Страница 9 из 159
— Не стоит, — останавливает ее Зандерс, — Стиви принесет ее мне.
Я прищуриваясь, когда он выставляет свои сверкающие зубы напоказ, потому что считает себя сейчас забавным. Это не так. Он раздражает.
— Правда, Стиви?
Мне хочется сказать ему, чтобы он отвалил, и не потому, что я не хочу делать свою работу, а потому, что он пытается доказать свою точку зрения. Этот мудак пытается сказать мне, что я работаю на него. Но то, что он наш клиент, не означает, что может быть грубым и ожидать, что я не буду грубить в ответ.
Я колеблюсь, не желая производить плохое впечатление перед моей новой коллегой в первый день работы.
Мне было бы все равно, что этот парень подумает обо мне, но я бы не хотела выглядеть полной сукой перед Инди.
— Конечно, — мой голос звучит слишком высоко, но никто из этих людей не знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я притворяюсь.
Зандерс сдвигается, давая мне малейшую возможность проскользнуть мимо него, и уже одно это заставляет меня стесняться. Я не самая маленькая девочка, и не пытаюсь смутить себя тем, что не могу протиснуться мимо него. Немного моего внутреннего сомнения всплывает на поверхность, но я успеваю поймать его и заменить маской уверенности, которую я приучила себя носить. Но Зандерс немного отодвигается с дороги, к счастью, давая мне пространство.
Я делаю один шаг, буквально один шаг из камбуза, мимо Зандерса к холодильнику, к которому он находился так близко, что практически касался его. Я открываю дверцу и достаю первый попавшийся напиток — газированную воду. На это у него ушло бы меньше трех секунд, но он хотел доказать свою правоту.
Когда я достаю воду, то чувствую, как он нависает надо мной. Зандерс чертовски высокий, наверное, около ста девяноста восьми сантиметров, и при моем росте в сто семьдесят сантиметров он меня переигрывает. Он едва оставляет мне достаточно места в проходе, чтобы повернуться, и когда я это делаю, меня встречает его грудь прямо у моего лица.
— Большое спасибо, Стиви, — он произносит мое имя в той же снисходительной манере, что и раньше, когда лениво берет бутылку из моей руки. Его длинные пальцы слегка касаются моих, в то время как его голубые глаза пристально смотрят на меня. Его свободная рука тянется вверх, поправляя крылья на моей рубашке и съехавший бейдж.
В его глазах — озорство, веселье и много высокомерия, которое танцует между моими, но я не могу, ради всего святого, найти в себе силы разорвать зрительный контакт.
Мой пульс учащается, и не только потому, что всего несколько слоев ткани отделяют его руку от моей груди, но и потому, что мне не нравится, как он смотрит на меня. Он напряжен и сосредоточен. Как будто я — его новое задание на этот сезон.
Его задача превратить мою работу в ад.
— Еще лайма? — перебивает Инди, протягивая салфетку, усыпанную дольками лайма.
Взгляд Зандерса прерывается, когда он снова смотрит на Инди, и слышимый вздох облегчения покидает мои легкие, когда его внимание покидает меня.
— Вау, спасибо большое, — в тоне Зандерса слишком много радости, когда он забирает их у нее. — Ты отлично справляешься со своей работой…
— Инди.
— Хорошо, Инди, — он отмахивается от нее, и его внимание снова направлено на меня. Слегка наклонившись, он делает так, чтобы мы оказались на уровне глаз: — Стиви. Отличная работа, — добавляет он на прощание и уходит на свое место.
Я стою прямо, взяв себя в руки, снова поправляю форму и убираю с лица свои неуклюжие вьющиеся волосы.
— Пожалуйста, трахни его, — умоляет Инди, когда мы снова остаемся вдвоем в камбузе.
— Что?
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, трахни его, а потом расскажи мне все до мельчайших подробностей.
— Я не буду с ним спать.
— Почему, черт возьми, нет?
Я нахмурила брови:
— Потому что мы работаем на него. Потому что он влюблен в себя, и потому что я уверена, что он занимается сексом практически со всеми, у кого есть вагина, и я сомневаюсь, что он знает их имена, когда трахает их.
А я не подхожу под типичные модельные формы, которые выбирают эти парни. Меня не выбирают такие мужчины, но я держу эту неуверенность в себе.
— Ну, он знает твое имя.
—А?
— Он знает твое имя, — она наклоняется ко мне, становясь на уровне глаз, как это делал Зандерс: — Стиви, — шепчет Инди соблазнительным тоном, прежде чем разразиться хихиканьем.
— Убирайся отсюда, — я игриво отталкиваю ее.
Как только все пассажиры поднялись на борт, а двери кабины закрыты и заблокированы, мы с Инди запираем камбуз, чтобы убедиться, что все готово к взлету. И в этот момент происходит самое волшебное и прекрасное, что когда-либо случалось за четыре года моих полетов.
Одновременно все хоккеисты в костюмах встают со своих мест и начинают раздеваться, пока только их причиндалы не остаются прикрытыми.
— Матерь божья… — я прервалась, не в силах говорить, мои глаза выскочили из орбит.
— Что. Происходит? — спрашивает Инди в том же оцепенении, открыв рот.
Вся задняя половина самолета заполнена голыми мужчинами, подтянутыми задницами и татуировками, куда бы я ни посмотрела. Мы с Инди даже не притворяемся, что не смотрим. Мы смотрим, и вы бы не смогли заплатить нам за то, чтобы мы отвернулись.
Все игроки аккуратно укладывают свои костюмы в багажные полки, стараясь не помять их во время полета в Денвер, прежде чем переодеться в более удобную повседневную одежду.
— Нравится шоу, дамы? — игриво спрашивает один из игроков, выводя меня из оцепенения. Темные волны волос пляшут перед его глубокими изумрудными глазами.
— Да, — отвечает Инди без колебаний.
— Ну, наслаждайтесь. Это происходит каждый раз, когда мы взлетаем и садимся. Мы должны носить костюмы в самолете и на борту для СМИ, но когда мы на борту, то можем делать все, что захотим.
Этого не было, когда я летала с баскетбольной командой. Они входили в самолет и выходили из него так непринужденно, как только могли, так что это что-то новенькое.
— Я могу показать вам, дамы, лучшее шоу в следующем полете.
— Рио, перестань постоянно вести себя как похотливый подросток! — взывает другой игрок.
— Это лучшее, что случилось со мной, — добавляет Инди, ее взгляд по-прежнему прикован к полуголым мужчинам.
— Я люблю хоккей, — решаю я без раздумий.