Чернозимье

И я увидел то, что хотел. В самый последний момент, истекая кровью и теряя сознание от невыносимой боли, Кира, все же, знала, что не ошиблась. Что это будет победа, пусть и совсем не такая, на какую она надеялась. Эта ее вера согрела меня, словно пламя костра, невесть откуда взявшегося посреди мертвого, занесенного снегом, леса. Вот только я не мог разделить ее уверенность. Что бы ни открылось Кире в предсмертный час, теперь уже все погибло, и надежды нет. Мог ли я их спасти, если бы действовал иначе? Не знаю — да и чего теперь гадать…

Я бережно вернул образ Киры на место и протянул руку к телу герцога. Его образ оказался расцвечен алыми искрами, словно запечатлел его ярость. Отчаяние, злость смертельное разочарование.

В отличие от Киры, он в последние минуты жизни не верил ни в какую грядущую победу, а в загробную жизнь не верил и раньше. Для него это был конец — тем более ужасный, что смерть настигла его накануне триумфа, который вот-вот должен был случиться. Его мир рушился у него на глазах, погребая его под обломками. В последние секунды он был даже немного рад, что всей стране суждено погибнуть вместе с ним.

Неприглядная мысль, но я не стал осуждать его светлость за нее. Наверное, множество пережитых чужих жизней — и, главное, смертей — сделали меня снисходительным. Я бережно подхватил его образ, и он исчез в моей ладони, а я стал осматривать по сторонам в поисках кого-то еще, кого можно было бы взять с собой, пусть даже в виде одной лишь сферы из сгустившися воспоминаний.

Я хотел протянуть руку к телу лежавшего рядом воеводы с грудью, перечеркнутой крест-накрест следами чудовищных когтей, но, услышав за спиной скрип снега, резко вскочил и оглянулся, отчего менюшка распалась и исчезла.

На краю поляны стояла Ксай, зябко придерживая воротник кожаной куртки.

— Ты жива… — тихо проговорил я. Откуда-то пришла мысль о том, что все это время в глубине души я отчаянно боялся найти Ксай, точно так же лежащую на снегу.

— Жива, — она кивнула. — Меня трудно убить, особенно… в моем втором облике. Я обратилась. Чего было скрывать, если все, кто видел, погибли?

Я пожал плечами. Да уж, теперь скрывать нечего.

— Из армии никто не уцелел? — спросил я. Глупый вопрос, если уж герцог мертв…

— Если только горстка людей из арьергарда, — ответила Ксай. — Сейчас те, кто был верхом, галопом несутся в Карнару. Завтра или послезавтра они будут там, в городе начнется паника.

— Начнется, — равнодушно кивнул я.

— Мы можем предотвратить это, — сказала Ксай, но уверенности в ее голосе не слышалось.

— Как? — спросил я. — Да и зачем? Оборонять город некому, вся армия погибла. Ник его возьмет и убьет всех. Пусть лучше бегут, в самом деле.

— Эй! — Ксай подскочила ко мне, схватила за ворот и сильно встряхнула. — Мы остались одни, слышишь⁈ Там ребята, они еще ничего не знают. Подумай о них! Мы должны что-то сделать!

Я постарался взять себя в руки. Она права. От ответственности за егерей меня никто не освобождал. Макс, Тим, Вика, Матвей, все прочие. Кто позаботится о них, если не я? Но ведь и я тоже не знаю, что делать. Бежать за море к этим непонятным пустынным егерям? Да полно, существуют ли они вообще!

— Лети туда, — твердо сказал я. — Предупреди их. У них есть еще пара дней, пусть готовят артиллерию, пусть откроют королевские арсеналы, вооружат людей, займут цитадель.

— Я не полечу без тебя, — ответила Ксай.

— А как? — спросил я.

— У тебя ведь есть навык по управлению экзотическими животными? –спросила она.

Я кивнул.

— Вложи туда еще одно очко, — сказала она слегка смущенно. — Тогда сможешь удержаться у меня на спине. Вот только не вздумай мной управлять. И не вздумай называть меня экзотическим животным!

Все напряжение этого дня словно выстрелило во мне. Я повалился в снег, истерически хохоча. Ксай смотрела на меня смущенно и с некоторым укором в глазах. Я буквально задыхался от смеха, сжимая руками комки снега, слезившиеся так же, как мои глаза. Только минут через пять меня отпустило, и я смог подняться с земли, вытерев мокрые ладони о брюки.

— В порядке? — спросила Ксай. — Прокачивай навык, у нас мало времени.

В своем драконьем облике Ксай была не меньше купеческого когга, и на спину мне пришлось карабкаться по крупным чешуйкам, стараясь их не повредить. Благодаря новому навыку, вызвавшему у меня знакомое приятное головокружение, я знал, куда лучше ставить ногу, так что забраться удалось быстро.

— Ты там норм? — раздался в моей голове ее голос, когда я устроился между лопатками, ухватившись за зубец небольшого гребня, выделявшегося более темным, сапфировым цветом на фоне лазурного тела.

— Вроде, да, — ответил я. — Держусь.

— Держись крепче, — ответил Ксай и переступила ногами.

Сделав несколько шагов, словно примериваясь, она взмахнула крыльями, отчего я невольно вцепился в гребень изо всех сил.

Холодный ветер, поднятый крыльями, ударил меня в лицо. Разбежавшись совсем немного и сделав несколько плавных взмахов крыльями, Ксай легко оторвалась от земли, и я отчего-то подумал, что это противоречит всем законам аэродинамики. Ну, и что с того? А превращение человека в огромного дракона и обратно противоречит закону сохранения массы. Подумаешь, дело большое.

Пальцы еще плотнее уцепились за гребень, оказавшийся теплым и похожим наощупь на резину. Взмах крыльев, еще один. Мы уже летели, и пушистая верхушка сосны проплыла мимо меня, едва не задетая драконьим крылом.

— Ты как там? — мысленно спросила Ксай с участием.

— Ничего, — ответил я.

— Ты весь дрожишь, — констатировала она. — Я чувствую.

— Высоты боюсь, — неохотно подтвердил я. — Умом понимаю, что при новом перке вряд ли свалюсь, но… от страха перк не помогает.

Несколько секунд Ксай молчала, поднимаясь все выше. Я закрыл глаза.

— Смотри, там, внизу! — ее голос звучал в моей голове озабоченно и немного испуганно.

Мне пришлось открыть глаза и взглянуть вниз. Голова тут же закружилась, и сперва я ничего не разглядел в черно-белой мешанине покрытых снегом древесных верхушек. И лишь приглядевшись, понял, о чем она говорит.

На фоне леса вырисовывались мелкие черные силуэты, движущиеся выше древесных крон и поднимающиеся к нам.

— Горгульи, — произнес я. Моя правая рука потянулась к крикету за поясом, в то время как левая вцепилась в гребень так, что побелели костяшки пальцев.