Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 95 из 112



— У меня почти получилось…

— А теперь? Тоже почти?

— Я делаю это ради семьи, — упрямо ответил я.

— Я не сомневаюсь, — вздохнул он. — Но есть кое-что важное. Есть принципы, есть…

— Плевать на них! — не выдержал я, перебив его. — Неужто они тебя волнуют больше всего?! Даже сейчас, когда всё так херово?! Эти все принципы и правила?! Ты не можешь их нарушить даже ради семьи?!

— Но как тогда понять, идёшь ли ты в верном направлении?

— Идеалы, принципы и вера — лишь пустой звук.

— Вот оно как… Значит, так ты считаешь? — вздохнул он.

— Разве не ты сказал, что ради семьи надо идти на всё и именно она является самым важным в жизни? И если необходимо, то надо сделать всё, что в твоих силах, ради неё?

— Я… понятно… — по голосу казалось, что он сдался. — Но даже так, иногда кого-то уже не спасти. Кому-то придётся… пройти через это.

— О чём ты? — не понял я.

— О Наталиэль, — ответил он. — Как говорят в домах, жизнь за жизнь… ты понимаешь это? Одна жизнь оплачивает другую. Когда дело доходит до такого, выхода уже не будет.

— Если понадобится, пусть будет так, — бросил я. — Завтра я вернусь. Вернусь с деньгами, которые помогут нам и спасут Наталиэль. И ма. И вообще всех.

Он долго молчал. Молчал и я, не зная, что сказать. Не хотел грубить, но просто не выдержал. Нервы потихоньку горели синим пламенем и хотелось от всего этого забиться под кровать и кричать в подушку. Кричать долго, протяжно, чтоб в голове, да и в душе стало легче. Я устал. Всего сутки, а я чувствовал усталость, словно прошёл год. Не помню, чтоб даже за три месяца так уставал. Хотелось просто лечь, закрыть глаза и проспать неделю, просыпаясь только ради того, чтоб поесть да сходить в туалет. Наверное, так и поступлю, когда всё кончится.

— Ты прав, — наконец раздалось в трубке, от чего я даже немного вздрогнул. Кажется, я начал немного засыпать.

— Что?

— Если ты уже всё решил, я не буду тебя отговаривать. Если веришь, что надо идти ради семьи на всё и чем-то жертвовать… — он то ли вздохнул, то ли всхлипнул, но дальше голос был спокойным, к какому я и привык, — тогда делай как считаешь нужным. Сделай всё так, чтоб тебе было не стыдно за свои поступки и как сам считаешь правильным.

Вот так просто. Я даже не ожидал подобного ответа, от чего мне стало немного… странно… если так можно выразиться.

— Послушай…

— Ты хотел услышать это, не так ли? Услышать слова поддержки? Я не могу сказать, что горжусь твоим выбором, но… Но и отговаривать тебя не будут. Потому решать тебе, Нурдаулет. И как вижу, ты уже решил для себя всё. Возможно, ты действительно прав и мне стоит к тебе прислушаться.

— Я не хотел обидеть тебя.

— Я не обиделся. Я лишь говорю, что если ты считаешь это правильным, то делай как считаешь нужным. Это не упрёк, и я не буду судить тебя.

Молчание. Словно он ожидал от меня ответа.

— Я понял. Тогда… я завтра вернусь. Всё будет хорошо, я обещаю, — неуверенно пробормотал я.

— Да, — только и ответил он, после чего в трубке послышались гудки.

И почему я чувствую себя говнюком… Плевать, плевать на всё, надо забрать Сирень теперь, раз всем уже позвонил.

Я вновь двинулся по улицам, продолжая нырять и прятаться от патрульных машин, которые шныряли то здесь, то там, словно хищники, выслеживающие свою жертву. Пришлось немного пропетлять, чтоб доехать до адреса. Но самым сложным оказалось найти нужный коллектор. Пусть в этом районе и курсировали полицейские машины в куда меньших количествах, но они всё же были, что лишь усложняло задачу. Чтоб лишний раз не рисковать, я двинулся искать их пешком, словно толстый вор, идя по тёмным улицам и выискивая эту бетонную коробку. Подразумевалось, что она, по идее, должна быть открытой.

И я нашёл. Правда, под бетонной коробкой подразумевалась большая плита с люками, один из которых отсутствовал. Но примерно так я и предполагал.

Включил рацию и тихо позвал её.

— Сирень, я, кажется, вижу ваше убежище.

— Да? — немного сонный голос мог значить две вещи — она истекает кровью или прикорнула там.

— Да. Сейчас подойду. Ты как?

— Нормально. Мы тут устроились немножко поспать… — зевнула, — на тёплых трубах…



— Ясно, — я почувствовал лёгкое облегчение. Сирень, как-никак, мне нужна была живой. Хотя бы до завтра. Я подошёл к узлу теплотрассы и посветил туда фонариком.

— Сирень?

— Да, — раздался приглушённый голос.

— Давай, вылезай.

В свете фонаря появилась Сирень, держащая в руках маленькую девочку, у которой торчали волчьи маленькие уши. Она устроилась на руках такой же сонной Сирени и не спешила просыпаться.

— Давай её сюда, — протянул я руки. — И сама вылезай.

Если так брать, то девчонка была, сама девчонка, сейчас сладко сопящая, уменьшенной копией Сирени. Светло-розовые волосы, упрямая физиономия даже во сне, очень похожее лицо. Ну точно уменьшенная копия Сирени.

— Слушай, а она не твой ребёнок? — поинтересовался я.

— Дурак, что ли? — нахмурилась она, вылазя и гремя автоматами, что были навешаны ей на плечи.

— Вы очень похожи.

— Потому что сёстры, — фыркнула она недовольно, наконец покинув своё временное прибежище, и потёрла раненую ногу. На штанах красовалось довольно приличное кровавое пятно, которое было сложно не заметить, как и дырку в штанах. Заметив мой взгляд, она лишь отмахнулась. — На нас, оками, всё заживает довольно быстро. Так что не страшно. Да и пуля была пистолетной.

— С чего ты взяла?

— Была бы от автомата, мне бы тут ногу разворотило, и вряд ли бы я могла нормально ходить, как сейчас, — подтверждая свои слова, она подпрыгнула на месте, но тут же поморщилась. — Ну только болит, зараза.

— А автомата всего три? — спросил я, глядя на висящие на её шее автоматы.

— Сколько успела. По нам стреляли, когда я уже садилась в машину. Пуля попала в ногу на вылет. А сестре… — она аккуратно раздвинула волосы, показывая её волчье ухо. То выглядело так, словно кто-то его откусил, совсем свежая рана, покрытая засохшей коркой крови. Когда Сирень аккуратно взяла его, показывая мне, младшая дёрнулась и заскулила во сне. — Взяли бы ниже, и у меня бы был на руках труп.

Сирень выглядела неважно. Было видно, что она готова разрыдаться, но находила в себе силы держать себя в руках.

— Тоже пойдёт. Нам много и не надо.

— А ты как, что нового? И что вообще случилось?

— Сначала нам надо дойти до машины и найти место, где сможем встать и поспать немного. Потом нужно будет прокатиться по району и найти нужное место.

— Какое?

— Любое. Ну и навестить Стрелу, чтоб конфисковать деньги обратно.

— А что случилось-то?

— Лучше расскажу в машине, — кивнул я в сторону, где был припаркован автомобиль.

Рассказ не занял много времени, и с каждой минутой истории Сирень становилась всё более унылой, бледной и какой-то разбитой. Словно из неё поочерёдно вытаскивали стержни, которые до этого поддерживали её в чувствах. И если я рассказывал историю нейтральным голосом, то вот Сирень поджала под конец дрожащие губы и отвернулась к окну.

— И куда нам? Покинем город? — хрипло спросила она, не глядя на меня.

— Вернёмся за деньгами, — ответил я.

— За деньгами? — её голос был удивлённым, но смотреть мне в глаза она не спешила. — Ты дурак?

— Я хочу свои сраные деньги обратно, — куда громче и злее произнёс я, от чего Сирень испуганно обернулась, сверкая в свете уличного фонарями заплаканными глазами. — Стрела действует один. Никто за ним не стоит. А его подручные — самые обычные бандюки, ничем не лучше нас самих. Поэтому у нас есть шансы расквитаться.

— Ты такой же ненормальный, как и Малу… — тихо произнесла она свои мысли вслух.

— Может быть, но деньги свои я собираюсь с него затребовать. А тебе они не нужны?

— Нужны, но… — она вздохнула, словно собираясь с силами. — Ладно, тогда куда нам?

— Сначала припаркуемся и переночуем. Ты будешь за рулём, а я буду сидеть сзади. Сколько твоей сестре лет?