Темный час

Боби расплывается в улыбке и снимает свою куртку, вешая ее обратно на крючок.

— Ничего, печенька, все нормально. Я знаю, что ты не специально.

Всегда так. Стоит мне попросить прощения и признать, что я была неправа, даже если это не так, он моментально становится шелковым. Мне словно постоянно нужно доказывать ему, что я ниже, что я слабее и глупее. Но меня это устраивает, ведь кто меня полюбит, если не он?

Тогда в день благотворительности Боби помогал нам на кухне до позднего вечера, хоть его мама уже давно закончила исповедь и уехала домой. Как он мне потом объяснил, делал он это от скуки.

«Да, и ты мне приглянулась, детка» — его слова. Я иногда смотрела на себя в зеркало и не могла понять, что он во мне нашел — жидкие волосы цвета песка, распахнутые, словно в постоянном удивлении, огромные глаза, маленький вздернутый нос и впалые щеки.

Он, конечно, тоже был не первый красавец в городе, но меня подкупило его желание помочь бездомным людям. Тогда я еще не представляла, насколько ошиблась в этом человеке, начав с ним отношения.

— Не называй меня печенька, ты же знаешь, что мне это не нравится! — всегда раздражало, как он называл меня подобным образом из-за моих волос.

— Я знаю, поэтому и говорю, ты такая милая, когда злишься!

Иногда мне кажется, что он специально так говорит, чтобы слегка обидеть меня. Указать мне на мое место.

Отмахиваюсь от него, удаляясь на кухню. Квартира, что мы снимали, была совсем крохотной, от гостиной до холодильника почти рукой подать. Но денег, что я зарабатываю официанткой в ТопКрос, едва хватает на еду, а жалованье Боба очень маленькое, ведь у него недостаточно квалификации, чтобы шагнуть дальше. Нашего суммарного дохода хватило только на эту крохотную, но уютную, квартирку. Но, даже не смотря на это, я стараюсь каждые выходные посещать церковный приют и помогать сестрам с уборкой, готовкой, молитвами.

Набирая в стакан холодной воды, я невольно задумалась над этой ссорой. Пришлось признать для себя, что мне действительно было плевать на фильм и его события. Мне просто хотелось провести вечер с Боби, ведь наши отношения в последнее время пошли немного не в ту сторону. Мы так часто стали ссориться. А я все пытаюсь ухватиться за стремительно рвущуюся нить, что связывает нас. Поначалу Боби мне казался участливым и добрым. Спустя три года наших отношений — я почти в корне поменяла свое мнение о нем.

— Мне кстати ставку подняли! — кричу ему в зал.

— Ого! Это действительно классно! Сколько теперь?

Последние полгода в кафе ТопКрос моя ставка была тридцать долларов за смену плюс чаевые.

— Теперь у меня шестьдесят долларов! Представляешь, в два раза больше! — мне казалось важным, что я стала больше зарабатывать на благо нашей семьи.

— Это же просто замечательно! За квартиру мы теперь будем платить пополам? — спрашивает Боби.

Рука со стаканом воды остановилась на полпути ко рту.

— В смысле? Это с какой такой радости? — меня его предложение не устраивает ни в каком месте.

— Мне одному тяжело полностью покрывать месячный платеж, — начал оправдываться Боби, видя, как я закипаю на ходу.

— Никогда бы не подумала, что ты всерьез скажешь мне об этом. А как же, мужчина — кормилец семьи, добытчик?

Я все-таки сделала глоток воды, чтобы прочистить горло.

— К тому же, учитывай, что у тебя еще остается на карманные расходы, а моей зарплаты едва хватает на еду! Тогда и продукты мы теперь покупаем пополам!

Мы серьезно обсуждаем такие вопросы? Делим еще не заработанные деньги? Где я свернула не туда?

— А ты попробуй в церковь меньше бабок носить, будет тогда на все хватать! А то носишь своим ненаглядным сестрам подачки, вот и едим хлеб с солью!

— Это не твое собачье дело! Мы уже сто раз обсуждали это! Они меня вырастили, дали билет в жизнь! Если у тебя были родители, что могли вырастить тебя, то у меня их не было!

Хуже его неправоты, меня задевают оскорбительные слова в отношении сестер, что буквально вырастили меня.

— Это я дал тебе билет в жизнь тем, что вытащил на свет! — он показывается в дверях кухни. — Сделал тебя своей девушкой! Кем бы ты была без меня? Ненужной приютской девкой? Ты бы и дальше жила при церкви и просила милостыню!

— Я НИКОГДА не просила милостыню! — в груди в пару к гневу и злости пришла обида. Она душила меня тугими кольцами спирали. Не хватало еще, чтобы он увидел мои слезы. — Обязательно каждый раз делать на этом акцент? Напоминать, кем я была? Я думала, что ты понимаешь, что я им обязана всем, поэтому я буду им помогать! Даже в ущерб собственных интересов! Тебе-то легко говорить, ты-то вырос на всем готовеньком!

— Я сделал себя сам! Вылепил с нуля!

Имея при этом обоих родителей, готовых помочь в любой ситуации. Но вслух говорить не стала.

— А меня вылепили сестры! И я им за это была и буду благодарна до конца жизни!

Ему мои слова не понравились. Я поняла, что Боби давно планировал предложить подобный тип наших финансовых отношений, только вот повода не было. Ведь со своей тридцаткой за смену, я бы просто рассмеялась ему в лицо. Мою благотворительность церкви он при каждом удобном случае называл пустой тратой времени и денег. Человеку, выросшему в семье со средним достатком сложно понять девушку, что делила кусок хлеба на несколько дней. Сестры очень старались, чтобы дети ни в чем не нуждались, но чувство острого голода я помню до сих пор.

— А еще! — резко вздергиваю перед ним указательный палец, — Домашние дела мы тоже будем делить пополам! А то немного нечестно получается, — я продолжала кипеть, как чайник на плите. На этот раз я не отступлю, не признаю поражение. — А то Джес и приготовь, и уберись, и постирай, а Боби только пиво пей и телевизор смотри!

— А еще Боби содержи меня! Ты забыла сказать об этом! Если бы не я, ты бы сейчас жила под теплотрассой и торговала бы своим телом!

Гнев черной пеленой застилал глаза, в висках шумела кровь, а руки сжимались в кулаки. Не медля ни секунды, иначе я могла передумать, правой рукой с большого размаха залепила Боби пощечину. Смачный звук удара поскакал по комнате, а ладонь заныла.

Боби поднял на меня ошалелый взгляд и медленно, сквозь стиснутые зубы, прошипел:

— Не забывай, Джес, кто тут главный.

На этих словах он развернулся и вышел из кухни. Кажется, наш разговор окончен.

А все началось с того, что я уснула под фильм.

Глава 3

Никогда не любила забегаловки на отшибе города, потерявшиеся между темными высотками с безжизненными окнами и ржавыми гаражами со скрипучими петлями. Вечно уставшие официантки, остывший кофе и табачный дым, сизыми кольцами висящий под низким потолком. Желтые плоские плафоны, налипшие мухи и запах жареных яиц.

Кафе «ТопКрос» было неплохим местом. По крайней мере, лучше, чем я предполагала до собеседования. А за три года я почти полюбила его. Уютная лакированная барная стойка, высокие стулья, полумрак и красные столы со стульями. На полу, как и положено, черно-белая шахматная плитка. Покосившиеся картины неизвестных художников на стенах, старый проигрыватель с одной единственной пластинкой в стиле кантри. Облетевшая краска, пожелтевшие от сигаретного дыма белые плитки на полу и липкая лента от мух.

— Привет, Джес, как сегодня твой день? — Урсула стояла за барной стойкой и протирала стаканы вафельным полотенцем.

— Как обычно, я опять все проспала, — наспех вешаю куртку бомбер на вешалку и заправляю волосы в хвост. Когда-нибудь я научусь вставать вовремя.

Мне не хочется говорить истинную причину своего опоздания. Вчера после ссоры Боби все-таки ушел к другу ночевать, а я половину ночи провалялась в постели, пытаясь понять, волнуюсь ли я из-за его отсутствия или переживаю из-за сказанных слов. А когда мне усе-таки удалось уснуть, я снова видела сон, который повторялся практически каждую ночь. Длинный размытый коридор с ярким светом впереди, я бегу вперед, безумно надеясь, что станет лучше. Это странное ощущение, что «в этот раз» все пойдет как надо, не покидает меня. В конце коридора каждый раз угадывается размытая черная фигура, но как я не силюсь, разглядеть незримого спутника у меня никогда не получается.