Чернозимье

Не прошло и десяти минут, как в тылу шеренги раздался первый отчаянный вопль: «Назад!». Затем его подхватили еще несколько голосов — хриплых, полных ужаса и боли. Один за другим несколько человек из последнего ряда бросились бежать, затем еще, еще… Полк превратился в орущую хаотичную массу людей, не думающих ни о чем, кроме спасения своей жизни. Горгульи выхватывали из этой толпы то одного, то другого человека, прижимали к земле, перегрызали шею, клокоча в хлещущей крови. Люди выли от ужаса и бежали, бежали, бежали…

Когда сразу десяток тварей отвлекся от этого избиения и бросился за мной, я не придумал ничего лучше, как пришпорить Джипа и ринуться назад, туда, где еще должны были оставаться несколько боеспособных полков, и где была герцогская ставка. Джип испуганно заблеял, чувствуя отвратительный запах нежити вокруг. Он рванулся вперед, лавируя между деревьями.

Я трясся в седле и думал о том, что шансы, возможно, еще нет. Если только армия атакована не со всех сторон. Если можно отойти немного, перегруппироваться, поставить в удачной позиции артиллерию. Шанс должен быть. Нужно посоветоваться с Кирой. Она впала в истерику, когда перед ней открылось будущее, невиданное раньше. Огромные жертвы, ужас, хаос. Может быть, даже смерть кого-то из нас.

Но она точно так же видела, что мы победим Ника. Это такая же правда, такое же будущее, что бы там новое ей ни открылось. Она должна знать, что нам делать, чтобы вырваться из ловушки и спасти тех, кого еще можно спасти. Нужно только доскакать туда, помочь ей и герцогу вернуть ситуацию под контроль.

Все произошло мгновенно. Блеснул металл. Пахнуло разложением и смертью. Я не успел никак отреагировать, и просто вылетел из седла, шлепнувшись через пару метров в куст лещины, хлестнувший меня по лицу тонкой веткой. Секунда-другая ушла у меня на то, чтобы выбраться из зарослей и убедиться в том, что я ничего себе не сломал — похоже, исключительно благодаря прокачанной егерской ловкости. А затем я увидел.

Джип лежал в луже крови и все еще дергал задними ногами. Нависший над ним мертвец, позвякивая кольчугой, одинаковыми механическими движениями вырывал из груди моего скакуна глубоко вошедшую и застрявшую в ребрах алебарду.

Он не успел это сделать. Заорав на весь от боли и ярости, я бросился вперед и одним ударом проломил ему височную кость, взяв чуть ниже края шлема, а затем, когда труп рухнул на землю, добавил еще и еще, пока голова не отделилось от туловища, вздрогнувшего несколько раз и затихшего. «+150 ХР» — равнодушно известил меня интерфейс Грановского. Мне захотелось изо всех сил ударить неоновые буквы кулаком.

Я сел в снег и обнял увенчанную завитыми рогами крупную голову, которую Джип, собрав последние силы, положил мне на колени, а затем тихо проблеял что-то и затих.

Где-то вокруг меня по всему лесу гибли, крича от ужаса, тысячи людей.

Время от времени я слышал в отдалении их крики или топот бегущих по ломкому насту ног. Я ничего не делал. Наверное, я еще мог попытаться кого-то спасти, но силы полностью оставили меня. Мне вдруг расхотелось быть чьим-то спасителем, раз уж с этой миссией не смог справиться ни герцог, ни… Кира. А я вот, даже эту зверюшку, и то не смог защитить.

Я просто сидел и смотрел, как свет вокруг потихоньку меркнет, и на лес опускаются тяжелые зимние сумерки. Если кто-то живой еще остался в этом лесу, ночь, скорее всего станет для него последней. Как и для меня.

Мне почему-то вспомнилась моя первая ночь в Чернолесье, когда я, ничего не понимающий, до смерти напуганный, отчаянно звал на помощь, отбиваясь головешкой от трех мертвецов. Я был сейчас так же одинок и потерян, как тогда, только гораздо сильнее устал и отчаялся.

Тогда на мои крики пришел Олег и спас меня. Сейчас Олега больше нет. Никто не придет.