Страница 3 из 87
— Как Вы считаете, мой дорогой Уинстон, каким образом Вы получили свой сегодняшний, то есть, вчерашний статус? Почему Вас пытали, унижали, ломали, а потом отпустили и бережно поставили на это место с несложной работой, джином и шахматами?
— Не знаю. Я много думал об этом. Какой смысл что-то объяснять человеку, которого завтра расстреляют? Зачем так стараться, чтобы сломать его перед смертью? Может быть, я кому-то зачем-то нужен? Или был нужен, но про меня забыли?
— Про Вас не забыли. И никогда не забывали. О`Брайен сломал Вас как раз для того, чтобы вы здесь тихо спивались, а он бы периодически заглядывал и наслаждался своей победой. Иллюзией победы, я бы сказал. Ведь на самом деле он просто мстил за поражение.
— Какое еще поражение? — удивился Уинстон, — Какая месть? Он делал то, что ему положено по службе. И получил тот результат, который хотел. Про какую месть Вы говорите?
— Джулия выбрала Вас, а не его, — улыбнулся собеседник.
— Что?
— Он разыграл всю эту историю с портфелем и книгой, чтобы увести у Вас любимую женщину.
— Позвольте с Вами не согласиться. Он мог бы взять ее силой, если бы захотел. Стивен, зачем Вы все это выдумали?
— Он не захотел. О`Брайен был скверный человек, но никогда не опускался до шантажа или изнасилований. Даже к проституткам не ходил. Все его любовницы отвечали ему взаимностью. Настоящая любовь ценится куда дороже фальшивой.
— Был? — Уинстон выцепил главное.
— Говорят, что недавно его отменили. Он исчез. Если его съели в Министерстве Правды, то не исключено, что он всплывет под другим именем в другом месте. Он не столько часть команды, сколько часть самого корабля. Система не разбрасывается по-настоящему ценными кадрами. Сегодня Вы, как его протеже, получили уведомление о сокращении. В течение нескольких дней Вам дадут новую работу, и, будьте уверены, Вам она не понравится.
— Что у него было с Джулией?
— Если он сам сказал, что ничего, значит ничего. Сначала он по-дружески подкармливал ее продуктовыми пайками Внутренней партии. Потом разыграл эту тему с Братством, убедив Джулию, что она на все готова ради высшей цели. Оказалось, не на все. Он предложил. Она оставила его в френд-зоне. Через пару дней вас с ней арестовали.
— Но он ничего мне об этом не сказал!
— Зачем? Вы и так произвели на него впечатление очень стойкого человека. Если бы Вы подумали, что Вас давит не всеобъемлющая Система, а ревность одного человека, Вы бы умерли, но не сломались.
— Я сломался.
— Конечно. Рано или поздно ломаются все. Люди как деревья, только одни как дубы, а другие как сосенки. Надо просто поднять топор и ударить еще раз. Не топор, так бензопилу, а не пилу, так динамит.
— Но откуда Вы все это знаете?
— От самого О`Брайена, конечно.
— О!
— Он беседовал в клубе с одним джентльменом, моим старым другом. Под настроение он рассказал эту историю, специально его никто за язык не тянул. Друг заинтересовался Вами и, когда пришло время, попросил меня проверить, так ли Вы хороши.
Он сказал «джентльменом»! Не «товарищем»!
— Что значит, «так ли я хорош»? — спросил Уинстон.
— Со слов О`Брайена, Вы работали за пятерых и практически не совершали ошибок. Вы писали статьи в газеты под своим именем и вычитывали отчеты руководства на уровень и на два уровня выше. Если, конечно, не писали их сами.
— Писал.
— Вы никогда не думали, что заслуживаете большего?
— Не знаю. Я отдавал по способностям, а получал по потребностям.
Стивен рассмеялся.
— Удивительно, как в Вас сочетается настолько высокий интеллект и настолько низкая самооценка! И при этом Вы отличный шахматист, то есть, способны просчитывать разные варианты развития событий.
— Я одиннадцать лет проработал в Министерстве Правды. И не совершил ни одной ошибки, за которую меня бы отменили. Мне даже выдали отдельную квартиру в новом доме, — не согласился Уинстон.
— Вы могли бы подняться выше даже в этом никчемном гадюшнике.
Уинстон вздрогнул. Разве может у кого-то повернуться язык, чтобы так обозвать Министерство Правды?
— А попади Вы в свое время на завод вроде тридцать четвертого, могли бы стать неприкосновенным.
— Как это?
— Во время войны, а война у нас всегда, армия в особом авторитете. В наших реалиях авиация и флот, конечно. Если флоту нужен новый палубный истребитель, то человек, который находится на ключевом месте в проекте, может делать вообще все. Кроме прямого предательства, наверное. Я не проверял. Вас отправили под пытки за безобидную интрижку, а я знаю человека, который убил любовницу, попался и через неделю снова стоял за кульманом.
— Вы мне предлагаете еще одно фальшивое Братство? — спросил Уинстон, — Вы так говорите про систему, как будто Вы вне ее. Хотя занимаете в ней хорошее место. Вы шпион?
— Я, скажем так, симбионт, сотрудничающий с паразитами, — Стивен употребил непрофильную лексику, требовавшую определенной эрудиции.
— С черным рынком? — Уинстон хорошо учился в школе и понял правильно.
— С черным производством, черным рынком, черным правительством, черной полицией и черной экономической структурой в целом. Правда, она не совсем черная, потому что идет рука об руку с белой. Мы говорим «теневая экономика».
— Это как Братство, в котором состоят члены Внутренней партии?
— Разница в том, что с нами Вы можете заработать себе на хлеб, а с Братством только на пулю в лоб.
— Мне не нужно больше хлеба, чем я могу съесть.
— С Вашим умом Вам нужен не хлеб. Вам нужно признание.
— Что?
— Уважение. Дружба. Общее дело. Общие победы. Вы видели себя, когда играли в шахматы?
— Нет.
— Вы преображаетесь, когда решаете интеллектуальные задачи. У Вас в глазах прямо огонь загорается. Теперь я понимаю, что в Вас нашла эта Джулия, когда Вы просто делали свою работу. Хотя в плане пользы для общества Вы занимались полной ерундой.
Джулия говорила то же самое, вспомнил Уинстон. Он не хотел вспоминать Джулию и немного разозлился.
— Но Вы предлагаете нечто криминальное, разве это не хуже ерунды?
— Друг мой, Вы не представляете, сколько ресурсов Министерство Изобилия отправляет в отходы напрямую или уничтожает путем военных действий. Почему бы не сделать из них что-то полезное для живых людей?