Страница 46 из 136
Полицейский подбежал к нему и положил Бруно руку на плечо. Второй, прихрамывая на ушибленную при падении ногу, торопливо нагонял.
— Что же вы? — выдохнул полицейский. — Глаз у вас нету? Не видите, куда бежите?
— Простите великодушно, — взмолился Бруно. — Честно, не видел. Не заметил вас. Такой вот я рассеянный…
— А куда же вы спешите так? — подозрительно прищурился полицейский.
— Да понимаете… — Бруно почесал за ухом.
Городовой приблизил к нему лицо и принюхался. Опытный нос служителя закона сразу же и безошибочно определил едва уловимые флюиды спирта, успевшие давно выветриться.
— Вы сегодня пили? — глаза полицейского заблестели.
Бруно раскрыл рот, но ничего не сказал. Лишь тяжко вздохнул и виновато склонил голову.
— Пил, хэрр офицер, — честно признался он.
Полицейский многозначительно переглянулся с сослуживцем.
— Но то на радостях, хэрр офицер! — горячо оправдался Бруно. — Понимаете ли… понимаете, у меня жена на сносях. Вот-вот родить должна, а я работал, вкалывал весь день. А тут мне весточку из дому прислали, мол, рожает! Рожает! Ну я и упросил, чтоб меня отпустили на часок. Забежал в кабачок, хлопнул, чтоб все как надо прошло и вышло, ну и бегом домой. Совсем голову потерял. Я ж люблю ее. Все прощал! Она клялась, что мой, мой ребенок! Вот и…
— Хм, — хмыкнул городовой, переглядываясь с коллегой. Его взгляд сделался мягче. Понимающим.
— Это ж наш первый, — добавил Бруно, почуяв, что поймал на жалость семьянина. — Так долго ждали…
— Ну, кхм, — кашлянул полицейский.
— Ладно, — махнул рукой его сослуживец. — Кто родился-то хоть?
— Не знаю еще, — ответил Маэстро, сияя от счастья. — Но если мальчишка… Как вас звать, хэрр офицер?
Полицейский несколько растерялся.
— Густавом звать.
— Если мальчишка, Густавом назовем, вот при Боге Едином клянусь! — заверил Бруно, кивнув на возвышающийся на левом берегу Мезанга собор Святого Арриана, и неловко осенил себя святым пламенем.
— Ну так-то уж и сразу… — пробурчал полицейский.
— Спасибо вам, спасибо. И вам спасибо! — затараторил Маэстро, схватил городового за руку и сильно потряс ее.
— Иди уже… папаша, — усмехнулся сослуживец. — Только больше людей не сшибать!
— Не буду, не буду! — заверил Бруно и торопливо пошел к стоянке.
Полицейские проводили его насмешливым взглядом. Потом первый осторожно раскрыл сжатую в кулак ладонь, показывая напарнику портрет Вильгельма Первого, строго взирающего с банкноты в пятьдесят крон.