Страница 252 из 276
По мнению Ходасевича, «с издателем Гржебиным поступили ещё коварнее: ему надавали твёрдых заказов на определённые книги, в том числе на учебники, на классиков и т. д. Он вложил в это дело все свои средства, но книг у него не взяли, и он был разорён вдребезги. Но (…) провокация обнаружилась лишь впоследствии».
Зиновий Исаевич писал Горькому: «Всё, что я теперь печатаю (а это стоит очень много денег), я печатаю на деньги не от правительства полученные. Часть денег брата, часть моих. В общем, рассчитываю сейчас вложить в дело несколько миллионов марок. Это даст возможность напечатать такое большое количество книг, что „утопией“ наше дело не будут считать больше» (Письмо З. И. Гржебина А. М. Горькому. 20 февраля 1922 года).
Переход В. В. Воровского на дипломатическую работу и его смена на посту заведующего ГИЗ С. М. Заксом — давним недругом Гржебина, большим другом Г. Ягоды, вдобавок ещё и близким родственником Г. Зиновьева — обострили и без того напряжённую обстановку. В результате издатель был обвинён в продаже финской типографской бумаги «по вольной цене», «некорректных» операциях с валютой от имени А. М. Горького и прочих «смертных грехах».
В соответствии с решением Политбюро ЦК ВКП(б) ГИЗ начал подготовку к изданию собрания сочинений А. М. Горького, сообщение об этом было опубликовано в газете «Правда», что не только решало все его материальные проблемы, но и делало его эксклюзивное сотрудничество с частным издателем коммерчески нецелесообразным. Узнав об этом, Зиновий Гржебин потребовал выплатить ему гонорар за публикацию ряда произведений, которые он считал своей собственностью. Дело в том, что ещё в 1919 году Алексей Максимович подарил издателю права на издание своего сборника «Избранные рассказы», куда среди прочего входил и его гениальный роман «Мать». Судя по всему, письменный договор между ним и издателем не составлялся, а сам Максим Горький о своих обязательствах перед Гржебиным решил не вспоминать, а потом и вовсе перестал с ним общаться. В отсутствие каких-либо доказательств судебных перспектив дело не имело. Тем более что вскоре Народный комиссариат по просвещению вообще отменил обязательства по старым договорам, которые были заключены между авторами и издательствами до Октябрьской революции, уставив тем самым новые формы таких отношений.
Параллельно 3. Гржебин предпринял не менее авантюрную попытку издания исторического журнала «Летопись революции» со статьями авторов из противоборствующих лагерей. «Я готов печатать от Ленина до Шульгина и еще правее, — говорил издатель, — если это будет талантливо и правдиво… Я совершенно независим и печатаю то, что нахожу нужным. Я не могу оторваться от России, хочу, чтобы мои книги попали в Россию…». Однако введённый запрет на ввоз в РСФСР книг, изданных за рубежом, а затем последовавшее за ним окончательное прекращение заказов со стороны советского торгпредства в совокупности с началом общего спада книгоиздательского дела в Германии его предприятие всё-таки разорили.
Постоянное упование в бизнесе на политическую конъюнктуру ещё никого до добра не доводило. Оно было как-то оправдано в предреволюционные годы, когда будущие «ниспровергатели антинародной власти» щедро оплачивали услуги типографий и издательств, но в условиях, когда большевики взяли власть «всерьёз и надолго», такая экономическая близорукость нередко приводила к массовым банкротствам.
В 1921 году критик и переводчик, член партии социалистов-революционеров Евгений Германович Лундберг основал издательство «Скифы», поначалу печатавшее издания политического толка, которые прежде всего отражали позицию левых эсеров, а потом по необходимости значительно расширившее свою деятельность за счёт философских, исторических, литературоведческих книг, сборников современной поэзии, а также научно-популярной и учебной литературы. Часть изданий тоже печатались на основании советских заказов. Издательство работало до середины 1920-х годов — пока не закончились денежные средства, щедро выделенные советским бюджетом. Оказалось, что Москва спонсировала ещё с десяток различных издательских проектов за рубежом, в том числе газету «Накануне», которая официально выпускалась как издание «сменовеховцев», стоявшее на позициях примиренчества между советской властью и белой эмиграцией. Книги одноимённого издательства, которое тайно финансировалось из Москвы через ИНО ОГПУ, практически беспрепятственно пропускались в РСФСР.
Совсем скоро в эмигрантской среде стало известно, что предприятие финансируют большевики. Действительно, это издание было основано решением Политбюро ЦК РКП(б) от 9 февраля 1922 года. Деньги на содержание двух редакций (берлинской и московской) с 400 корреспондентами выделялись из секретных фондов ИНО ОГПУ. Тиражи легально ввозились в СССР регулярными рейсами из Германии и свободно там распространялись, что было совсем не удивительно, так как газета оправдывала революцию, разоблачала преступления Белого движения во время Гражданской войны, рассуждала о кризисе европейской цивилизации и пропагандировала панславянский мир, но главное — осуждала эмиграцию и призывала всех желающих вернуться, тем более что о чуде жизни в СССР на страницах газеты очень талантливо рассказывали М. Булгаков, Б. Пильняк, М. Пришвин. Газета «Накануне» просуществовала всего два с небольшим года и была ликвидирована, так как, по официальной версии партийного руководства, она «выполнила свою задачу разложения белой эмиграции» (Волохова У. Этот журнал создан для изгнанников. Журнал Коммерсант Weekend № 22. 01.07.2022).
С такой же целью за границей издавался, пока не стала очевидна его неэффективность, журнал «Новый мир».
Алексей Толстой до своего возвращения на Родину успел издать в Берлине три тома своих самых известных и популярных произведений («Хромой барин», «Лихие годы» и др.), опубликовал «Избранные сочинения», «Повесть о многих превосходных вещах», «Хождение по мукам» (ч. I), «Аэлиту», «Рукопись, найденную среди мусора под кроватью» и др.
Здесь же выходили книги профессора-экономиста А. В. Чаянова — члена коллегии Наркомзема и писателя-фантаста («Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии», «Мистические повести» и пр.). Анатолий Мариенгоф опубликовал в берлинском издательстве «Petropolis Verlag»[230] свой лучший роман «Циники», правда, планировалось, что книга выйдет одновременно в СССР и Германии, но немцы оказались проворнее.
В «Новой русской книге» увидели свет произведения Бориса Пастернака, Владимира Лидина, Владимира Маяковского, который передал туда свою автобиографию «Я поэт — этим и интересен». Из писателей, живших в Советской России, постоянными авторами немецкого издательства были Э. Голлербах, А. Соболь, Инн. Оксёнов, Н. Ашукин, А. Яковлев и др.
В 1922 году председатель Всероссийского Союза Писателей Борис Пильняк в качестве одного из первых официальных представителей советской литературы посетил Германию с почётной миссией представить писателей, «родившихся в революции», на Западе. Его книга «Голый год» произвела настолько благоприятное впечатление на эмигрантов самых разных политических убеждений, что Пильняка равно благосклонно приняла вся «русская Германия», вопреки изменившейся в худшую сторону точке зрения ЦК ВКП(б) на его творчество. Тогда же были опубликованы в Берлине ещё две его книги — «Иван-да-Марья», «Повесть Петербургская, или Святой камень-город».
В результате такого культурного обмена только за один 1922 год из Германии в Россию было ввезено книг, брошюр и других различных изданий на сумму более 150 000 золотых рублей.
Евгений Замятин тоже надеялся опубликовать свои произведения за рубежом, но в дело вступила «Литературная газета», которая в 1929 году в передовой статье резко осудила известных советских писателей за «политическую близорукость, создание слабых, во всех смыслах, произведений», а также существенные отличия их личной позиции с партийной.
Через восемь лет к этому вопросу вернулись снова, для многих, в том числе Бориса Пильняка, дискуссия о праве автора печатать свои книги за границей закончилась в 1938 году на спецобъекте НКВД «Коммунарка».
230
Издательство «Петрополис» открылось в Берлине в 1922 году как филиал петербургского издательства, в 1924 году получило самостоятельный статус, существовало до конца 1930-х годов, специализировалось на произведениях авторов из Советской России, в первую очередь тех, которые в СССР не могли быть изданы по политическим причинам.