Тринадцатая

— Дружище, по десять плетей, на площади, для молоденьких девушек — это не слишком ли?

— Никош, одна из них погибла! Погибла, понимаешь? Юная семнадцатилетняя магичка лежит в покойницкой! Я должен это остановить! Или, хотя бы, уменьшить возможную опасность.

— Согласен! Никош, я считаю, что Тираш прав. Когда девицы караулили его у ворот нашей школы — это ещё можно было перенести, но то, что произошло сегодня никогда не должно повториться. У меня до сих пор перед глазами жуткая картина, как клык вонзается в её живот…

— Вот именно, Рош! Когда я регулярно нахожу, на всё готовую, красавицу в своей постели, стоит мне заночевать вне стен дворца — с этим тоже легко можно справиться. Но то, что случилось сегодня, эта нелепая смерть…. Попустительством и обманчивой мягкостью я добьюсь только того, что будут совершаться новые безрассудные и опасные глупости. Нужно показательное массовое наказание, о котором народная молва широко разлетится по всему королевству. Я уверен, что это приостановит моих слишком ретивых воздыхательниц.

— Может, ты и прав… Но девчонок жалко, — вздохнул Никош.

— Я прикажу палачу не слишком усердствовать, чтобы без крови. И так достаточно крику будет. Всё, парни! Пошли спать. Завтра у нас трудный день.

Глава 15

Новая жизнь Озарии совсем не нравилась.

Долгожданный приезд Тираша, о котором Оза столько дней грезила, на который возлагала столько наивных надежд, с замиранием сердца ждала без всякой задней мысли, на деле обернулся сущим кошмаром. Как часто, потом, девушка думала, что лучше бы его и вовсе не было!

Кто бы только мог предположить, что сезонная охота Наследного Принца в этот раз обернётся настоящей трагедией, принесёт так много боли, страданий и позора?

Оза долго с содроганием вспоминала день наказания девушек, побежавших в лес, за Принцем.

Накануне, всю ночь шёл ливень. К утру дождь прекратился, но тучи не разошлись. Они всё так же тяжело нависали над городом, надёжно заслоняя холодное осеннее солнце.

Дрожащих от страха перед наказанием, растрёпанных и грязных, девушек вывели на площадь и оставили под охраной, недалеко от наспех сколоченного помоста в самом центре.

Оза шла, как и остальные, низко склонив голову. Гладкие камни под ногами не успели просохнуть и казались чёрными, кое-где образовались небольшие грязные лужи. Девушки шагали, не обращая на них внимания, меньше всего сейчас заботясь о том, чтобы не промочить ноги. Уже стоя у помоста, Озария внимательно огляделась вокруг.

За ночь сильный ветер ободрал почти все листья на немногочисленных городских деревьях возле центральной площади, а те немногие, что остались, были не гладкими и ярко-жёлтыми, а серо-коричневыми и скрюченными.

В другой раз, окружающая картина показалась бы Озе просто унылой и безрадостной, но сейчас она была пугающей, до жути страшной!

Несмотря на погоду, на площади перед управой собралось полным-полно народу. Казалось, здесь столпился весь город. Маленьких детей сажали на шею, чтобы их не затоптали, или, чтобы крохам было лучше видно происходящее. Многие горожане выглядели странно весёлыми, словно пришли на потеху.

Городское начальство удобно расположилось, сидя на широком балконе второго этажа городской управы. Там же находился и принц с друзьями.

На балконе никто не веселился. С того места, где стояли девушки, Озе показаось, что Принц выглядит суровым и неумолимым.

Живот у девушки неприятно заныл — в участке их даже не подумали покормить. Оза, уже отвыкшая обходиться больше суток без еды, неожиданно сильно страдала от голода, хоть и меньше, чем другие девушки. Она всю ночь горько сожалела о своём глупом порыве бежать за Тирашем в лес. Хотя… Пожалела Оза об этом необдуманном поступке ещё днём, когда блудила по лесу, а когда вечером узнала, чем всё обернулось в результате, сожаление затопило её по самую макушку.

И всё же, происходящее в этот момент на площади, казалось девушке несправедливым. Она же никого не обидела, не ограбила, не убила, не звала за собой в лес. «Погибшая девушка сама приняла решение, и сама от него пострадала. За что сейчас собираются наказывать всех остальных? Нас сейчас будут бить и унижать за то, что мы хотели пообщаться с Тирашем? Это правильно? Это справедливо?» — молча возмущалась девушка.

В душе Озарии росла досада на друга детства: он сам виноват, что Оза никак не может с ним поговорить!

Эта обида стала просто гигантских размеров, когда девушка проследила за тем, как первую страдалицу затащили на помост. Несчастную быстро привязали за руки, оставив в унизительной, чуть наклонённой позе, и, подняв на голову орущей жертве длинные верхние юбки, оставили нижнюю часть тела прикрытой лишь тонкими нижними юбками.

Больше всего Озу возмутило и ужаснуло продолжение: палач, не спеша, хлестал девицу плёткой под бодрый подсчёт толпы на площади! Они забавлялись! Порка несчастной влюблённой в Принца юной магички была для них развлечением! Как противно! Вскоре на помост затащили следующую жертву, и всё повторилось.

Отбывших наказание тут же отвязывали и отпускали. Оза видела, как закрыв лицо руками, сотрясаясь от рыданий, выпоротые девушки проходили сквозь расступившийся строй горожан.

Среди первого десятка наказанных, все были магичками из её школы и только одна — горожанка из местных. Её встретили внизу, у помоста, близкие, судя по всему, родители, и увели, придерживая за плечи и что-то успокаивающе нашёптывая. Горожане молчали, провожая эту родственную группку сочувствующими взглядами, и Оза вдруг поняла, что они почему-то не любят магичек.

При свете дня девушка смогла получше рассмотреть Принца на балконе и почти уверилась, что это и есть её друг детства, почти брат — Тираш. Он очень изменился, вырос, возмужал, но всё же узнать можно. Она решила дать ему последний шанс и обратиться к Принцу прямо с помоста, когда он вынужден будет смотреть на неё.

Девушка решила громко, на всю площадь, крикнуть, что она — Оза из нижнего мира, и посмотреть, что будет.

Если Принц — её Тираш, в чём Озария была почти уверена, то не может быть, чтобы он допустил её наказание.

Если же нет… О таком исходе даже думать не хотелось, но всё же червячок сомнения грыз душу. Поэтому, несмотря на принятое решение, Озе было страшно, и она, как и другие бедолажки, отчаянно отступала и уворачивалась от охранников, когда те подходили за следующей жертвой, чтобы отвести её на помост.

Их осталось всего пять девушек, когда Принц вдруг развернулся и ушёл с балкона.

От такого поворота событий Оза сначала впала в ступор, а потом её охватил страшный гнев. Она вдруг решила, что уход Тираша — знак свыше, от самого Ясноликого, что ей не нужно, вообще, встречаться с этим Принцем. Сколько можно за ним бегать? Да сто лет он ей нужен! Она в этом мире прекрасно устроилась, у неё есть тётя Роза, какая-никакая магия и даже появились друзья. Она отлично проживёт без всяких там слишком важных и недоступных Принцев! Пора, наконец, повзрослеть и забыть детские привязанности. В конце концов, он действительно принц, а она — никто. Но ей и так хорошо. Намного лучше, чем было в нижнем мире, где в последний день пребывания там её почти убили.

Позже Оза случайно узнала, что Принцу сообщили о прибытии родителей погибшей девушки. Он ушёл к ним, посчитав, что публичное наказание практически подошло к концу, и последние девицы получат то, что им причитается, и без него, по крайней мере, что-то вроде этого, он сказал оставшимся на балконе.

В тот момент, на площади, когда Тираш ушёл и стало понятно, что никто не отменит её порку, Оза с ужасом смотрела за очередным наказанием и начинала понимать неотвратимость того, что сейчас произойдёт с ней. Она отчаянно захотела оказаться подальше отсюда, проскользнуть через какую-нибудь дырочку прямо в комнату тётушки или, лучше, на кухню, к Иритии и кастрюлькам с вкусной едой.

Охранники поймали и потащили на помост следующую девушку, а запыхавшаяся от уворачиваний Оза, устало прислонившись к стене помоста, вдруг провалилась сквозь неё и упала прямо на мягкий плетёный коврик тётушки.