ленину. С вытянутой руки Владимира Ильича свисала длинная верёвка с петлёй. Под ней на табуретке стояла Яна. Один из немцев одел ей петлю на шею. А она смотрела на толпу, среди которой оказалась Маша. Янины глаза сдвинулись куда-то в сторону. Ломова посмотрела в ту же сторону. Там на стене многоэтажного дома была фреска с товарищем Сталиным.

— Он придёт за вами! — громко заявила комсомолка, а после она посмотрела прямо на Машу и произнесла. — Разозлись…

Один из фашистов выбил табуретку из-под ног старосты. Яна потеряла опору. Верёвка натянулась.

Маша зажмурилась, чтобы не смотреть дальше. Её всю затрясло от страха. Она не могла вспомнить, как оказалась в таком положении, почему стоит здесь, а не у себя в доме. Маша даже не заметила, что немцы тоже застыли и, словно находясь в состоянии аффекта, вышли из дома. Кажется, пронесло.