Страница 17 из 49
— Тут-тук, можно к вам? — нарочито официально обратилась Оливия Сипто.
Поднимаю на неё взгляд, отвлекаясь от писанины. Смотрю на наручные часы — почти полдень, не успеваю.
— У тебя пять минут, — предупреждаю молодую помощницу и беру кружку с кофе.
Я взял её на практику ещё прошлой зимой. Оливия хоть и молода, но хорошо зарекомендовала себя. Предана своему делу, ответственна и расторопна. Хоть и немного взбалмошна, но это всё издержки ещё юного возраста, со временем пройдёт.
— А мне больше и не нужно! — радостно отзывается Оливия, цепляет перо на белоснежный карман своего халата, который она накинула на форменный костюм, а значит, только вернулась из лаборантского архива.
Протанцевала к столу, крутанулась вокруг своей оси, изображая что-то вроде реверанса, и только после папка спикировала мне на стол. Она выглядела забавно — девушка, разумеется. Напоминала гусёнка, неуклюжая внешне, но шустрая, с такой же длинной шеей, жёлтого оттенка волосами, собранными в улитку, подросток, одним словом.
— Почти укладываешься, — констатирую я.
Девушка скептически возмущённо вздёргивает бровь.
— Мистер Раннэр, у меня, между прочим, есть жених, и мы помолвлены! — наигранно скрещивая руки на груди.
Закатываю глаза и вскидываю запястье, демонстрируя браслет часов:
— По времени, я имею в виду.
— Ой, — взмахнула рукой. — Какой же вы зануда, мистер, нет бы побороться за леди?!
— Подрасти сначала, — подтягиваюсь к папке.
— К своей даме сердца вы так же меланхоличны?
— Даже не пытайся вытащить информацию. Что там у тебя?
— Это не у меня, а у вас, мистер Раннэр! — оживает и торжественно раскрывает папку вспоминая-таки о причине своего визита.
Отец бы осудил такое фамильярное отношение, выгнав из лаборатории и её, и меня заодно, но у меня было другое мнение на этот счёт. Хоть какое-то разнообразие в этих серых, пропитанных химическими растворами стенах. Оливия очень органично вписывалась в обстановку.
— Что это? — уточняю, но внутренне уже понимаю, одновременно делая из чашки глоток холодного кофе, едва не облившись, отрываю от папки взгляд и поднимаю на улыбающуюся во всё лицо Оливию.
— Ура, мистер Раннэр, это прорыв! — весело начинает кружиться девушка.
Беру сверху заполненный бланк.
— Идеальная формула, все показатели, весь состав проверен и испробован. Результаты положительные. Осталось только утвердить законом и официально объявить Совету.
— Попридержи лошадей, — усмиряю её восторг, продолжая изучать бланк.
— Вы были правы, — не унималась мисс Сипто. — Теперь в ваших золотых руках самое сильное лекарство в истории!! Вы будете известны по всему миру! — последние слова она вскрикнула так, что звякнули колбы на столике.
— Я и так известен.
— Да, конечно, — угомонилась помощница, бросая виноватый взгляд. — Извините.
Эликсир, подготавливающий организм к принятию любой магии, даже если её в генах никогда не было. Читаю результаты и усмехаюсь. Хм, как прозаично. Отец создал эликсир, подавляющий любой вид магии, а я — поддерживающий.
Ставлю свою подпись на бланке и кладу в папку, возвращаю Оливии.
— Отправь на обработку, всё ещё нужно проверить и получить добровольное согласие претендентов.
— С этим не будет проблем, — забирает папку Оливия, хитро сощурив взгляд. — Только и ждут, когда получат этот эликсир!
Она права, но это не отменяет определённых кодексов.
— Всё должно быть выполнено по строгим правилам. Проследи за этим лично. Обязательно пусть подпишут документы, согласие на любые побочные эффекты.
— Разумеется, мистер Раннэр, сделаю всё по строгой форме, — принимает искренне серьезный вид Оливия, осознавая свою ответственность.
— Лично следи за этим, честью своей отвечаешь. А мне она нужна… не честь, конечно, а голова твоя, — уточняю я на всякий случай.
— Всегда восхищалась вашими корыстными и меркантильными целями, мистер Раннэр, вы великий лекарь!
Отдаю ей папку и смотрю на часы.
— Мне пора, — поднимаюсь с кресла…
Вернуться к обеду я всё же не успел, и пришлось его пропустить и принять одну высокородную мадам, которая уже ожидала в гостиной.
— А отец где? — спросил у Роберта, который принял моё пальто с плеч.
— Ещё утром отлучился, мистер, но не доложил, куда именно.
— Хорошо. Отдохну от его тяжёлых разговоров.
Роберт пригласил пациентку в мой кабинет, как только я сел в кресло.
Беатрис Алькорн страдала, как и большинство женщин, приобретших магию после рождения магического ребёнка, магической недостаточностью. Обычно это случалось в глубокой зрелости, когда некоторые природные процессы обращаются вспять. Мадам как раз почти около семидесяти. Всю жизнь после рождения сына она применяла лекарства отца, чтобы погасить магическую квинтэссенцию, которая не соответствовала ей и вредила.
— Мистер Раннэр, доброе утро! — приветствовала счастливой улыбкой мадам, взмахнув кружевным платком.
— Доброе, присаживайтесь, — предлагаю место в кресле.
Конечно, к делу так быстро приступить не удалось: сперва я выслушал все вопиющие новости, произошедшие в столице, от мадам, и только потом мы перешли к сути, но эта суть затянулась почти на час, мадам с подробным описанием пересказывала свои ощущения, которые мне и так известны.
— …ко всему, началась бессонница, а ещё потею ужасно, — потирает виски платком, — пропишите хорошее снотворное и успокаивающее, будьте добры.
— Конечно, — перестаю куртить в пальцах перо и беру лист.
— Когда же это всё закончится?! — тяжело выдохнула из грузной груди мадам.
Макаю перо в чернилах и начинаю писать.
— У вас только начался этот период, примерно через год все симптомы должны пройти, нужно переждать. Ничего страшного не происходит, это естественные процессы.
— Я верю вам. Вы лучший лекарь-маг в столице, и мне повезло оказаться у вашего отца, а потом и у вас на приёме! — восторженно заявляет.
— Вот, это снотворное, применять за час перед сном, и хорошие успокоительные на основе целебных эликсиров, — отдаю ей лекарскую выписку.
— Благодарю вас! — складывает в свой объёмный, расшитый бисером ридикюль. — Мистер Раннэр, мы будем рады, если вы всё же посетите наш дом, почтите своим присутствием.
— Пока что это невозможно, мисс Алькорн, слишком много работы, — подаю карточку, чтобы мадам расписалась.
Она хитро смотрит из-под полей броско-ордовой шляпки через чёрную сеточку вуали с мушкой и быстро ставит подпись.
— И всё же, — крепко придерживает карточку, когда я собрался её забрать, — подумайте, мистер Раннэр. Нам бы с мужем очень хотелось вас познакомить с нашей внучкой, Риджиньей. Она порядочная леди, между прочим, закончила высшую академию и получила первую степень бакалавра!
— Мадам Алькорн, я очень рад за вашу внучку, если я познакомлюсь с ней, то кто тогда будет вас лечить? — вежливо улыбаюсь.
Женщина непонимающе хлопнула глазами.
— Я к тому, мадам, если бы вы знали, сколько пациенток хотели бы меня познакомить со своими племянницами, дочерьми, внучками, меня не хватило бы на то, чем я занимаюсь сейчас, а именно лечу своих пациентов.
Она выпускает карточку.
— Вы правы, мистер Раннэр, я об этом совсем не подумала, да, — рассеянно вытирает лоб и поднимается. — Вы нам очень нужны как лекарь. Но все же, возможно и знакомство произойдёт, в Презе будет грандиозное выступление, всё высшее общества собирётся в одном месте, возможно там и встретимся, наверняка ведь тоже будете.
Попрощавшись, высказав ещё кипу лестных слов, мадам наконец-таки покидает кабинет.
Я несколько секунд смотрю на закрытую дверь, а потом откладываю карточку и откидываюсь на спинку кресла, смотрю в окно, за которым хлопьями падает снег.
Чем сейчас занята Марсэль? О чём думает? Хочу знать.
“Мы с ним давно хотим ребёнка, и он очень обрадуется этой новости”.
Последняя встреча с ней будто что-то решила внутри, и чем больше этих встреч, тем сильнее тяга к ней. Смотреть в эти синие, как глубины океанов, глаза и овладеть её губами. Всей ею... Нет, нельзя! Я ведь нарушаю все правила.