Страница 47 из 149
На голос пленница среагировала моментально. Густые ресницы резко взметнулись вверх, два черных уголька яростно обожгли его стремительным взглядом, полные губы исказились в яростной гримасе… Девушка, буквально, выплюнула в адрес найденыша какое-то явное ругательство на незнакомом языке. Заколотила ногами, отчего, опешивший Санька отвалился на задницу, пролил на себя воду, а кружка отлетела куда-то под ноги.
— Да пошла ты! — шепотом ответил Известь, встал на ноги и пошел обратно на нос, оттряхивая воду с рубахи. Девушка зло следила за ним, покуда он не сел, после чего опустила взгляд и только теперь заметила валяющуюся на дне лодки кружку. Та плавно перекатывалась туда-сюда, подчиняясь движению дощаника. Пленница снова посмотрела на ушедшего из-под навеса парня, который смотал в узел руки на груди (то ли от злости, то ли от холода) и старательно пялился на пустынный берег. Потом она медленно вытянула ногу и осторожно подтянула кружку к себе. Вода из нее, конечно, вытекла.
Раздосадованный Санька изо всех сил думал. Думал старательно о том, как ему тут дальше жить, как отстоятьсвое место под солнцем, как утрясти контры с Козьмой Терентьевым. Да у него куча тем для размышлений, кроме этой дурной девки, которая не понимает хорошего к себе отношения! Но выходило думать только о ней, потому что Известь кожей чувствовал, как эти жгучие черные угольки оглядывают его из-под навеса. Странные глаза: предельно узкие, какие только могут быть у азиатов, но при этом большие, казалось, что аж в поллица. У его хэдзэнийской жёнки-грелки совсем не такие были. А у этой и волосы под стать глазам: черные-пречерные! На солнце такие должны блестеть, жаль, из-за навеса не видно.
Дождавшись, когда оглядывание закончилось, Санька метнул быстрый взгляд на пленницу. Та снова привалилась к борту и прикрыла глаза. Волосы ее, конечно, были не в лучшем состоянии. Растрепанные, грязные. Но все равно завораживали. Это какой же толщины из них коса получится! Лицо у азиатки тоже было непривычное: широкий лоб, налитые тугие щеки. Круглое, в общем, лицо. Саньке невольно хотелось сказать: идеально круглое.
— Слышь, Гераська, — обратился он к казаку, с которым уже успел познакомиться. — А что это там, под навесом за баба связанная сидит?
— Тамо? — лишний раз уточнил парень, будто на дощанике было десять разных баб. — Слышь, Дурной, ты бы лучше лишний раз-то на нее не пялился. Целее будешь.