Страница 165 из 276
После полуторачасовой беседы с подчёркнуто вежливым Николаем Ежовым, который сразу же предложил наметить конкретный план действий, Лили Брик повстречалась с Б. М. Талем — заведующим отделом печати и издательств ЦК ВКП(б) — и Л. З. Мехлисом — главным редактором газеты «Правда».
Несмотря на то что Льву Мехлису Маяковский тоже особо не нравился, редакционная статья в «Правде» практически повторяет письмо, только уже в директивном варианте: партия требует и строго указывает тем, кто до сих пор не понял…
С этого момента Владимир Владимирович официально стал первым революционным поэтом СССР. Государственные издательства срочно пересмотрели производственные планы, его произведения начинают, наконец, издаваться большими тиражами, и таким образом он погибает во второй раз…
В 1934 году Всеволод Мейерхольд начал масштабный проект строительства нового здания своего театра. Свой эскиз представил на конкурс многократный лауреат Сталинских премий академик Алексей Николаевич Щусев. Новое здание планировали возвести на углу Садово-Триумфальной и Тверской улиц, с фасадом, выходящим на Триумфальную площадь. В первоначальном варианте его должна была венчать угловая башня, в которую Мейерхольд планировал вмонтировать урну с прахом Маяковского. Грандиозным планам помешали обвинение знаменитого режиссёра в троцкизме и последовавший за ним арест. Экспериментальное сооружение было отдано в качестве основной сцены ансамблю песни и пляски НКВД (сейчас это Государственный концертный зал им. П. И. Чайковского, принадлежащий Московской филармонии).
17 декабря 1935 года, в день выхода вышеупомянутой передовицы в «Правде», Триумфальная площадь в Москве стала носить имя Маяковского (в 1992 году она снова стала Триумфальной), то же самое произошло и с огромным количеством улиц, площадей, театров, школ и библиотек в сотнях населённых пунктов по всему Советскому Союзу. Памятники поэту были открыты в Уфе, Тбилиси, Новокузнецке, Свердловске. Имя «Владимир Маяковский» присвоили десятку пароходов и различных судов, в годы Великой Отечественной войны с ним на броне сражались три танка, штурмовик, подводная лодка на Балтийском флоте, его по-прежнему носят районы в Грузии и Калужской области, село в Армении, пик на Памире.
В этот период Л. Брик передаёт большое количество уникальных документов и личных вещей поэта государственному музею, в том числе по заказу мемориальной библиотеки ваяет бюст В. В. Маяковского (кстати, довольно неплохой). Музейные работники по какой-то причине посчитали выполненную работу не соответствующей заключённому договору — они заказывали фигуру поэта в полный рост, а была изготовлена только одна его голова. Лили Юрьевна отреагировала мгновенно:
«В Библиотеку-музей В. Маяковского.
Уважаемая Агния Семёновна, сделанный мной портрет Маяковского не соответствует нашему договору — голова, а не фигура, как значится в договоре.
Считаю наш договор расторгнутым и обязуюсь в течение марта 1939 года вернуть Вам выданный мне аванс. Л. Брик. 10 февраля 1939 года».
В архиве сохранился и приходно-кассовый ордер, по которому деньги были возвращены:
Приходный кассовый ордер № 13 от 7/3–39
Библиотеки-музея Маяковского о приеме от Брик Л. Ю. ⁄ скульптора/ — Возврат, полученн. по договору от 17.10.38 г. 1000 руб.
(за вычетом к/сб и п/н = 51–25) = 948 р. 75 коп.
По новой советской традиции годовщины смерти великих деятелей культуры и искусства теперь празднуются даже масштабнее их юбилеев. Приближалось десятилетие со дня гибели Владимира Маяковского. 5 апреля 1939 года в «Литературной газете» опубликовано постановление президиума СПП «О создании комиссии по подготовке к 10-летию со дня смерти В. В. Маяковского». В ходе подготовки чиновники из Союза советских писателей во главе с Александром Фадеевым решили на этот раз обойтись без четы Бриков, что вызвало соответствующую реакцию Лили Юрьевны, которая уже успела разработать собственную программу юбилейных мероприятий. Брик настойчиво добивалась аудиенции у А. Фадеева. Наконец они созвонились и договорились встретиться 9 июня 1939 года в кафе. Через два дня она так описывала Осипу Мееровичу состоявшийся полуторачасовой разговор в письме:
«Л. Брик — О. Брику (Москва — Сочи; 11 июня 1939 года)
Любимый Кислит мой! Нашла папку с твоими переводами, завтра отберу и после выходного отнесу в ГИХЛ.
Сапфир мой темнее, чем Женин, даже чуть темнее, чем мой, — он гранёный и такого размера (в письме Л. Ю. нарисовала размер камня в его натуральную величину. — Авт.). Третьего дня полтора часа просидела в кафе с Фадеевым. Передала ему и предложения наши, и примечания к ним; энтузиазма, а насчёт урны даже удивился такому предложению. Сказал, что созовёт специальное совещание президиума и выделит специальную комиссию на предмет X годовщины. Вполне согласен он только с тем, что Володей бьют по головам молодых поэтов и что это неправильно… Разговаривать было настолько скучно, что я даже не огорчилась. Просто — как будто и не разговаривала. Я только рада, что окончательно поняла отношение к Володе. Ты, как всегда, оказался прав…» [1. 47]
После нескольких встреч с Брик (а в её пробивных способностях можно было не сомневаться) взятый практически штурмом Александр Фадеев выносит новый план юбилейных мероприятий на президиум СПП, и в юбилейный год издаются сотни тысяч книг Маяковского, о нём снимается фильм, открывается музей в грузинском Багдати.
Торжественный вечер, посвящённый памятной дате, проводится на главной сцене страны в Большом театре СССР, и наконец-то было принято правительственное постановление о перезахоронении урны с прахом поэта на Новодевичьем кладбище. По этому поводу Л. Ю. Брик вынуждена была снова написать И. В. Сталину, ответа опять не получила, хотя соответствующее поручение ответственным товарищам всё-таки было дано.
В апреле 1940 года закладывается памятник Владимиру Маяковскому на площади его же имени в Москве. Однако монумент работы скульптора А. П. Кибальчикова и Д. Н. Чечулина — главного архитектора Москвы — по вполне понятным причинам открыли только в 1958 году, а уже через пару лет это место станет знаковым для поэтов-«шестидесятников»:
В 1941 году Л. Ю. Брик исполнилось 50 лет. Её жизнь в период Великой Отечественной войны не была отмечена ни героическим поведением, ни самоотверженной работой в ГИЗ, ТАСС или какой-то другой профильной организации, где она могла бы принести пользу в качестве издателя, переводчика или литературного редактора. Пожалуй, самым заметным событием в её жизни в тот период оказалось Постановление ЦК ВКП(б) «О работе Молотовского областного издательства».
Буквально через месяц после начала войны Лили Юрьевна вместе со своим мужем Василием Катаняном в кооперации с Осипом Бриком и его женой Евгенией Соколовой выехали в эвакуацию в город Молотов (Пермь). Необходимые документы были им выданы в Союзе писателей СССР. От предложения поселиться в Свердловске Лили Юрьевна благоразумно отказалась, опасаясь того факта, что она там относительно недавно проживала с изобличённым «врагом народа», немецким шпионом комкором Виталием Примаковым.
Известных московских литераторов гостеприимно приютил руководитель Молотовского отделения СП Александр Спешилов: помог с жильём, прикреплением к столовой, обеспечил работой в газете «Звезда» в качестве внештатных корреспондентов.
По его же инициативе в областном ГИЗ издаются либретто оперы «Иван Грозный», написанной Осипом Мееровичем для Большого театра, книжка Л. Брик «Щен», в газете «Прикамье» вышел фельетон Василия Катаняна «Маяковский о Муссолини», подготовленный им же сборник стихов В. Маяковского «Лозунги-рифмы», другие их статьи и стихи.