Страница 56 из 76
Не сумев найти нужные слова, девушка молча развернулась и крепко обняла княжну, уткнувшись носом в каштановые пряди — и попутно отметив, что за год та весьма подросла, почти полностью сравнявшись ростом с ней, но вот детскость из черт никуда не пропала.
— Вижу, что ты довольна. Ну, я тоже — теперь хоть будет не стыдно с тобой вместе путешествовать! — бодро воскликнула Виленская, и, выпроставшись из объятий подруги, нырнула обратно в постель. — Ладно, всё, иди там, куда хотела, а я буду досыпать.
Агнесса кивнула — и в крайне приподнятом настроении упорхнула на завтрак, чтобы оттуда — значительно менее бодро, — отправиться на Ур-магию к Под.
Часы мучений сменились парой лёгкой и приятной в освоении Алхимии, на которой Твинтейл прилюдно поздравила смутившуюся девушку и пообещала, что вечером непременно заглянет в Клуб. Та, не совсем разобравшись, вежливо покивала, но затем шёпотом спросила у Ирины — что такого вечером напланировали у «Кутил»? Княжна, состроив таинственную мордашку, расплывчато ответила «Увидишь».
И Агнесса увидела.
Броско и празднично украшенный паб, вихри пляшущих огоньков, поющие кристаллы и оживлённые люди — все, так или иначе, знакомые ей, и даже те, кого раньше она в Клубе не примечала.
Были здесь и Саманта с девочками — Тришей, Нелией и Марией. Были Томас с Густавом — последний ощущал себя крайне неловко во всеобщем веселье, но явно бодрился, — и ещё несколько ребят с курсов постарше. Были Кирьянов, Рэйвен и Твинтейл, и вопреки опасениям — последняя вела себя на диво сдержанно, если не сказать — целомудренно, хотя взгляды, которыми она окидывала зал, намекнули Агнессе, что задерживаться до конца здесь не стоило.
Конечно же, пришёл и Фридрих. Сдержанный и элегантный, вежливо отказавшийся от предложенной Генрихом стопки, большую часть времени он наблюдал за происходящим с лёгкой улыбкой.
Оглушённую девушку обнимали, хватали за руки, вовлекали в короткие танцевальные па и поздравляли — громко, шумно, от души! От многих присутствующих веяло странным бесшабашным азартом, но, как ни странно — вовсе не алкогольным духом. Генрих, вынырнувший из-за барной стойки и деловито «клюнувший» Агнессу в щёку дружеским поцелуем — который её, впрочем, всё равно немало смутил, — шёпотом поведал о таинственном рецепте «хорошего настроения», который передаётся из поколения в поколение в его семье, и невероятно сложен в исполнении — зато и приобретается это «счастье» без неприятных последствия в виде похмелья или беспамятства!
Когда же у Агнессы окончательно пошла кругом голова — очень уместно именно Синклер оказался рядом, чтобы подхватить под руки и усадить в «королевское» кресло, и началось то, чего девушка втайне сильнее всего боялась… и желала.
Подарки.
Их было много, и они складировались на столике по соседству с креслом. Книги, украшения, безделушки, амулеты и даже тонкие духи в роскошном эмалевом флакончике! В каждом из подношений Агнесса чувствовала отпечаток личности дарителя — так же явно, как если бы это была личная записка, но на первый план всё равно выходило сильнейшее смущение, доводящее её до едва сдерживаемых слёз.
Фридрих отличился и здесь, вручив свой презент девушке напрямую. А та и не смогла удержаться от любопытства и, заглянув в изящно украшенную коробочку, тихо ахнула от восторга: на мягкой атласной подкладке лежала брошь, в строгих очертаниях которой Агнесса сразу узнала кольцо-печать с Мельхиором. Даже камень, вложенный в сердце геометрического сплетения золотых полос и нитей, был соответственной шестиугольной огранки! Единственное, что отличало его — цвет. Полупрозрачно-голубой, переливчатый, одновременно похожий и на лунный камень, и на перламутр. Тихое свечение, скользящее в глубине, показалось девушке настолько деликатным и нежным, что это даже создавало некоторый диссонанс с формой, в которую оно облачилось.
К удивлению Агнессы, просто красотой свойства этой броши не ограничивались — как объяснил сам Синклер, основной ценностью был именно камень, являющийся, по сути, энергетической батарейкой, которую при нужде можно было опустошать, употребляя для любых магических целей, а по оказии — следовало восполнять, проводя нехитрый ритуал с Заграньем.
Счастью девушки не было предела, она бессвязно лепетала слова благодарности, беспомощно улыбалась и ощущала, что ещё немного — и она лопнет от счастья, словно радужный мыльный пузырь. Веселье набирало обороты и Агнесса уже размышляла — как бы аккуратно улизнуть, но тут рядом с ней бесшумно нарисовался Томас — единственный, кто ещё, вроде бы, ничего не дарил.
— Держи, — несколько ворчливо и совершенно некуртуазно, как остальные, тихо буркнул он, и сунул ей в руки конверт из плотной тёмной бумаги.
Простой, без изысков или отдушек. Без сургучовых печатей, лент или вензелей.
С подписью сильно левее от центра, сделанной неаккуратным и рваным почерком: «А. Баллирано». И тонким, едва уловимо знакомым запахом…
Сердце Агнессы сделало кульбит и замерло, а сама она недоверчиво и осторожно посмотрела на Макмиллана, но не привычную мрачность и снисхождение увидела в его взгляде — а некоторое подобие смущения и тень улыбки.
— Это… — спросила девушка и запнулась, но парень верно истолковал её замешательство и сдержанно кивнул:
— Привет снаружи, — махнул он рукой куда-то за спину, и Агнесса, издав пронзительный писк, буквально бросилась ему на шею, повиснув на нём и совершенно неприлично дрыгая ногами.
Определённо, День Рождения удался…
***
«Дорогая моя сестра,
Пишу к тебе с первой же оказией, коль скоро господа О’Ридли и Хаммонд столь любезны, что дали мне время для составления полагающегося случаю письма. В первых же строках хочу сказать, что у нас всё хорошо, чтобы ты не волновалась. И тут же поблагодарить за те подарки, что принес тот странный мистер с волшебным глазом. Теперь по порядку.
Дамиан приболел прошлой зимой и мне пришлось истратить некоторую часть тех денег что ты нам оставила на лекарства, поскольку те, что выписал социальный лекарь не помогали, а опекуны наотрез отказались обратиться к другому. Теперь с ним все хорошо, растет на глазах. Не возьмусь судить о том насколько умнеет, дети в его возрасте, мне кажется, только дурнеют характером.
Близнецы просят передать, что они в полном порядке. Немного меня беспокоит, что они почти перестали говорить «я» даже когда находятся порознь, только «мы» да «мы». Заканчивают друг за другом фразы. Сначала я их обучала сама, потом, после твоей посылки, удалось устроить их в школу. У них какие-то проблемы с тестом на ИКМР, так что пока занимаются только неарканными науками. Стивен делает изрядные успехи в естественных предметах, а Стефани показывает способности к точным, однако, примерно раз в месяц, они вдруг начинают быстро усваивать материал друг у друга и выравниваются. Иногда я им завидую.
Сандро едва не вылетел с завода после недавних стачек, но, надеюсь, все обойдется. Они с несколькими инициативными рабочими устроили забастовку, требуя сокращения рабочего дня до законных десяти часов, за что их арестовывала полиция, а начальство грозит увольнением. Он стал очень резким, видимо, взрослеет, но не унывает, говорит, что, даже если его уволят, у него теперь масса новых друзей и он сразу же найдет работу лучше прежней. Пока я пишу это письмо, он сидит на другом конце стола и болтает с мистером О’Ридли, пока опекуны прячутся где-то внутри дома. Передает тебе привет.
Опекуны после твоего ухода много ругались, орали друг на друга и на нас. Я едва сама не сбежала, так они меня выбесили. Потом, правда, успокоились, а после визита магистра Кевина Сандерса вообще ведут себя очень прилично. Магрит, конечно, сначала отняла все что он принес, но потом почему-то пришла ко мне и заявила, что ценные вещи у нее на хранении, но я вольна ими распоряжаться. Не уверена, связано ли это с ночным разговором Джорджа с Сандро и его друзьями с завода во дворе.
Я сама почти сразу после твоего отъезда устроилась на учебу по вечерам, а днем подрабатываю. Представляешь, меня учит та же учительница по основам метавзаимодействий что и тебя, миссис Бернхолд. Она тебя помнит, очень хвалит и все время ставит мне в пример. Мне провели второй тест на ИКМР и с ним все вполне неплохо, есть шансы после обучения закончить дополнительные курсы базовой рунологии или, там, ритуалистики. Буду осваивать ремесло, почти как ты.