Страница 95 из 122
— Их если не напугать, они тебя в порошок сотрут! — полушутя-полусерьезно ответил Пьерантони.
Он согласился выпить бокал вина и не возразил, когда Шпага предложил отвезти его на своей «феррари». В машине, пока Эфизио вез их на виллу Шпаги, а сзади неотступно следовала полицейская машина, Пьерантони высказал свое мнение об этой шестерке. Он плохо верил, что их интересуют какие-либо телевизионные передачи, кроме приключенческих фильмов и мультиков. Восторг по поводу самого Шпаги явно фальшивый.
— Но, по их словам, ваша с ними встреча была весьма сердечной.
Эфизио, сидевший за рулем, что-то гневно прорычал, однако Шпага не дал ему и рта раскрыть.
— У этих типов свои, особые понятия о сердечности. Но, во всяком случае, с тем письмом они никак не связаны. Оно было отправлено позавчера, а до вчерашнего дня я этих юнцов в глаза не видел. Так что проблема остается открытой.
Он снова говорил резко, отрывисто, свысока, хоть и пытался быть любезным.
Пьерантони усмехнулся и с едким сарказмом сказал:
— Пожалуй, мы придаем этой истории слишком большое значение. Тысячи людей изнывают от скуки и готовы на любые дурацкие поступки, лишь бы поразвлечься. Меня даже удивляет, — добавил он, щуря глаза, — что, кроме того ненормального, что угрожал в письме вашей дочери, вы не получили десяток-другой столь же неприятных писем.
Шпага хотел было сказать, что среди тысяч восторженных писем нередко попадались и такие. Правда, не с угрозами, а с оскорблениями и гнусными намеками. Но все же промолчал. Впрочем, они уже добрались до места.
— Я забыл в вашем туалете программку с именами и фамилиями тех юнцов, — сказал Пьерантони, — хоть они и не причастны к истории с письмом, но хочу проверить, такие ли они ангелочки, как сами утверждают.
— Завтра же пришлю вам эту программку с Эфизио, — заверил его Шпага. Он заметил, что Пьерантони настроен к нему недружелюбно, и именно поэтому попрощался с ним подчеркнуто любезно.
— Благодарю вас, доктор Пьерантони, и прошу извинить за причиненное беспокойство. Очень надеюсь, что это всего лишь буря в стакане воды!
Они пожали друг другу руки. Пьерантони сел в полицейскую машину и уехал.
— Тебя сопровождал Пьерантони? — спросила Паола еще в прихожей. На экране телевизора тип в черном гнался по ярко-зеленому лесу за девушкой в красных брюках. Красные брюки с блестками и ослепительно зеленый лес лишали приключение всякого драматизма.
— Да, Пьерантони, — мрачно подтвердил Жан Луи Шпага. Возвратясь домой, он ничуть не успокоился, а, наоборот, почувствовал глухое раздражение.
Шпага налил себе вина и залпом его выпил.
— Как прошел телеконкурс? — спросила Паола.
— Тебе даже не захотелось на него взглянуть?
— Я видела только начало. В половине десятого швейцарское телевидение показывает детективный сериал. Но ты, как всегда, бодр духом и телом, а значит, все прошло без сучка и задоринки.
Преследование в лесу закончилось тем, что девушка в красных брюках спряталась в стоге сена, а тип в черном упорно искал ее на поляне.
— Не драматизируй ситуацию, Джиджи.
Теперь она смогла сосредоточиться на делах мужа.
— По-моему, на это нет особых причин… хотя мадам Лупис нахо… — Она прервалась на полуслове, ожидая обычной бурной реакции, но муж не произнес ни слова.
— Знаешь, она предсказала, что нас ждут трудные дни' И меня тоже! Выпали десятка и восьмерка пик, а хуже этого и придумать трудно!
Тут она поняла, что все эти десятки и восьмерки пик ничего не говорят Шпаге, и объяснила, что это грозит смертью или тяжелой болезнью, а также крупными неприятностями.
— Вот и выходит, что у нее дурной глаз, — буркнул Шпага. Он взглянул на себя в зеркало — запавшие щеки, мешки под глазами, бурые пятна; он так домой торопился, что даже забыл смыть грим.
— Пойду спать, — объявил он, — посмотри, все ли двери заперты, и проверь сигнальные устройства на окнах. Не станешь же ты помогать десятке пик мадам Лупис!
Уже на лестнице он взглянул вниз и добавил:
— Отведи собаку наверх, пусть посторожит нас ночью.
Паола чуть не расхохоталась.
Поручить Балайке охранять квартиру все равно, что велеть лебедю защищать курятник от лисиц. В лучшем случае она могла еле слышно залаять, а уж кинуться на чужака — никогда.
— Ну что ж, отнесем нашу постельку наверх, — прошептала она собаке на ухо. Взяла Балайку за ошейник и потащила на второй этаж.
Наверху Балайка стала отчаянно упираться. Лечь на коврик вообще не хотела, а попыталась проникнуть в детскую, где спал Тео.
— Не лезь сюда, не лезь! — прошептала Паола и оттолкнула назад Балайку, уже просунувшую было морду в дверь. — Тео спит, ты его разбудишь! Ложись и ты на коврик, Балайка.
Она нежно погладила собаку и подтолкнула ее в угол, где уже постелила коврик для своей любимицы.
5
Ночной крепкий сон и утренние лучи солнца приободрили Шпагу.
Ему не снились кошмары, и едва он открыл глаза, как сразу почувствовал себя бодрым и свежим.
Сквозь гардины проникал такой яркий свет, что он решил — выпал первый снег. И очень этому обрадовался. Взял домофон и велел Анджеле принести кофе и газеты.
Когда Анджела раздвинула гардины и он поглядел в окно, то с огорчением увидел, что и следов снега нет. Он принялся перелистывать «Коррьере», и хорошее настроение мгновенно улетучилось.
«Шпага далеко не в лучшей форме», «мало остроумия и много страха в лице», «Весьма серая передача, которую украсила лишь веселость и находчивость Альберты». Развернул «Стампу», и тут же в глаза ему бросилось заглавие статьи: «Наш Шпага, видно, совсем утомился?»
«Ну что за негодяи! Рады его раскритиковать по любому поводу, а вот когда передача удается, похвалу из них клещами приходится вытягивать. Паршивые щелкоперы!» Он оделся и торопливо спустился в кабинет.
Увидев Валенцано, сидевшего за письменным столом и невозмутимо изучавшего какой-то счет, он и вовсе рассвирепел и бросил на стол газеты.
— Так-то вы правите идиотские писания Мако и его достойных друзей? Нет, чем вы все-таки занимаетесь?
Валенцано аккуратно отложил газеты в сторону.
— Я убрал худшее, синьор Шпага. В том числе и такое вот замечание — «достаточно удара барабанной палочки, чтобы наш Шпага задрожал от страха». — Он посмотрел «хозяину» прямо в лицо.
— Но тогда надо было на них нажать, пусть написали бы и то, почему вчера у меня пропала охота веселиться. Хотел бы я посмотреть, как бы вы повели себя на моем месте, Валенцано!
— Вы, синьор Шпага, похоже, забыли, что сами же и запретили упоминать об этом. Да и доктор Пьерантони советовал молчать. Ведь такого рода письма с угрозами не редкость. Автор анонимного письма как раз и хотел, наверно, вас попугать и тем повредить телепередаче. Значит, самое разумное никак на эти угрозы не реагировать.
Итак, над ним висел не дамоклов меч, а ржавый серп. Но это почему-то еще больше разозлило Шпагу. Он сердито заходил по комнате.
— Где моя жена?
— Я ее не видел, синьор Шпага. Сейчас половина десятого утра. Может, она еще не спускалась вниз.
В прихожей служанка Анджела чистила пылесосом ковер. Тео в своем голубом комбинезоне казался ангелочком, обсыпанным, правда, боротальком.
Увидев отца, Тео бросился к нему.
— Папа, давай поиграем в танк! Ты будешь танком.
Он обвил ручонками отца за ноги и стал в нетерпении прыгать, встряхивая своими длинными локонами.
Шпага сел на пол, сына водрузил на колени и наклонился всем телом вперед. Тео схватил отца за пальцы и, пока тот рывками подвигался вперед, то и дело плюхаясь на ковер, радостно вопил: «Огонь, огонь!» А потом направил танк прямо на Анджелу.
— Синьор Шпага, вам звонит инженер Моденари, объявил с порога Валенцано.
— Иду.
Шпага встал, передал сына Анджеле, сел за столик и стал ждать, пока Валенцано не соединит его с инженером.
— Шпага слушает.
— А это вы, Шпага! — воскликнул вице-директор по выработке телепрограмм Моденари с таким удивлением в голосе, словно не он звонил, а его случайно соединили с квартирой Шпаги. Откашлялся и сразу перешел к делу.