Страница 226 из 276
С приветом О. Мандельштам» (Литературная газета. 1929. № 4. 13 мая. С. 4. Под рубрикой «Письма в редакцию»).
13 мая в той же «Литературке» публикуется коллективное письмо 15 советских писателей в защиту О. Э. Мандельштама, которое подписали Корнелий Зелинский, Всеволод Иванов, Николай Адуев, Борис Пильняк, Мих. Казаков, Илья Сельвинский, А. Фадеев, Борис Пастернак, Валентин Катаев, Константин Федин, Юрий Олеша, Михаил Зощенко, Леонид Леонов, Л. Авербах, Э. Багрицкий (Литературная газета. 1929. № 4.13 мая. С. 4. Под рубрикой «Письма в редакцию»).
Теперь уже заявление в конфликтную комиссию подаёт сам Мандельштам, и оно уже касается обвинений Заславского, изложенных в его статье. Назначено заседание, представителем А. Г. Горнфельда должен был быть историк литературы А. Б. Дерман. При этом самую жёсткую позицию в отношении коллеги-поэта занимал член комиссии В. В. Маяковский.
Принимая во внимание, что ситуация, сложившаяся с переводами как иностранных писателей, так и литераторов в союзных республиках, пишущих на родных языках, медленно, но верно заходила в тупик, 21 мая 1929 года на заседании исполнительного бюро Федерации писателей обсуждался вопрос о переводчиках: «Постановили: Доклад т. Эфроса принять к сведению. Для проработки этого вопроса выделить комиссию в лице тт. Эфроса, Зелинского и Бела Иллеш. Для упорядочения работы по изданию переводной литературы поручить комиссии создать Бюро при Федерации. Поручить Бюро связаться с объединённым Бюро переводчиков при издательствах: конкретные обсуждения всех мероприятий перенести на Секретариат. Созыв Комиссии поручить т. Эфросу.
5) Слушали: Заявление О. Мандельштама.
Постановили: Принимая во внимание, что переделка старых переводов иностранных авторов и их переиздание повседневно практикуется сейчас издательствами, Исполбюро считает, что инцидент т. Мандельштама, квалифицированного и опытного переводчика и редактора, и т. Заславского является следствием не частного, а общего явления, характеризующего состояние переводческого дела в СССР, поэтому Исполбюро постановляет:
1. Частный инцидент между Мандельштамом и Заславским считать исчерпанным опубликованием всего фактического материала по этому вопросу в „Литературной газете“.
2. Создать Комиссию при ФОСП для проработки вопроса об урегулировании переводческого дела». (ИМЛИ. Ф. 51. Оп. 1. Д. 13. Л. 32)
10 июня 1929 года Конфликтная Комиссия Федерации Объединений Советских Писателей в открытом заседании рассмотрела конфликт, возникший в связи с изданием ЗИФ’ом перевода «Уленшпигель» Де-Костера, в обработке т. Мандельштама.
В заседании присутствовали представители ЗИФ’а — т. т. Яковлев и Свистунов, т. Заславский, переводчик т. Карякин; из числа 15 писателей, выступивших печатно по этому делу — т. т. Олеша, Б. Пастернак, К. Зелинский, Н. Адуев.
О. Э. Мандельштам на заседание комиссии не явился. А. Г. Горнфельд прислал письменное объяснение.
«Комиссия вынесла следующее постановление:
1. Признать недопустимой существующую практику издательств, когда они заключают с третьими лицами договора об издании переводных произведений, без согласия и даже ведома переводчиков. Всякое посредничество третьих лиц, получающих подряд на поставку переводов, является недопустимым в наших советских условиях и неизбежно ведёт к появлению так называемых в театральном деле „жучков“, а с другой стороны — „негров“.
2. Признать, что ЗИФ, заключив договор с т. Мандельштамом на обработку переводов, не только не оговорил прав переводчика на материальное вознаграждение, но и нарушил интересы переводчиков как художников слова, и должен нести за это ответственность со всеми вытекающими отсюда последствиями.
3. Признать, что т. Мандельштам не имел права пользоваться существующими переводами т. т. Карякина и Горнфельда и составлять из них новый перевод без их согласия. Он должен был получить согласие названных переводчиков, не только на право обработки, но и на окончательную редакцию текста. Между тем т. Мандельштам использовал чужой труд без согласия авторов-переводчиков и без оплаты их труда. Будучи квалифицированным литератором и переводчиком, он должен был помогать борьбе с посредничеством. Поэтому он несёт моральную ответственность перед авторами.
4. Т. Заславский поступил правильно, как общественный работник и журналист, когда в фельетоне, помещённом в „Литературной газете“, встал на защиту достоинства литературы и осудил поведение тов. Мандельштама. Все факты, приведённые им, верны, и в них нет никакой клеветы, но в тоне всего фельетона допущена резкость, дающая возможность непосвящённым в дело читателям неправильно осудить т. Мандельштама как халтурщика.
5. Это вызвало с другой стороны резкое письмо-ответ т. Заславскому со стороны 15 писателей, которые, недостаточно учитывая фактическую сторону дела, неправильно оценили выступление т. Заславского и безоговорочно оправдали поведение т. Мандельштама.
Члены конфликтной комиссии: Богданов, Канатчиков, Львов-Рогачевский Зав. Юрбюро Николаев Секретарь»
(РГАЛИ. Ф. 155. Оп. 1. Д. 584. Л. 33).
Наконец-то дело по обвинению поэта О. Э. Мандельштама в «плагиате» закончилось.
Позднее Осип Эмильевич высказался в отношении своего обвинителя: «К числу убийц русских поэтов или кандидатов в эти убийцы прибавилось тусклое имя Горнфельда. Этот паралитический Дантес, этот дядя
Моня с Бассейной, проповедующий нравственность и государственность, выполнил социальный заказ совершенно чуждого ему режима, который он воспринимает приблизительно как несварение желудка. Погибнуть от Горнфельда так же смешно, как от велосипеда или от клюва попугая». [1.132]
Издательство «Земля и фабрика» после такой резонансной истории с Осипом Мандельштамом договор расторгло, на всякий случай.
История, конечно, получилась громкая, но по накалу страстей вряд ли она могла бы соперничать с той многолетней травлей, которой подвергался замечательный советский прозаик Михаил Шолохов, тоже обвинённый в плагиате.
Журналистское расследование по поводу подлинного авторства романа «Тихий Дон» — одного из эпохальных произведений советской литературы, — длившееся несколько десятилетий и обретшее новое дыхание лет 10 тому назад, в этом смысле безусловно заслуживает нашего особого внимания.
М. А. Шолохов на церемонии вручения ему Нобелевской премии. Фото из фондов музея-заповедника М. А. Шолохова
Михаил Александрович Шолохов начал печататься с 1923 года, сначала как фельетонист — первый фельетон «Испытание», опубликованный в комсомольской газете «Юношеская правда», был подписан им «М. Шолох», затем, примерно через три года, вышла первая книга рассказов, однако особого внимания критики его произведения не удостоились.
Настоящая всесоюзная известность пришла к молодому литератору вместе с публикацией первых двух частей романа «Тихий Дон» в литературно-художественном журнале РАПП «Октябрь», который сразу же был напечатан отдельной книгой общим тиражом 180 000 экземпляров.
17 января 1929 года М. А. Шолохов писал своему двоюродному брату А. И. Сергину: «Читаю рецензии и с трудом дочитываю, потому что испытываю лёгкие приступы тошноты. А тут письма. Очень много писем, из числа которых есть и такие: грубо-бесцеремонные, наглые, самоуверенно-идиотские письма, в которых люди пытаются, сморкаясь и грязня ногами, влезть тебе в душу <.. > и милостиво берутся обогащать тебя!»
Вместе с оглушительной славой появились и первые слухи о том, что Михаил Александрович на самом деле не являлся автором романа, при этом особой популярностью в литературных кругах пользовалась версия о том, что ещё подростком будущий писатель похитил рукопись произведения из полевой сумки раненого офицера или, как вариант, она могла была быть найдена им на теле убитого в бою белогвардейца.