Стоящие свыше. Самородок

– Я не господин. Можешь называть меня просто магистром.

Во сне он решал уравнения из области предельного исчисления и никак не мог решить.

Глаголен пожелал встретиться с Войтой не в лаборатории, а на башне. И с богатством замка это место не вязалось вовсе: голая площадка с тонкой кованой оградой по краю. Ну да, мрачуны пьют ветер, ничто не должно ему мешать… Ветер в тот день, да еще и на высоте, дул неслабый. А Войта-то недоумевал, зачем Лепа накинул ему на плечи теплый плащ…

Мрачун стоял посреди площадки с тростью в руке, а когда воевода привел Войту наверх, оглянулся и, ни слова не говоря, тростью указал на каменную скамью в одном из углов. Воевода убрался, и в голове мелькнула мысль, что здесь нет лабораторного стола, а ограда столь невысока, что не помешает столкнуть хозяина с башни… Это разрешило бы все сомнения…

Господин Глаголен стоял, обратив лицо к ветру, просто стоял – а капли косого дождя не долетали до его лица, падали под ноги. Струи ветра вихрились вокруг мрачуна, звенели и… входили в его тело.

И Войта понял, что мысль убить хозяина замка была несерьезной – он вовсе не собирался убивать Глаголена. Не потому, что испугался расправы или сопротивления, – потому что это было бы несправедливо.

– Эта трость весит шесть гектов, – не глядя на Войту сказал Глаголен. – Ею можно крошить кости, ломать хребты и раскалывать головы. Оставь глупые мысли об убийстве мрачуна, я не настолько стар, чтобы не постоять за себя.

Каменная скамья была мокрой от дождя, и Войта не стал садиться, остановился рядом.

– Я слышал, тебя заинтересовала книга по предельному исчислению? – спросил Глаголен, подойдя ближе к скамье. Он тоже не садился, продолжал пить ветер и на Войту не смотрел.

Войта не стал ломаться:

– Это значительный труд. Мне было полезно его прочесть.

– Надеюсь, не для усовершенствования мукомольного процесса.

– Это вопрос? – хмыкнул Войта.

– Нет. Я уже говорил: тебя никто не спрашивает. И теперь как раз хочу рассказать о твоих новых обязанностях.

– Я не… – попытался вставить Войта, но Глаголен не дал ему вставить и двух слов.

– Ты будешь решать для меня поставленные задачи, и это будут сложные задачи. Возможно, неразрешимые. Я не буду устанавливать сроков для их решения, это бессмысленно. Ты волен сам определять, как и когда тебе работать. Если тебе потребуется провести тот или иной опыт – моя лаборатория в твоем распоряжении, ты можешь в любое время туда прийти и делать то, что сочтешь нужным. Равно как и пользоваться моей библиотекой – она находится ярусом ниже лаборатории, – хотя я старался собрать у тебя в комнате те книги, которые могли бы быть тебе полезны. Если ты хочешь о чем-то меня спросить – можешь делать это в любое время дня или ночи, но не ранним утром. Тебе запрещается лишь покидать башню без сопровождения.

– А если я не буду решать задачи? – Войта изогнул губы.

– А что ты будешь делать, интересно мне знать? Нежиться в купальне или на перинах и плевать в потолок? Это занятие уже наскучило тебе, или я ошибаюсь?

– Я мог бы читать книги или изучать ваши труды.

– Разумеется, тебе придется читать книги и изучать мои труды. Возможно, именно с этого и нужно начать. Славленская школа экстатических практик не может сравниться с Северским университетом, особенно в области естествоведения. И моя библиотека много богаче Славленской.

– Пока богаче… – Войта вскинул взгляд, но мрачун на него не смотрел.

– Я не заглядываю в будущее, мне это неинтересно.

Глаголен сунул руку в карман и вытащил небольшой круглый прибор со стеклянной крышкой.

– Ты знаешь, что это? В Элании каждому матросу известно, для чего нужна эта вещь.

– Я знаю, что это. Славленская школа экстатических практик не до такой степени отстала от Северского университета.

– Я рад, что мне не придется объяснять тебе устройство компаса. А теперь посмотри на стрелку.

Мрачун извлек из кармана кусок железа и поднес к компасу.

– Стрелка отклонилась от севера и показывает на магнит. Я переверну его, и она повернется в противоположную сторону. Я поставлю магнит прямо над стрелкой, и она будет вращаться. Тебе это ничего не напоминает?

– И что с того?

– В общем-то, не так уж много… с того… Это всего лишь доказывает, что для движения магнитных камней не требуется энергия чудотворов.

Войта расхохотался.

– Если бы вы позволили мне выйти в межмирье на несколько минут…

Мрачун снова не дал ему закончить – ком энергии толкнул Войту в грудь, впитался до капельки.

– Спасибо. – Войта убрал с лица улыбку. – Жаль, я не могу ответить вам той же любезностью…

– Ты считаешь, что это моя вина? – усмехнулся Глаголен.

– А чья?

– Ты слышал о молодом Ламиктандре и его путешествиях на Восток? Так вот, на Востоке говорят, что упрямство – это мудрость осла. А твое увечье – закономерный результат этой мудрости.

Войта не стал спорить, создал в ответ совсем слабое поле – стрелка компаса закрутилась так быстро, что ее не стало видно.

– Ну да, ты же волшебник, – с презрительной миной кивнул Глаголен. – Ты умеешь творить чудеса.

– Да, я умею творить чудеса. – Войта задрал подбородок. – И опыт с магнитом доказывает, насколько мое чудо значительней вашего.

– Я не творю чудес, – поморщился мрачун. – Мой опыт хорош тем, что не зависит от способности творить чудеса, с которой надо родиться и которой можно лишиться, как ты лишился способности к энергетическому удару. И он не зависит от энергии Исподнего мира.

– Не вижу в этом преимущества.

– И напрасно. Всеобщий естественный закон был известен уже древним философам. Чтобы сообщить движение магнитным камням, мы должны от чего-то это движение отнять. Забирая движение у Исподнего мира, мы нарушаем всеобщий естественный закон.

– А вы сейчас не нарушаете всеобщий естественный закон? – усмехнулся Войта.

– Ты имеешь в виду передачу энергии моему призраку? Эта энергия вернется в межмирье и достанется кому-то из чудотворов, например тебе.

– И я раскручу ею стрелку компаса. Так в чем же нарушение всеобщего естественного закона? Только в том, что движение пройдет не напрямую между вами и мной, а через Исподний мир?

– Если ты раскрутишь стрелку компаса, ничего противоестественного не произойдет. Но, насколько мне известно, чудотворы собираются вращать жернова и качать челноки станков. А это совсем другая мера движения. Исподний мир не даст вам столько сил.

– Насчет жерновов вы пошутили удачно. Рад, что мне не пришлось качать челнок какого-нибудь станка… – съязвил Войта. – Вам дешевле использовать силу чудотвора, чем силу ветра. Или в ветряной мельнице вы тоже усматриваете нарушение всеобщего естественного закона?

– Я не интересуюсь черной работой заднего двора. Но не думаю, что ради сотни гектов муки в день необходима мельница, способная перемолоть три сотни гектов за час. Однако вернемся к стрелке компаса. Ты ввел две меры энергетического поля, в котором движутся магнитные камни: степень магнетизма и натяжение поля, так?

– Ну да. – Войта пожал плечами.

– Когда мы спустимся в лабораторию, я покажу тебе прибор, способный двигать стрелку компаса подобно магниту. Мне нужно, чтобы ты определил степень энергетического поля этого прибора и силу его натяжения.

– Это простейшая задача. Довольно нескольких опытов.

– Боюсь, несколькими опытами задача не ограничивается – мне нужна формула, а не число. Обоснованная, а не выведенная эмпирически.

– Хотите двигать магнитные камни подобно чудотворам? – Войта презрительно поморщился. Это была простейшая формула, натяжение энергетического поля убывало пропорционально квадрату расстояния от источника и зависело от его степени. Неужели Глаголен этого не знал?

– Меня не интересует соперничество. Я занимаюсь наукой, а не играю в салки с чудотворами.

– Не понимаю, почему, при ваших знаниях, вы сами не можете получить эту формулу, – проворчал Войта.