Страница 251 из 276
10 января 1920 года между З. И. Гржебиным и заведующим Госкомиздатом В. В. Воровским был заключён договор на печатание книг и учебных пособий, а 31 января того же года — договор на покупку бумаги в Финляндии между ГИЗ и А. М. Горьким, который затем должен был передать полномочия Гржебину. Последний договор выполнен не был.
Через неделю издатель получил аванс в 1 000 000 рублей, также ему было обещано ещё два миллиона наличными, 30–35 000 000 рублей должны были быть переведены на расчётный счёт издательства. Для осуществления зарубежных платежей СНК дополнительно выделялись 1 000 000 рублей и 5 000 000 «думских рублей»[228] для закупки типографской бумаги.
Однако Наркомат внешней торговли опротестовал договор Гржебина с ГИЗ на том основании, что В. В. Воровский не был «правомочен решать подобного рода вопросы». Тем не менее 16 февраля 1921 года А. М. Горький направил В. И. Ленину новое экономическое обоснование о целесообразности печатания книг за границей.
Через какое-то время коллегия Госиздата рассмотрела вопрос о прекращении сотрудничества с «Издательством Гржебина», при этом представитель ВСНХ в Берлине Н. М. Федоровский сумел убедить А. В. Луначарского в том, что имя издателя известно всей Европе, но при этом о Наркомпросе РСФСР никто не слышал: «Пользуясь деньгами от Вас и сотрудничеством посланных Вами же профессоров… этот господин по всей Европе разрекламировал себя: „Издательство Гржебина. Стокгольм-Берлин-Петербург“. Это значится на всех книжках и даже на глобусах, которые сей предприниматель посылает к вам. Получилась совершенно дикая вещь. Германский книжный и типографский мир не знает РСФСР, не знает Комиссариата просвещения, но хорошо знает Гржебина». Для наркома всё это звучало, конечно же, обидно.
Владимир Ильич сумел вовлечь в конфликт практически всех членов Политбюро. Гржебин забрасывал вождя письмами, настаивал на встрече, но, судя по всему, председатель СНК имел достаточно полную информацию относительно планов издателя осуществлять независимую коммерческую деятельность параллельно с выполнением государственного задания.
Политбюро ЦК ВКП(б) с учётом мнения ответственных товарищей приняло специальное постановление: «Принять меры к ликвидации договора с Гржебиным с наименьшим денежным ущербом для РСФСР и полнейшим финансовым и торговым бойкотом этого издательства… Во исполнение данного решения немедленно вступить в переговоры с соответствующими учреждениями (таможнями и т. п.)».
Окончательное решение партийного руководства фактически разорило крупного частного издателя, в течение нескольких лет осуществлявшего собственную и, как ему казалось, успешную игру с советскими чиновниками. Правда, одновременно было принято предложение о печатании за границей продукции издательства «Всемирная литература» — таким образом, несмотря на аннулирование прежних договоров, Гржебин снова получил новый государственный заказ.
Вскоре после принятия такого довольно противоречивого решения М. Горький торжественно представил Владимиру Ильичу Ленину отдельные книги, изданные в Германии. Их качество, дизайн, лучшая бумага «хольцфрай-44» впечатляли, хотя, по слухам, было напечатано всего лишь несколько подарочных экземпляров.
На нужды «Всемирной литературы» Малый совнарком выделил 2,5 миллиона немецких марок, однако издатели этих денег так и не получили.
25 апреля 1923 года в Торгпредство СССР в Германии поступила телеграмма из Наркомата внешней торговли (НКВТ), в которой торгпреду Б. С. Стомонякову давалось указание прекратить сотрудничество с З. И. Гржебиным.
В связи с односторонним отказом от исполнения договорных обязательств советским торгпредством издатель обратился в третейский суд в Берлине. Такую альтернативную форму защиты права в качестве обычного судопроизводства активно использовали русские предприниматели-эмигранты, по причинам как скорости рассмотрения иска, так и относительной дешевизны самой процедуры. При этом вопросы правоприменения и последующего исполнения постановленного решения в большинстве случаев оставались открытыми.
16 ноября 1923 года состоялось заседание суда под председательством профессора Ф. А. Брауна. Интересы истца по делу представлял адвокат Б. Л. Гершун[229].
Выслушав в процессе стороны, суд постановил вердикт: «Из объяснения сторон, обстоятельств дела и собственного опыта суду известно, что не менее чем 65 % покупаемых в Берлине от русских издательств книг экспортируется за границу, то суд считает справедливым обязать Генриха Закса уплачивать 65 % всех следуемых по договору платежей в американских доллара, остальные 35 % — в золотых марках».
Данные относительно объёмов продаж, приведённые в мотивировочной части постановленного решения суда, с которым, кстати, стороны согласились, вызывали большие сомнения.
Тем не менее 3. Гржебину предоставлялось право под своим логотипом допечатать десятую часть заявленного тиража 59 наименований книг, указанных ГИЗ в приложении к договору. Принимая во внимание, что издателю удалось сократить сметные расходы, советская сторона намеревалась истребовать у него 500 000 германских марок из общей суммы, выплаченной авансом за полиграфические услуги. При этом в случае согласия 3.И. Гржебина сократить сумму иска с 15 000$ до 12 600$, ГИЗ в лице торгпредства гарантировал выкуп напечатанных изданий.
Окончательное решение вопроса планировалось в Московском третейском суде — такая возможность была предусмотрена главой XXII ГПК РСФСР (1923) «О третейских записях и решениях» для сторон в коммерческих спорах.
На суд в Москву Зиновий Гржебин благоразумно не поехал, тем более что по произведённым расчётам он оставался должен советской стороне 8000 американских долларов, которые, правда, рассматривались им как неустойка за сорванный заказ, а также 2500 фунтов стерлингов, которые он получил от советского торгпредства в Лондоне в качестве срочного кредита, под залог большой партии книг. Не удалось ему рассчитаться и со своим адвокатом.
В марте 1926 года встал вопрос об аресте имущества издательства З. И. Гржебина и об аукционной продаже книг, остававшихся на складе. В этих целях кредиторы создали общество, все члены которого получали свою долю в реализованном имуществе, в зависимости от размера своей части в общем долге предприятия. В конечном итоге по указанию заместителя заведующего отделом печати ЦК ВКП(б) Г. И. Бройдо ГИЗ выкупило у кредиторов складские запасы готовой продукции на сумму 100 000 долларов США (1500 000 $ в современных ценах), с 50 % скидкой.
Эпоха работающих на Советскую Россию частных заграничных издательств неожиданно закончилась вместе с катастрофическим спадом экономики Германии, но реклама, которую Зиновий Гржебин сделал российскому книжному рынку, сыграла свою безусловную роль — западные фирмы буквально засыпали советских чиновников предложениями не только печатать книги, но и организовать в России современное полиграфическое производство. Принимая во внимание, что государственные типографии обеспечивали независимость от «частников», в абсолютном большинстве своём идеологически чуждых советской власти, в октябре 1921 года СНК принял новое постановление, обязывающее все госучреждения печатать книги только в России. ОГПУ получает указание установить и пресечь каналы контрабандного ввоза печатной продукции в республику.
Как говорил один мудрый человек: «Евреи, не танцуйте на русских свадьбах…»
Осознание того, что эмиграция в ближайшей временной перспективе вряд ли станет лояльной, неожиданно пришедшее к советской бюрократии, привело к прекращению любого финансового участия большевиков в зарубежных издательских проектах. Перед тем как принять такое решение, сотрудники торгпредств распространили слух о том, большевики планируют снять эмбарго на участие эмигрантских издательств на коммерческую деятельность в СССР. Поверившие в «дезу» предприниматели понесли существенные расходы на «открывающуюся перспективу», за что и поплатились огромными убытками. Таким образом удалось лишить эмигрантские организации не только каких-либо реальных перспектив влиять на умы советских граждан, но и необходимых денежных средств для осуществления этой высокой миссии.
228
26 апреля 1917 года Временным правительством был издан указ о введении в денежный оборот государственных кредитных билетов достоинством 250 и 1000 рублей, которые стали называться «думскими», так как на оборотной стороне тысячной купюры было изображение Таврического дворца в Петрограде, служившего для заседаний Государственной думы; также в дизайне купюры была использована свастика, названная в описании графическим элементом. Кстати, основная эмиссия «думских» рублей была осуществлена именно большевистским правительством. «Думки» принимались в качестве платёжного средства до 1923 года.
229
Борис Львович Гершун — известный столичный адвокат, когда-то представлявший интересы некоторых членов царской семьи. После эмиграции в 1918 году он был инициатором объединения адвокатов-эмигрантов в Союз русской присяжной адвокатуры в Берлине, который возглавлял в 1921–1933 годах. Председательствовал на первом съезде русских юристов за границей 1 октября 1922 года, где рассматривались вопросы практического применения паспортов и юридического обеспечения деятельности русских эмигрантов. Председатель Берлинского отделения Комитета съездов русских юристов за границей. С 1932 года — товарищ председателя Федерации русских адвокатских организаций за границей.